А. С. Пушкин и Москва

С Москвой были связаны у Пушкина самые первые, самые живые и яркие «впечатленья бы­тия». Здесь он родился, здесь провел годы детства. Москва того времени удивляла современников «странным смешением древнего и новейшего зодчества», «редки­ми противоположностями в строе­ниях и нравах жителей. Здесь роскошь и нищета, изобилие и крайняя бедность, набожность и неверие, постоянство дедовских времен и ветреность неимовер­ная .» — отмечал старший совре­менник Пушкина поэт К. Н. Ба­тюшков. Детские годы Пушкина прохо­дили на бывшей Немецкой улице (теперь улица Баумана) и в тихих переулочках у Харитонья в Ого­родниках (Б. Харитоньевский пе­реулок). И хотя ныне все здесь неузнаваемо изменилось, память о поэте жива. На месте дома, где родился Пушкин,— школа, нося­щая его имя (ул. Баумана, 40); в сквере перед школой — памятник: бронзовый бюст Пушкина-ребенка работы - скульптора Е. Ф. Белашовой. Поблизости, на Бауманской площади, расположена библиотека имени А. С. Пушкина, одна из старейших в Москве: ее попечи­тельницей была старшая дочь поэ­та, Мария Александровна Гартунг.

В Большом Харитоньевском переулке сохранился дом (№ 21), принадлежавший знатному екате­рининскому вельможе князю Н. Б. Юсупову. Во флигеле этого дома жили Пушкины в 1802—1803 годах. Это одно из примечательнейших старинных зданий — пала­ты XVII века, выстроенные в сти­ле «московского барокко», бога­то украшенные декоративными деталями. Неподалеку, на улице Чернышевского, находится еще одно весьма своеобразное здание (дом № 22), принадлежавшее не­когда Трубецким; москвичи назы­вали его «дом-комод» за необычную форму, нарядность и пыш­ность архитектурного «убранства». Это единственный в современной Москве жилой дом середины XVIII века. Трубецкие были дальними родственниками семьи Пушкиных, и маленького Сашу вместе со старшей сестрой его Ольгой во­зили к Трубецким «на уроки танцевания». М. П. Погодин, близко знакомый с семьей князя Трубец­кого, вспоминал: «Княжны, рове­сницы Пушкиным, рассказывали мне, что Пушкин всегда смешил их своими эпиграммами, сбирая их около себя в каком-нибудь уголку».

В 1811 году двенадцатилетний Пушкин уехал из Москвы для по­ступления в Царскосельский ли­цей. Лишь через 15 долгих лет удалось ему вернуться в родные места. В лирических строках «Ев­гения Онегина» он выразил то удивительное чувство светлой ра­дости, окрыленности, восторга, какое охватило его при въезде в родной город:

Москва, я думал о тебе!

Москва . как много в этом звуке

Для сердца русского слилось!

Как много в нем отозвалось!

Москва, как и в годы пушкин­ского детства, была шумным, многолюдным, своеобразным и «пе­стрым» городом. Вместе с тем она заметно изменилась, как будто помолодела. Многие улицы были заново отстроены после пожара 1812 года. Преобразилась Красная площадь. Рядом с Кремлевской стеной был разбит Александров­ский сад и построено красивое здание манежа. Река Неглинка протекала теперь под землей, и Театральная площадь, прежде за­болоченная и топкая, приобрела совсем иной облик. Здесь было завершено строительство класси­чески монументального здания Большого театра. Позднее Пуш­кин заметил полушутя, что « .мо­сковские улицы, благодаря 1812 году, моложе московских краса­виц».

Москвичи восторженно встреча­ли приехавшего из ссылки Пушки­на. «Прием от Москвы Пушкину— одна из замечательнейших стра­ниц его биографии»,— писал со­временник. Когда Пушкин в пер­вый раз появился в Большом те­атре, «публика глядела не на сце­ну, а на своего любимца-поэта».

Пушкин рад был снова встре­титься с родными, друзьями и зна­комыми. В первые же дни пребы­вания в Москве Пушкин несколь­ко раз читал друзьям свою новую трагедию «Борис Годунов». Со­хранился в перестроенном виде дом поэта П. А. Вяземского (ул. Станкевича, 9), где происходило одно из первых чтений тра­гедии.

У Пушкина появилось в Москве много новых знакомых. Среди них молодой поэт и философ Д. В. Веневитинов, в доме которого (Кривоколенный пер., 4) Пушкин дважды читал «Бориса Годунова». На втором чтении 12 октября 1826 года присутствовали многие мос­ковские писатели, журналисты, любители литературы. «Какое дей­ствие произвело на всех нас это чтение, передать невозможно,— вспоминал М. П. Погодин.— .Мы смотрели друг на друга долго и потом бросились к Пушкину. На­чались объятия, поднялся шум, раздался смех, полились слезы, поздравления . О, какое удиви­тельное то было утро, оставившее следы на всю жизнь».

Пушкин часто посещал литера­турно-музыкальный салон княгини Зинаиды Волконской на Тверской (ул. Горького, 14), бывший, по сло­вам Вяземского, «изящным сбор­ным местом всех замечательных и отборных личностей современно­го общества». В салоне Волкон­ской звучали гениальные импро­визации великого польского поэ­та Адама Мицкевича. Друг Миц­кевича рассказывал, как во время одной из таких импровизаций Пушкин, в честь которого давался тот вечер, поднялся с места и, ероша волосы, воскликнул: «Ка­кой гений! Какой священный огонь! Что я рядом с ним?» — и, бросившись на шею Адама, сжал его и стал целовать, как брата . Тот вечер был началом взаимной дружбы между ними» 26 декабря 1826 года Пушкин был на про­щальном вечере, устроенном здесь в честь княгини М. Н. Вол­конской, уезжавшей в Сибирь к мужу-декабристу. «Во время доб­ровольного изгнания нас, жен со­сланных в Сибирь, он был полон самого искреннего восхищения; он хотел передать мне свое «По­слание к узникам» для вручения им, но я уехала в ту же ночь, и он передал его Александрине Му­равьевой»,— вспоминала впослед­ствии М. Н. Волконская.

Пушкин разыскал А. Г. Муравь­еву, ненадолго остановившуюся в Москве у родных (ул. Ермоло­вой, 24), и передал ей свое посла­ние «В Сибирь». Прощаясь с нею, он так сочувственно, так горячо и сильно сжал ее руку, что она не могла продолжать письма, кото­рое начала, когда он вошел.

В свой первый приезд в Москву после ссылки Пушкин прожил здесь несколько месяцев — до 19 мая 1827 года. Впоследствии он бывал в родном городе на­ездами, один-два раза в год. Зи­мой 1828/29 года на одном из мо­сковских балов Пушкин встретил 16-летнюю Наталью Гончарову. «Когда я увидел ее в первый раз, красоту ее едва начинали замечать в свете. Я полюбил ее, голова у меня закружилась, я сделал предложение»,— вспоминал Пушкин в одном из писем. Венчание Пушкина и Н. Н. Гончаровой со­стоялось спустя два года — 18 февраля 1831 года—в церкви Большого Вознесения у Никитских ворот (ул. Герцена, 36). Через не­сколько дней после свадьбы Пуш­кин писал приятелю: «Я женат — и счастлив; одно желание мое, чтоб ничего в жизни моей не из­менилось — лучшего не дождусь. Это состояние для меня так ново, что кажется я переродился». Мо­лодые поселились на Арбате (ныне дом № 53) в квартире из пяти комнат.

С годами круг московских зна­комых Пушкина становился все шире: были среди них литераторы и ученые, актеры, художники и музыканты. Пушкин живо интересовался событиями литературной жизни Москвы, бывал в москов­ских театрах, посещал универси­тет, изучал исторические матери­алы в московском архиве. Ему бы­ли хорошо знакомы разнообраз­ные стороны московского быта: