Чтобы расставить по местам перечисленные миры нужно рассмотреть, аспект времени в романе. Время художественного мира литературного произведения представляет собой самостоятельный и "живой" параметр. Оно может идти "в ногу" с реальным временем, может шагать впереди, может быть разорванным, тесным, медленным или же быстрым. Время непосредственно связано с пространством художественного мира, эти два аспекта создают и составляют действие в произведении.

В романе "Сирены Титана" Время как единое целое не существует. В каждом мире оно идет своим ходом. Время одного мира никак не связано со временем другого. В одном мире сюжет закончил свою работу - в другом начал, но время не перетекло плавно из одного в другое, а включилось новое в новом мире. Как и миры, так и время соответственно открываются матрешкой, чтобы дать волю времени следующего мира. Как только сюжет уходит из мира, время там исчезает. Солнечная система представляет собой комнату с лампочками, которые зажигаются в определенной последовательности и живут какой-то срок, затем гаснут до следующего включения. Причем время горения никак не соответствует "реальному" времени повествования.

В романе Воннегут представил иноземную цивилизацию, которая в корне отличается от земной своим отношением и понятием о времени. Обитатели планеты считают, что будущее, настоящее и прошлое существует одновременно. Благодаря своему оригинальному восприятию времени, они представляют жизнь как наобум разбросанные моменты времени, нежели как логическую и строгую череду событий, идущих одно за другим. Для тральфамадорцев никто не умирает, потому что все моменты существуют всегда.

Подобные характеристики существуют и в романе. Воннегут последовав созданному самим им миру, привил времени роману те же черты. Все миры-картинки существуют одновременно, и рассматриваются как единая картина.

Действие романа начинается где-то между Второй Мировой войной и Третьим мировым кризисом, то есть для читателя эти рамки наполовину фантастика, наполовину реальность. Это и дает ощущение не только полного безвременья событий, но и неважности временных рамок и хода событий для романа. С другой стороны в романе присутствуют точные промежутки времени, например 2 минуты, которые очень важны для Беатрис при старте корабля, или 67 дней атаки марсиан. Дядек с Бозом провели на Меркурии видимо достаточно много времени, но мы его не чувствуем. Если Время там можно измерить симфониями, то Дядьку потребовалось не более одной, чтобы найти ответ, как выбраться оттуда, а Бозу лишь “Весна священная”, чтобы обрести себя и понять призвание и смысл своей жизни, который выражается в признании: “Я нашел место, где могу творить добро, не причиняя никакого вреда”[16].

Второе посещение Земли Малаки заняло максимум два дня, но в этот срок уместилась хорошая часть истории Земли, можно сказать рождение новой Земли. В конце своей длинной жизни Малаки признается, что полюбил женщину, с которой его свела судьба, лишь за год до ее смерти.

Эти временные рамки введены не для того, чтобы обозначить действия в хаосе, а лишний раз подчеркнуть с иронией, граничащей с цинизмом, что человек не властен над своими поступками. Он не может упорным трудом заслужить счастье. Судьба является главной правящей силой человеческой жизни, и лишь по ее мимолетней прихоти происходят события.

Единого Времени в романе не существует, а клочки, присущие каждому миру, лишь подчеркивают "возможность" существования такого мира, не давая читателю до конца поверить, что он видит перед собой изображение реальной действительности.

Даже если выстроить все миры в порядке появления на сцене (как разложенные матрешки) - Земля, Марс, Меркурий, Земля, Титан, Земля - вряд ли можно считать их порождением друг друга. Некоторые из них как бы проникают сквозь слои и регенерируются вновь в ином обличии. Есть некий первый слой - мир, созданный автором, затем идет мир, созданный созданным миром и т.д., причем периодически наружу всплывают уже виденные миры и требуют к себе внимания, сами подставляясь под сюжет.

Если брать во внимание, что художественный мир произведения некая замкнутая система, то возможно такое его представление - Воннегут придумал планету Тральфамадор, ее историю, жизнь и судьбу, обитатели которой создали жизнь на Земле, чтобы претворить в жизнь свою идею (донести приветствие в далекую и чужую галактику). Но можно ли тогда считать Румфорда в той же мере создателем. Или он просто исполнитель 'на месте' воли и желания тральфамадорцев. Нужно ли выделять Марс, Меркурий и Титан в отдельные миры, или они являются неотъемлемой частью второго мира - мира, созданного Тральфамадором.

Так как в "Сиренах Титана" идет речь не о романе в романе как о художественном произведении, а о единстве и борьбе реального и нереального миров, то мне представляется логичным разделить миры не по планетам и создателям, а по сущности существования - мир “незнания” (авторский), сконструированный романный мир (фантастический), мир реальный.

Причем о первом мире мы не имеем никакого представления и можем лишь догадываться о его истоках, даже закончив читать роман. Писатель стоит на границе и не пуская никого в свой мир, ни пытается проникнуть и в созданный им. Мы не знаем ни принципов, ни идеалов, ни законов этого мира. Писатель не пытается повлиять на события и персонажей, будучи лишь наблюдателем. Лишь к концу произведения, уяснив все идеи и проблемы романа, можно говорить об авторском мироощущении.

Второй слой - мир фантастики. Это во-первых, созданная Воннегутом планета Тральфамадор. Планета, населенная роботами, - одна из наиболее распространенных атрибутов фантастики – это одна из утопий Воннегута. Идеальное “машинное” общество, которое ставит своей целью донести приветствие от одного края Вселенной до другого, привлекает Воннегута своим отношением к жизни. Раз существа не властны над своей судьбой и все предрешено, то почему бы, живя, не использовать принципы “здорового” фатализма.

Во-вторых, в этот слой входят все участвующие планеты, и в то числе созданная обитателями Тральфамадора человеческая цивилизация. Которая, в свою очередь, порождает Румфорда, который создает свой мир - Марс. Но он не углубляется дальше, разбирая матрешку, а возвращается на слой раньше. То есть мир реальный и фантастический вполне могут сосуществовать и взаимодействовать в романе посредством фантастических деталей. Пребывание в состоянии волнового феномена позволяет Румфорду беспрепятственно и безболезненно совершать не только путешествия между планетами Солнечной системы, но и унестись в другую Галактику. Персонажи могут передвигаться как вдоль своего пространства, так и поперек в соседние.

Сопротивление материального мира сведено в романе почти на нет. Природа ни на Земле, ни на других планетах не является враждебной человеку силой. Планеты в романе имеют прототипы из реальной жизни, но они ограничены географическими рамками. Остальные составляющие этого мира взяты из разных источников. Физический мир планет сродни земному. Различные приспособления, облегчающие жизнь космическим путешественникам позаимствованы из арсенала фантастики. В итоге мир фантастичный становиться почти обыденным. Как писал Стивен Силвер в предисловии к роману: "Марс, Меркурий и Титан Воннегута с таким же успехом могут быть Италией, Банту или Бразилией, так как они имеют мало общего с тем, что известно об этих планетах"[17]. Воннегут не считал необходимым подвергать своих героев опасностям и перипетиям жизни на чужих планетах. В интервью 1976 года Воннегут сказал: "Когда я писал "Сирены Титана", все, что мне было нужно узнать о солнечной системе, я нашел в книге для детей" (The Christian Century Interview, by Dr. Cargas, 1976)[18]. Изобретя "дышарики", с помощью которых человек мог существовать в любой атмосфере и даже в отсутствии оной, Воннегут облегчил не только жизнь героев, но и читателей, которым не нужно добираться до сути повествования сквозь бесчисленные обертки космической безопасности.