1. К словесным изящным искусствам относятся риторика и поэзия.

2. К изобразительным относятся ваяние, зодчество, живопись. Живопись разделяется на истинно живопись - изображение природы и декоративно-прикладную живопись - изображение продуктов при­роды. Первый вид искусства в большей части предназначен для слуха и в меньшей - для зрения. Второй вид - в большей части для зрения, и в меньшей - для осязания.

3. К искусству изящной игры ощущений относится музыка и искусство красок, первое использует слух, второе - зрение. Все эти чистые изящные искусства в сочетании друг с другом Приводят к синтетическим искусствам, так, например, сочетание слова и жеста приводят нас к театральному искусству драмы, ко­медии или трагедии, во многих случаях там присутствуют и живо­пись, и музыка. Сочетание слова и музыки приводит к пению. Сочетание музыки, танца, слова, приводит к музыкально-теат­ральному жанру оперы или оперетты. Музыка и жест (танец) созда­ют основу балета. Таким образом, мы видим, что синтетические искусства могут включать в себя или два (балет и драма), или все виды искусства, как, например, опера. Какова же эстети­ческая ценность этих синтетических искусств вообще и по отноше­нию к (чистым) изящным искусствам? В таких сочетаниях изящное искусство есть в еще большей мере искусство. Но становится ли оно более прекрасным? Как отмечает Кант, в этом можно сомне­ваться, "так как перекрещиваются столь многоразличные виды удо­вольствия", стр.344

Дифференциацию изящных (простых) искусств Кант проводит по принципу влияния этого искусства на свободную игру воображения - души или, как он говорит, способности ("возбуждения и душев­ного волнения"), стр.246. По этому принципу на первое место ста­новится поэзия, а затем музыка. Несколько не понятно, почему первое место занимает поэзия, ведь она выражается в словах, пусть даже без понятий, но более конкретно, нежели музыка, которая, на мой взгляд, дает больше свободы душе, нежели поэзия (Платон в своем государстве на пер­вое место среди искусств ставил музыку - непрограммную). Если же дифференциацию искусства проследить по степени обога­щения культуры души, способность воспитывать в нас моральные качества, то на первое место здесь выходят изобразительные искусства и, прежде всего живопись, так как она включает в себя остальные виды изобразительного искусства. Эти искусства более индивидуальны, нежели музыка, которая претендует на роль об­щественного искусства, поэтому и информация, которую несут в себе изобразительные искусства, также индивидуальна. Эта дифференциация может быть и по другим принципам и в дру­гом порядке, и, как пишет в сноске сам Кант, "пусть читатель не рассматривает этот набросок возможного деления изящных искусств как задуманную теорию. Это только одна из многих попыток, кото­рые еще можно и должно предпринять", стр.338.

4. Диалектика эстетической способности суждения.

Способность суждения, которая должна быть диалектической, должна притязать на всеобщность. Но суждение вкуса в большей мере субъективно, так как опирается на субъективные (понятия) о произведениях того или иного вида искусства, каждый имеет свой вкус, о вкусе не дискутируют, но все же о вкусе можно спорить, а значит, спор предполагает две противоположные точки зрения, которые притязают на всеобщность, но две сразу противоположные точки зрения не могут быть приняты за идеал вкуса. Возникает анатомия вкуса. К тому же в споре противоположные стороны опи­раются на понятия, доказывая свою правоту, но, как нам уже из­вестно, суждение вкуса не опирается на понятие, иначе это будет просто логическим спором. Диалектика способности эстетических суждений вкуса относится не собственно к вкусу, а к критике вкуса.

При разрешении той или иной антиномии дело идет только о воз­можности того, что два видимо противоположных друг другу поло­жения на самом деле не противоречат друг другу, а могут сосу­ществовать, хотя объяснить возможность их понятия выше нашей познавательной способности.

Таким образом, Кант ставит вопрос о сочетании субъективных и объективных принципов суждения вкуса, но не находит на это от­вета, в этом его характер антиномии, он пишет: "Совершенно не­возможно дать определенный объективный принцип вкуса, которым суждения вкуса могли бы руководствоваться и на основании кото­рого они могли бы быть исследованы и доказаны, ведь тогда не было бы никакого суждения вкуса. Только объективный принцип, а именно, неопределенная идея сверхчувственного в нас может быть указана, как единственный ключ к разгадке этой даже в своих истоках скрытой от нас способности, но далее уже ничем нельзя сделать его понятным", стр.361.

Принцип вкуса всегда можно усматривать прежде всего в том, что вкус судит эмпирически, через внешние чувства, или из апри­орных оснований. В первом случае это будет эмпиризм вкуса, во втором - его рационализм. Рационализм же принципа вкуса может быть или рационализмом реализма, целесообразности, или рациона­лизмом идеализма ее, но суждение вкуса не есть познавательный процесс, а красота - не свойство предмета самого по себе, это лишь эстетические чувства в самом субъекте, поэтому рационализм принципа вкуса никогда нельзя усматривать в том, будто це­лесообразность в этом суждении мыслится как объективная. За ре­ализм эстетической целесообразности природы говорят прекрасные творения самой природы. Об идеализме целесообразности в красоте природы Кант пишет так: "Но что прямо доказывает принцип иде­альности целесообразности в красоте природы, как принцип, кото­рый мы всегда полагаем в основу самого эстетического суждения и который не позволяет нам применять реализм цели природы в ка­честве основания для нашей способности представления, - так это то обстоятельство, что при оценке красоты вообще мы ищем мерило в нас самих и что эстетическая способность суждения, когда су­дит о том, прекрасно все это или нет, сама себе устраивает за­коны, чего не могло бы быть, если допустить реализм целесооб­разности природы, ибо мы в таком случае должны были бы учиться у природы тому, что мы должны считать прекрасным и суждение вкуса было бы подчинено эмпирическим принципам", стр.371-372.

Еще яснее можно усмотреть принцип идеализма целесообразности в изящном искусстве, в самом деле, с прекрасной природой оно имеет общее то, что в нем нельзя допустить эстетический реа­лизм, целесообразности через ощущения, но удовольствие не долж­но зависеть от достижения определенных целей. Изящное искусство не есть продукт рассудка или науки, а как произведение гения, и, следовательно, оно получает свои правила через эстетические идеи, которые существенно отличаются от исходящих из разума идей определенных целей. Следовательно, даже в основе рациона­лизма лежит идеальность целей, а не их реальность. Таким обра­зом, идеализм целесообразности в суждении вкуса о прекрасном в природе и в искусстве есть единственное предположение, при ко­тором критика только и способна объяснить возможность суждения вкуса.