Эволюция панка.

К концу 90-х стали говорить о возрождении гитарной музыки, о возвращении духа чистого панк-рока. Он пришел на смену депрессивному гранжу и декадентскому брит-попу начала 90-х. Грусть-тоска и безысходность новому поколению осточертели. Захотелось веселья безудержного, анархического, вместо вялой депрессии — энергичного бунтарства.

Панк-рок был возращен к жизни шоу-бизнесом, убившим его на рубеже 70-х—80-х. Из прежнего, классического, панка в новый перекочевал в первую очередь характерный звук — энергичный, быстрый и тупой рок-н-ролл, очищенный от премудростей и красивостей. Как говорится, всего три аккорда, но зато правильных.

С идеологией дело обстояло сложнее. Самый важный элемент панковского мироощущения — агрессия. В 70-е годы панки пришли с лозунгом «Я ненавижу» в противовес хипповскому «Я люблю». Ненавидели всё: общество потребления, родителей, любые ценности. Себя величали цветами в помойке, белое называли черным, плохое хорошим, чистому предпочитали грязное, пению — вопли, рассудку — безумие, жизни — смерть. Главные принципы настоящих панков: «Будущего нет», «Живи быстро, умри молодым».

Было придумано, что надо сделать с панками, чтобы они не представляли угрозы для общества: их легализовали. Назвали антисистемой, которая нужна для укрепления системы. Беснующейся молодежи была предоставлена законная возможность выпустить пар, а дельцы шоу-бизнеса стали зарабатывать на панк-роке деньги. Впрочем, панк-группы 80-х большой популярностью не пользовались. Мода на них постепенно сходила на нет. Но в 90-е годы панк-рок возродился - на сей раз сразу в коммерциализованном виде.

Коммерчески успешный Offspring прекрасно подходит для приручения экстремистски настроенных панков и вытеснения по-настоящему агрессивных музыкантов на второй план. Существуют, разумеется, и другие панки, бешеные и опасные, пропагандирующие в том числе и фашистские идеи, немыслимые для классических панков 70-х. К нынешним панкам прилипает любая идеология, не только «левая», как было тридцать лет назад. Панковской может показаться какая угодно экстремистская молодежная группировка. Или просто хулиганы, которым нравится колоритный прикид, и не более того. Такие музыканты, как правило, остаются маргиналами. Да и кому они особенно нужны, когда у подростков есть возможность легально проявить свою возрастную агрессию и жажду независимости через тот же Offspring?

Антиобщественные выпады Offspring, разумеется, всего лишь поза. Этакий антураж. Предполагается, что бунтовать и бить витрины никто не пойдет. Сами кумиры поколения не на шутку испугались бы такой агрессии. Тем не менее какую-то идеологию предъявить они должны. Только тремя аккордами, даже очень заводными, умами не завладеешь.

Холланд и его друзья выбрали учителем не Джонни Роттена, а взяли на вооружение идею более умеренных музыкантов из другой легендарной панк-группы 70-х Clash. Ее участник Джо Стаммер не верил в то, что рок-музыка и панк-движение, в частности, могут что-нибудь изменить. Поэтому он говорил, что отстаивать надо персональную свободу и право выбора. О том же поется и в главных хитах Offspring. Внутренняя свобода превыше всего. Ты можешь делать с собой все, что угодно, не считаясь с тем, чего от тебя ждут родители, учителя, общество. Можешь хулиганить, менять девчонок хоть каждый день, напиваться, гонять на тачке. У тебя есть свой путь, ты должен идти, не обращая внимания на препятствия. Никто не сможет тебе помешать.

Offspring сделали декоративным не только панковский бунт. Они и музыку подвергли радикальному пересмотру. Их стиль описывают совершенно абсурдным на первый взгляд словосочетанием — поп-панк. Когда-то была такая формула: музыка без драйва — это попса, драйв без музыки — панк. Для Offspring этого противоречия не существует. У него есть и то, и другое — и весьма приличный драйв, и минимальная музыкальность. Будущее для такого сочетания — самое радужное. Как показывает практика, возможны бесконечные вариации в пропорциях панка и попсы. Достаточно послушать уже знаменитых Korn, Green Day, Guano Apes, NOFX или входящую в моду группу Strokes.

Скейтбординг.

На протяжении всего своего развития скейтбординг был неразрывно связан с различными музыкальными течениями. Конечно, субкультура скейтеров это сообщество индивидуальностей, музыкальные предпочтения которых могут быть абсолютно различными, однако, исторически сложилось так, что панк/хардкор движение, оказало определенное влияние на эту субкультуру и во многом определило некоторые ее характерные особенности.

Первые скейтеры ни о каком панке и не подозревали, что не удивительно, тогда (где-то в середине 60-х) его еще попросту не было. Уставшие от кувыркания на волнах серферы спокойно, бороздили асфальтовые просторы на неуклюжих скейтбордах и слушали спокойную и занудную музыку, нечто вроде психоделлического буги с элементами хард-рока. И сегодня находятся оригиналы, исполняющие подобную музыку (FU MANCHU). В таком же жанре играл коллектив под названием SKOUNDRELZ, в котором принимал участие известный скейтер 70-х Tony Alva.

В течении последующих десяти лет сильно меняется катание. Оно становится более агрессивным и динамичным. Скейтеры осваивают бетонные бассейны и заброшенные дренажные трубы, строятся первые скейтпарки. Спокойное и размеренное катание по ровным асфальтовым поверхностям сменяется модой на преодоление различных препятствий и исполнение невиданных и невероятно сложных, по тем временам, трюков. В общем, скейтбординг перестает быть придатком серфинга и обретает собственное лицо. Тягучая и заунывная музыка 60-х не отвечает потребностям нового поколения. В это же время начинается борьба скейтеров за свои права. Дело в том, что скейтбординг никак не вписывался в рамки привычных представлений о спортивной активности, в связи с этим в США да и в других странах власти долгое время приравнивали его к уличному хулиганству. В большинстве американских Штатов до сих пор существуют законы, разрешающие катание только в строго определенных местах и запрещающие скейтерам появляться на улицах без шлемов и специальной защиты. Кроме того, скейтерам вменяется в вину порча государственной собственности (перила, заборы, покрытия), нарушение правил дорожного движения и т. п.

Подобная политика властей быстро приводит к тому, что скейтбординг окончательно уходит в подполье. Здесь и происходит его встреча с панк-роком. Обе формы самовыражения были в то время невероятно близки друг Другу. И то и другое в то время можно быпо расценивать как бунт против системы ценностей, которая навязывалась обществом, как бегство от иерархии, законов и контроля со стороны школы и родителей. Быть панком и кататься на скейте значило громко и искренне сказать «Fuck Off» всем, кто мешал жить, стоял на пути, пытался контролировать. Для бунтующих тинейджеров скейтбординг выглядел намного привлекательнее, чем, например бейсбол или баскетбол, которые чаще всего ассоциировались с ненавистным школьным спортзалом. Он был чем-то близким, так как отвергался обществом и стоял вне закона, чем-то настоящим. Что не покупается и не продается. Начинается активное взаимопроникновение скейтбординга и панк-рока. Этому во многом способствовал культовый скейтбордический журнал THRASHER, всегда пропагандировавший независимую панк-музыку. В конце 70-х, первой половине 80-х скейтеры были панками, а панки катались на скейтах.