2 Там же. - Т.1, Гл.XII. – С.202.

3 Фортунатов С.Ф. Указ.соч. -.152-153.

4 Там же. - С.153-154.

5 Там же. - С.154.

6 Бисмарк О. Указ. соч. – Т.1, Гл.XIV.

7 Там же. – Т.1, гл.XI.-С.193-194.

8 Степанова В.В. Указ.соч. – Гл.2. – С.32.

9 Бисмарк О. Указ. соч. – Т.1, Гл.XII. – С.103.

10 Либерализм Запада XVII-XX века /Под ред. Согрина В.В. – М., 1995.-С.83-84.

11 Либерализм Запада XVII-XX века /Под ред. Согрина В.В. – М., 1995.-С.84.

12 Цит.по Степановой. Указ.соч.

13 Там же. - С.40.

14 Там же. - С.40.

15 Бисмарк О. Указ. соч. – С.222.

16 Степанова В.В. Указ.соч. – С.44.

17 Цит.по Степановой В.В. Указ.соч. – С.49.

18 Санкт-Петербургские ведомости.-1864.-24 февр.- Цит.по Степановой В.В. Указ.соч. – С.58.

19 Там же.

20 Там же. - С.71-72.

21 Фортунатов С.Ф. Указ. соч. -.167.

22 Там же. - С.167-168.

Глава III.

Роль Бисмарка в возникновении конфликта.

Роль Бисмарка в возникновении, развитии и разрешении конституционного конфликта трудно переоценить.

Именно Бисмарк, а не Вильгельм I, был главным идеологом конфликта и защитником исконно монархических прав. Свою главную задачу Бисмарк сформулировал в письме к Бейтсу: «Я намерен укрепить и оградить от возрастающего могущества палаты и от парламентского бюрократизма королевскую власть».1

На стороне нижней палаты ландтага было право: конституционная хартия была нарушена «железным канцлером». Будучи талантливым юристом, Бисмарк сознавал всю несовершенство статей 62 и 69, чем и не преминул воспользоваться в целях укрепления и централизации власти монарха. В руках Бисмарка была сила, и «так как обстоятельства ему благоприятствовали, то он вышел из конфликта, если не победителем, то и не побежденным».2 Джевилегов настаивает, что существовало только два человека – Бисмарк и Роон, которые «когда палата собиралась, являлись туда защищать свою политику… клали каски на ораторскую трибуну, стучали кулаками по пульту, позволяли себе резкости по отношению к противникам…».3

Придя к власти в час, когда монархия переживала тяжелые времена (Вильгельм I готовился отречься от престола) министр-президент имел на него сильное влияние. В своих мемуарах Бисмарк вспоминает: «Мне удалось убедить его величество, что для него дело идет не о консерватизме или либерализме того или иного оттенка, а о том, быть ли королевской власти или парламентскому господству, и что последнее во что бы то ни стало следует предотвратить, хотя бы даже установив на некоторое время диктатуру».4

Будучи одержимым идеей объединения всех немецких государств в единую Германию под началом Пруссии, Бисмарк, открывая очередную сессию прусского ландтага, произнес 30 сентября р1862 г. речь, наверное, самую известную из всех последующих, наделавшую впоследствии много шума, и ставшую девизом всей его политики до 1870 г.: «Пруссия носит слишком тяжелое вооружение для своего маленького тела, но это вооружение должно чему-то служить. Не на либерализм Пруссии взирает Германия, а на ее мощь. Бавария, Вюртемберг и Баден могут присягать либерализму, на основании этого им никто не станет присваивать роли Пруссии. Пруссия должна собрать свои силы для благоприятного момента, какой уже не раз был упущен. Созданные Венским трактатом границы Пруссии не благоприятны для ее тела. Не решениями, не постановлениями большинства решаются великие вопросы времени – это было ошибкой 1848 и 1849 гг… - а железом и кровью».5

Необходимо отметить, что во времена возникновения конституционного конфликта Бисмарк действует сообразно убеждению, что он живет в условиях абсолютной монархии: «В абсолютной монархии, – а Пруссия была в то время абсолютной монархией .»6

Возможно, именно это обстоятельство объясняет его специфическое толкование конституции.

Некоторые позднейшие юристы и историки (вплоть до сегодняшних дней) находят, что с формально-юридической точки зрения Бисмарк был не прав. Согласно этому воззрению, «в прусской конституции действительно был пробел, своего рода пропуск, брешь: права палаты депутатов, в частности, в отношении бюджета, должным образом не уточнялись (отсюда термин «Luckentheorie» - теория пропуска», «теория пробела», которым обозначается аргументация Бисмарка). Однако едва ли можно в данном случае опираться, на чисто юридические доводы. Вся страна – может быть, даже сторонники – воспринимала тогда действия правительства как авторитарные, ломающие принятую конституционную практику».7

В условиях конфликта чрезвычайно ясно проявились все неудобства дуалистической системы, не признающей ответственного министерства. «У палаты не было в руках средства принудить министерство подчиниться своей воле. «Сила побеждала право».8

Будучи блестящим дипломатом, «Железный канцлер» вел очень гибкую политику, умело манипулируя общественным сознанием. Своеобразие этой политики с самого начала заключалось в том, что «управляя страной», усиливая бюрократический гнет, он посильно лавировал между общественными классами – пролетариатом, буржуазией и юнкерством».9

Авторитаризм политики Бисмарка проявлялся во всем: начиная от реакционных указов об обязательности поддержки государственными служащими мнений короля и правительства и заканчивая международными отношениями.

Именно Бисмарк был инициатором подписания с Россией договора, о помощи России в подавлении восстания в Польше. Концепция Альвенслебена не имела никакой поддержки в парламенте, поэтому ее использование в международной политике сделало Бисмарка еще менее популярным в нижней палате ландтага. Эта же бескомпромиссность Бисмарка проявилась и в обсуждении Шлезвиг-Гольштейнского вопроса, когда Бисмарк настаивал на соблюдении Лондонского трактата.

Не будучи зачинщиком конфликта10 – «железный канцлер» был его активным продолжателем, и единственным политическим деятелем в королевском окружении, кто наперекор всем (даже король начинал сомневаться в целесообразности реформы, наследный кронпринц был ярым противником политики Бисмарка и т.д.) поэтапно, из года в год проводил реорганизацию армии, приведшей в 1864 г. к победе над Данией (не без Австрии, конечно) и так изумившей некоторых депутатов нижней палаты ландтага.

Но «бешеный юнкер» был не только тем самым политиком, на котором замыкался весь конституционный конфликт 1862-66 гг., но и тем, кто первым предложил принять закон об индемнитете и утверждении бюджета задним числом в июле 1866 г., хотя этого уже не требовалось: политический курс реформ Бисмарка поднял Пруссию на более высокий уровень военного, экономического, психологического развития, которое было столь необходимо для создания и выявления государства – лидера, способного сплотить вокруг себя все другие немецкие государства, некогда бывшие единой «Священной Римской империей германской нации». Все это было под силу только одному человеку – «железному канцлеру» Пруссии Отто Леопольду фон Бисмарку, после которого в течение 100 лет никто не осмеливался посягнуть на единство немецкой нации.

Примечания к главе III