ГОЛОС БОЙЦА ЛЕНИНСКОЙ ГВАРДИИ РЕВОЛЮЦИИ

«Вы блестяще справились с возложенной на Вас боевой задачей»,—телеграфировал В. И. Ленин 21 мая 1920 г. командующему Каспийской военной флотили­ей Ф. Ф. Раскольникову. Боевая задача, которую упоми­нал в этой телеграмме Ленин, состояла в том, чтобы вне­запным набегом с моря на порт Энзели вернуть захвачен­ные на Каспийском море белогвардейцами и находившиеся там под охраной интервентов корабли, вооружение и во­енное имущество.

Выполнив эту операцию, Раскольников телеграфировал Ленину: «Захватом в плен всего белогвардейского флота, в течение двух лет имевшего господство на Каспийском море, боевые задачи, стоящие перед Советской властью на Каспии, всецело закончены. Отныне Российский и Азер­байджанский советские флоты являются единым и полно­властным хозяином Каспийского моря . Красный флот, завоевавший для Советской республики Каспийское море, приветствует с его южных берегов любимого вождя проле­тариата товарища Ленина». Ответом на это и была высо­кая оценка действий красной флотилии, которую дал Ле­нин. Флотилия была награждена Почетным революцион­ным Красным знаменем, а Ф. Ф. Раскольников — уже во второй раз — орденом Красного Знамени.

Первое же его награждение запечатлено в скупых стро­ках приказа Реввоенсовета Республики от 16 января 1920 г.: «Награждается орденом Красного Знамени коман­дующий Волжско-Камской флотилией тов. Раскольников за отличное боевое руководство флотилией в кампанию 1918 г., когда наша слабая Волжская флотилия остановила двигавшуюся с юга сильнейшую флотилию противника, за действия при взятии 10 сентября 1918 г. красными войска­ми Казани, за отбитие под Сарапулом 17 октября 1918 г. отрядом из трех миноносцев под личным его командованием баржи с 432 арестованными противником советскими работниками и за активную оборону низовьев и дельты Волги в кампанию 1919 г.».

Ко времени совершения этих подвигов мичману Раскольников было 26 лет. Но уже тогда он имел за плечами богатую революционную судьбу. Вступив 19-летним юно­шей в большевистскую партию (в 1910 г.), он прошел в ее рядах путь борца против самодержавия, узнал, что та­кое царская тюрьма и ссылка; направленный партией в Кронштадт, участвовал в подготовке Октябрьской револю­ции, а потом в защите с оружием в руках ее завоеваний. Ему не раз довелось выполнять важные, связанные с рис­ком для жизни поручения Ленина.

В 20—30-е годы Раскольников был полпредом Совет­ского Союза в Афганистане, Эстонии, Дании и Болгарии.

Находясь за границей, он с тревогой наблюдал за тем, что происходило на Родине. Набирал силу культ Сталина, царили произвол и беззаконие. Бессмысленно гибли лучшие кадры партии и Советского государства, соратники Лени­на, военачальники, вынесшие на своих плечах граждан­скую войну, дипломатические работники. Уничтожался интеллектуальный потенциал страны. Репрессии обруши­лись на широкую массу крестьян, рабочих, рядовых ком­мунистов. Происходившее в стране все больше убеждало Раскольникова в том, что сталинское руководство отходит от ленинизма, переродилось в преступную клику авантю­ристов, использующую любые средства для утверждения и закрепления авторитарного режима — личной диктатуры Сталина.

Подходила очередь и Раскольникова. Он замечал уста­новленную за собой слежку агентов Ежова, затем Берии;

его усиленно, под разными предлогами, а по дошедшим до него сведениям — по нетерпеливым требованиям из Кремля, стали вызывать в Москву. Будучи послом в Бол­гарии, Раскольников получал рассылаемые советским биб­лиотекам списки книг, подлежащих уничтожению, против фамилий авторов которых значилось: «Уничтожить все книги, брошюры и портреты». В 1937 г. он нашел в таком списке и свою книгу «Кронштадт и Питер в 1917 году». Не желая становиться добровольной жертвой произвола, как это уже произошло к тому времени со многими советскими дипломатами, вернувшимися по вызову в Москву, Рас­кольников решает остаться за границей и вступает в борьбу со Сталиным и его режимом, используя единственный возможный канал гласности — зарубежную прессу. Так в ответ на обрушившиеся на него репрессии — увольнение со службы, объявление «вне закона», лишение советского гражданства — появились в печати — в июле и октябре 1939 года — его знаменитые заявление «Как меня сделали «врагом народа» и «Открытое письмо Сталину».

10 июля 1963 г. пленум Верховного суда СССР «за от­сутствием в его действиях состава преступления» отменил приговор 1939 г., которым Раскольников объявлялся «вне закона», т. е. приговаривался к высшей мере наказания для человека, не попавшего в руки сталинской опрични­ны. Было установлено, что, находясь в изгнании, Рас­кольников до конца своих дней оставался большевиком, ленинцем, гражданином Советского Союза и ничем себя не скомпрометировал, его слава героя Октября и граж­данской войны осталась незапятнанной.

Когда наметился поворот от курса XX и XXII съез­дов партии вспять, то, конечно, обеление Сталина, его «ре­абилитация» в общественном мнении стали для могиль­щиков той оттепели первостепенной задачей. А между тем после гражданской реабилитации Раскольникова по­лучили довольно широкое распространение, правда, тог­да еще только в списках, его заявление «Как меня сде­лали «врагом народа» и «Открытое письмо Сталину». В печати, в статьях, посвященных Раскольникову, они рас­ценивались как его гражданский подвиг, как голос боль­шевика-ленинца, свидетельствовавшего о преступлениях сталинского режима личной власти, об извращении Ста­линым облика социализма, о громадном вреде, нанесенном им Советской стране, о поистине национальной трагедии, постигшей революцию, партию, народ.

Другого такого свидетельства тогда еще не было из­вестно. Понятно, что из всех реабилитированных полити­ческих деятелей новая волна клеветы и дискредитации обрушилась на одного Раскольникова. Для этого не нуж­но было изобретать какие-либо новые средства, они уже были тысячекратно опробованы. Давно был в ходу жупел троцкизма как контрреволюционного, преступного дея­ния, влекущего за собой самую суровую кару. Но был ли раскольников «всегда активным троцкистом», как утвер­ждал, например, Трапезников? Сам Раскольников в пись­ме Сталину от 17 августа 1939 г. писал: «Как Вам извест­но, я никогда не был троцкистом. Я идейно боролся со всеми оппозициями в печати на широких собраниях. Я и сейчас не согласен с политической позицией Троцкого, с его программой и тактикой». Можно отметить, что во время дискуссии о профсоюзах Раскольников разделял взгляды оппозиционеров, однако быстро порвал с ними. Но этот факт не может служить хоть в какой-то мере оп­равданием для клеветнических обвинений. Также давно было в ходу обвинение в сговоре того или иного полити­ческого деятеля с фашистами и, конечно, в «невозвра­щенчестве» как прямой улике в предательстве Родины, в «дезертирстве» и т. п. Ко всему этому теперь добавлялось «оплевывание» и «очернительство» всего того, «что было добыто и утверждено потом и кровью советских людей», и даже «великого знамени ленинизма». Все это брежневский администратор от идеологии и науки С. Трапезни­ков вылил на прах Раскольникова, давая установки заве­дующим кафедрами общественных наук московских ву­зов в сентябре 1965 г.