Характеры сильные требуют сильного потрясения, чтобы свергнуть с себя иго злых страстей и с живою ревностию устремиться на путь добродетели, для исправления Иоаннова надлежало сгореть Москве! Нельзя, по сказанию современ- ников, ни описать, ни вообразить сего бедствия, люди с опаленными волосами, с черными лицами бродили, как тени, среди ужасов обширного пепелища: искали детей, родителей, остатков имения; не находили и выли, как дикие звери. Царь с вельможами удалился в село Воробьево, как бы для того, чтобы и не слыхать и. не видать народного отчаяния. В сие ужасное время, кокгда юный царь трепетал в Воробъевском дворце своем, а добродетельная Анастасия молилась, явился там какой-то удивительнью муж, именем Сильвестр, саном иерей, родом из Новагорода, приблизился к Иоанну с подъятым, угрожающим перстом, с видом пророка, и гласом убедитсльным повестил ему, что суд бо- жий гремит над главою царя легкомысленного и злострастного, что огнь небесный испепелил Москву. Раскрыв святое писание, сей муж указал Иоанну правила, данные вседержителем сонму царей земных; заклинал его быть ревностным исполнителем сих уставов; предотавил ему даже какие-то страшные видения, потряс душу и сердце, овладел воображением, умом юноши и произвел чудо: Иоанн сделался иным человеком; обливаясь слезами раскаяния; простер: десницу к наставнику "вдохновенному, требовал от него силы быть добродетельным – и приял оную. Смиренный иерей, не требуя ни высокого имени, ни чести, ни богатства, стал у трона, чтобы утверждать, ободрять юного венценосца на пути исправления, заключив тесный союз с одним из любимцев Иоанновых, Алексеем Федорови- чем Адашевым, прекрасным молодым человеком, коего опи-сывают земным ангелом: имея нежную, чистую душу, нравы благие, разум приятный, любовь к добру, он искал Иоанновой милости не для своих личных выгод, а для пользы отечества, и царь нашел в нем редкое сокровище, друга, необходимо нужного самодержцу, чтобы лучше знать людей, состояние государства, истинные потребности оного. Сильвестр возбудил в царе желание блага: Адашев облегчил царю способы благотворения.

Здесь начинается эпоха Иоанновой славы, новая, ревностная деятельность в правлении, ознаменованная счастливыми для государства успехами и великими намере- ниями. И Россияне современные и чужеземцы, бывшие тогда в Москве, изображают сего юного, тридцатилетнего веце- носца как пример монархов благочестивых, мудрых, ревно- стных ко славе и счастию государства. Так изъясняются первые: Обычай Иоаннов есть соблюдать себя чистым пред богом. И в храме и в молитве уединенной, и в совете боярском и среди народа у него одно чувство: “ Да властвую, как всевышний указал властвовать своим истин- ным помазанникам!” Суд нелицемерный, безопасность каждого и обшая, целость порученных ему государств, торжество веры, свобода христиан есть всегдашняя дума его. Обремененный делами, он не знает иных: утех, кроме совести мирной, кроме удовольствия исполнять свою обязанность; не хочет обыкновенных порхлад царских . Ласковый к вельможам и народу – любя, награждая всех по достоинству – щедростию искореняя бедность, а зло – примером добра, сей богом урожденный царь желает в день Страшного суда услышать глас милости: “ Ты еси царь правды! ” Не менее хвалят его и наблюдателии иноземные, англичане, приезжавшие в Россию для торговли. “ “ Иоанн, – пишут они, – затмил своих предков и могуще- ством и добродетелию; имеет многих врагов и смиряет их. Литва, Польша, Швеция, Дания, Ливония, Крым, Ногаи ужасаются русского имени. В отношении к подданным он удивительно снисходителен, приветлив; любит разговаривать с ними, часто дает им обеды во дворце и, несмотря на то, умеет быть повелительным. Одним словом, нет народа в Европе, более россиян преданного своему государю, коего они равно и страшатся и любят. Непрестанно готовый слушать жалобы и помогать, Иоанн во все входит, все решит; не скучает делами и не веселится ни звериною ловлею, ни музыкою, занимаясь единственно двумя мыслями: как служить богу и как истреблять врагов России!”

В этот период правления царь вел с избранными своими советниками смелую внешнюю и внутреннюю политику, целью которой было, с одной стороны, добиться берега Балтийского моря и войти в непосредственные торговые и культурные отношения с Занадной Европой, а с другой – привести в порядок законодательство и устроить областное управление; создать местные земские миры и призвать их к участию не только в местных судебно-административных делах, но и в деятльности центральной власти.

Одним словом говоря Россия имела хорошего царя, которого любил народ и который трудился на благо государства.

Второй этап царствования.

Перемены в царе, опричнина.

Вероятно ли, чтобы государь любимый, обожаемый мог с такой высоты блага, счастия, славы низвергнуться в бездну ужасов тиранства? Но свидетельства добра и зла

равно убедительны, неопровержимы. История не решит вопроса о нравственной свободе человека; но, предполагая оную в суждении своем о делах и характерах, изъясняет те и другие, во-первых, природными свойствами людей, во-вторых, обстоятельствами или впечатлениями предметов действующими на душу. Иоанн родился с пылкими страстями, с воображением сильным. Худое воспитание, испортив в нем естественные склонности, оставило ему cпособ к исправлению в одной вере; ибо самые дерзкие развратители царей не дерзали тогда касаться сего святого чувства. Друзья отечества и блага в обстоятельствах чрезвычайных умели ее спасительными ужасами тронуть, поразить его сердце; исхитили юношу из сетей неги и с помощию набожной, кроткой Анастасии увлекли на путь добродетели. Несчастные следствия Иоанновой болезни расстроили сей прекрасный союз, ослабили власть дружества, изготовили перемену.

Государь возмужал страсти зреют вместе с умом, и самолюбие действует еще сильнее в летах совершенных. Пусть доверенность Иоаннова к разуму бывших наставни- ков не умалилась; но доверенность его к самому себе увеличилась. Благодарный им за мудрые советы, государь престал чувствовать необходимость в дальнейшем руковод- стве и тем более чувствовал тягость принуждения, когда они, не изменяя старому обыкновению, говорили смело, решительно во всех случаях и не думали угождать его человеческой слабости. Такое прямодушие казалось ему непристойною грубостию, оскорбительною для монарха. Многие завидовали избранному положению Сильвестра и Адашева. И эти обыкновенные завистники, не терпящие никого выше себя, не дремали, угадывали расположение Иоаннова сердца и внушали ему, что Сильвестр и Адашев суть хитрые лицемеры: проповедуя небесную добродетель, хотят мирских выгод; стоят высоко пред троном и не дают народу видеть царя, желая присвоить себе успехи, славу его царствования, и в то же время препятствуют сим успехам, советуя государю быть умеренным в счастии: ибо внутренно страшатся оных, думая, что избыток славы может дать ему справедливое чувство величия, опасное для их властолюбия. Вскоре Адашев и Сильвестр были удалены от двора. Роковой точкой надлома Иоанна стала смерть Анастасии. Совершенно нелепо ее смерть была приписана Адашеву и Сильвестру, при помощи их завистников и недоброжелателей. Нервный и одинокий, Иван потерял нравственное равновесие, всегда шаткое у нервных людей,