масштабов ордерной постройки, а потом отштамповывать по ней вечно прекрасные произведения. Такое представление удобно для педанта; это сущий рай для догматика. Но живому человеку оно отвратительно, и он готов принять любое варварское сооружение, лишь бы оно несло в себе чувство и выразительность, и

противопоставить его постройкам, воздвигнутым по всем этим казенным мертворожденным правилам.

Давным-давно заброшенные, полуразрушенные и разграбленные, веками омывавшиеся дождями греческие храмы потеряли многое из своего живого облика. Обнажился их геометрический мраморный костяк. На самом же деле их облик был совсем иной, чем

можно представить себе по фотографиям сохранившихся руин. По углам фронтона помещались резные каменные украшения-антефиксы, подобные живой поросли, пробивающейся на каменных плитах. В древнейших деревянных храмах антефиксы были

керамическими. Таким образом, очертания храма вовсе не были геометрическими, составленными из прямых линий. Скульптурой были насыщены и другие части храма. На фронтоне размещались статуи. Рельефами украшали прямоугольные метопы в

дорических и фриз в храмах иони-ческого ордера. Изображения людей и мифологических существ самими своими «негеометрическими» формами придавали храму живую, пластическую выразительность. А если учесть, что эти фигуры изображались в движении, то будет легко представить себе, насколько более богатым, многообразным был облик храма по сравнению с тем, что можно было создать с

помощью только архитектурных средств. Скульптурное убранство храма было естественно и прочно связано с его

архитектурой, которая сама создавала поля, предназначенные для скульптуры: фронтон, полосу фриза, прямоугольники метоп. Собственно архитектурная форма

прямо переходила в орнаментальный мотив или в скульптурное изображение. В дорическом ордере (в древнейших зданиях из дерева и сырца) метопа была плитой,входившей в конструкцию, и одновременно рельефом с изображением какой-либо

сцены. Водосток завершался львиной головой; плитки-калиптеры, покрывавшие швы,

образованные мраморной «черепицей» крыши, завершались маленькими резными антификсами. А что представляют собой триглифы или находящиеся под нависающим карнизом плитки-мутулы с цилиндрическими каплями-гуттами? Орнамент, изображение

когда-то существовавших деревянных конструкций, архитектурно-строительную деталь? В чистом виде — ни то и ни другое, а вернее, все это вместе.

В ионическом ордере мы найдем еще большую связь, более широкое и естественное перетекание архитектуры в скульптуру и в орнамент. База колонны здесь украшается растительным орнаментом, сочетающимся со сложными и пластичными валами и

выкружками. Ионическая капитель — это единый сплав изобразительных, орнаментальных и архитектурно-конструктивных начал. На блоках антаблемента высекаются узоры и изображения и т.д. Подобно стволу дерева, несущему на себе

живую, подвижную крону, геометрическая основа ордера расцвечена в греческом храме живым скульптурным изображением и орнаментальным узором. Но это еще не все. Греческий храм действительно был разноцветным! Не идеальная и

очищенная белизна мрамора приподнимала его над жизнью города и природы, а, напротив, праздничная яркость цвета, полная шумного человеческого темперамента,выделяла храм среди однообразной и одноцветной жилой застройки или на фоне мягких и светлых по цвету гор, окутанных удивительным прозрачно-серебристым

воздухом Греции. Храм раскрашивался в синий и красный цвета. Окраска наносилась не сплошь. Естественный цвет мрамора тоже участвовал в расцветке храма: колонны и каменные балки архитрава оставались не закрашенными. Но, напротив, в дорической колонне

красным цветом помечались опоясывающие ее верхнюю часть врезы и рельефные полоски-ремешки. Тем же цветом окрашивались нижние поверхности нависающих карнизов. Вообще красной краской покрывались главным образом горизонтальные части храма. Триглифы и мутулы окрашивались в синий цвет, а метопы, вернее, их

фон, на котором выступает рельефное изображение, — в красный. Поле фронтона (тимпан) также окрашивалось в интенсивный красный или синий цвет. На этом фоне отчетливо выступали статуи, в свою очередь окрашенные тоже. Кроме того, применялись и другие краски, а также позолота, которой покрывались отдельные

детали. Здесь справляла праздник рука мастера, украшавшего свое изделие,радовавшегося многоцветности мира и своих чувств. Добавим к этому и умение зодчих выбрать камень необходимого цвета: голубовато-серый мрамор для храма бога

морских стихий Посейдона (сооруженного в 3-й четверти V в. до н.э. на мысе Сунион недалеко от Афин) или мрамор теплых, словно бы живых, человеческих тонов для Парфенона, украшавшего собой афинский Акрополь. Что же касается древнейших

ордерных храмов, сооруженных из дерева, там богато раскрашивались детали, украшения и скульптура, выполненные из керамики.

В эпоху архаики складывается тип древнегреческого города. Определяются основные его части. Центрами общественной жизни города и его архитектурного ансамбля становятся укрепленный холм — акрополь, где сооружаются храмы, и агора — торговая площадь. Разумеется, не во всех городах был холм, где строились храмы. Но во многих случаях города разрастались именно вокруг таких холмов. В архитектуре греческих городов, в соотношении массовых жилых построек с архитектурой центров общественной жизни наиболее наглядно раскрываются свойственные ей представления об обществе, о человеческой личности и коллективе.Нас, естественно, будет интересовать здесь то, как все эти представления воплощались в художественном образе городской архитектуры и какие идейно-художественные свойства архитектурного ансамбля греческого города были ими порождены.Итак, в общественном центре города создавались крупные ордерные постройки — прежде всего храмы. Они служили всему свободному населению города-государства, создавались на его средства и его руками, были частью его общественной жизни, запечатленным в камне оттиском с общих представлений о мироздании. Разумеется,представлений культовых, мифологических. Всеми этими свойствами такой храм резко отличается от главных построек микенских городов — то есть от царских дворцов. Какой бы значительной ни была общественная роль правителя в жизни микенского города, все же это была роль единственного царя, и дворец был жилищем правителя. Храм же олицетворял собой некую силу, перед которой даже царь или тиран выглядел одним из сограждан полиса. Этот общественный и гражданственный смысл и приобретал художественно-архитектурный образ греческого ордерного храма, сооруженного на городской площади или на возвышающемся над городом акрополе. Весь смысл общественных зданий, их значение как художественного, идеологического явления можно представить себе, восстановив облик древнегреческого города. Надо сказать, что эта задача нелегкая и, более того, не вполне осуществимая. Мраморные храмы сохранились хотя бы частично. Многие из них удалось восстановить, собрав разбросанные вокруг фундаментов каменные блоки. Что же касается жилых и хозяйственных построек в городах, то подавляющее большинство их безвозвратно утрачено. На месте старых домов возникали новые. Кому могло прийти в голову веками сберегать обычный, рядовой дом? Только случай помогает здесь исследователям архитектуры. И вот — исторический парадокс! Таким случаем, сберегающим обычные, массовые постройки города, чаще всего оказывается внезапно разразившаяся разрушительная катастрофа. После извержения Везувия в Италии остались под пеплом и лавой древние города, словно бы законсервированные в момент, когда остановилась их жизнь. Город Олинф на полуострове Халкидика был в 348 году до н.э. захвачен и полностью разрушен македонским царем Филиппом II.Развалины города были заброшены и сохранились, по существу, в нетронутом виде. Живой город, напротив, стирает от века к веку старые постройки. Новая жизнь буквально выжигает собой остатки прошлого. А в греческом городе тому были особенные причины. Жилой дом, как это показывают раскопки в Олинфе и находки в других местах, зачастю строился из сырца. Такой дом легко мог быть разрушен без остатка. Понятно, что самой прочной частью дома был пол: его-то и украшали наиболее богато и тщательно, например, мозаикой, выложенной из разноцветных камней. Обычно это был дом с внутренним двориком, в который открывались жилые помещения. На улицу такой дом выходит глухими стенами. Один дом примыкал к другому, и вся улица жилого района обрамлялась стенами. В старых городах, которые разрослись до середины V в. до н.э., жилые районы представляли собой целую россыпь таких построек, рассеченных узкими, кривыми улочками. С середины V в. до н.э. начала внедряться регулярная планировка: улицы стали прокладываться строгим шахматным порядком. Но многие города, и прежде всего Афины, сохраняли свой старый облик и позже. Не трудно представить себе, хотя бы в самых общих чертах, как соотносились друг с другом в древнегреческом городе непрочный сырцовый дом и мраморный храм. Низкая постройка из дешевых материалов — и могучий, возвышающийся над городом храм; замкнутая стенами ячейка дома на узкой улочке, где роится домашний быт грека, — и открытая галерея портика, выходящего на просторную площадь; или колоннада храма, увенчивающего собой акрополь, — и театр под открытым небом, на скамьях которого размещались тысячи и десятки тысяч человек. Разное назначение и разные меры лежат в основе этих построек. С одной стороны — отдельный человек и его частный быт, с другой — общественная жизнь всего города-государства, в которой принимает участие весь демос — то есть свободные граждане (рабы, разумеется, в расчет не принимались)…