Было очевидно, что вторжение в Рур—дело дней. Подготавливая акт агрессии, правительство Пуанкаре старалось отодвинуть все внутриполитические проблемы на второй план. В речах самого премьера и его ближайших сотрудников — министра юстиции Л. Барту, министра внутренних дел М. Монури, министра общественных работ И. Ле Трокера и др.— постоянно варьировалась мысль о необходимости сплочения всей нации против тех, кто хочет лишить Францию плодов ее победы. Распространялась также идея, что получение репараций—главное условие для повышения уровня жизни всех французов, к каким бы социальным группам они ни принадлежали.

11 января 1923 г. французская армия под командованием генерала Декута вступила в Эссен. К началу февраля вся Рурская область была оккупирована французскими и бельгийскими войсками, численность которых достигала 60 тыс. человек. Правительство Пуанкаре всеми силами старалось представить свои действия как некую «полицейскую акцию», вызванную отказом Германии от уплаты репараций. Глава правительства утверждал, что задача солдат состоит только в том, чтобы обеспечить безопасность французских и бельгийских инженеров из «Международной миссии контроля над металлургическими заводами и шахтами», которой было поручено наладить производство в Pvpe: обе страны «имеют лишь одно намерение — обеспечить поставки угля. который принадлежит им по праву».

Пресса Франции всех оттенков и направлений настойчиво внушала своим читателям, что оккупация Рура соответствует интересам всего французского народа; на все лады твердили, что бедствия рабочих, разорение мелкой буржуазии и обнищание крестьянства, инфляция и дороговизна вызваны саботажем выплаты репараций «бошами» «Нужно отложить все столкновения партий и помочь своему правительству .— призывала 30 января газета «Тан».— Речь идет лишь о том, чтобы быть французом и хотетьдля Франции победы справедливости».

При помощи подобных обращений Национальному блоку удалось добиться известного сплочения. За кредиты на оккупационные нужды высказывались все группы парламентского большинства. Э. Эррио ограничился тем, что воздержались от голосования.

В действиях правительства Пуанкаре все более отчетливо проявлялось стремление расчленить Германию. Были установлены таможенные барьеры, отделявшие Рур от остальной территории Германии, введены ограничения на ввоз и вывоз товаров; управлениежелезными дорогами стали осуществлять мобилизованные французские чиновники и специалисты. В то же время предоставлялись денежные субсидии и оказывалась разнообразная поддержка рейнским сепаратистам, добивавшимся создания «буферной» Рейнской республики. С их лидером Дортеном и с обер-бургомисгром Кёльна К. Аденауэром велись переговоры о проведении в Рейнско-Вестфальской области сепаратной денежной реформы, которая явилась бы первым шагом к разрушению единства Германии. Секретные связи поддерживались и с сепаратистскими кругами Баварии.

Угроза, созданная политикой французского правительства, вызвала обострение международных отношений. Англия, ранее провоцировавшая Францию на вторжение из стремления изолировать ее, а также вызвать обострение топливного кризиса (выгодного английским экспортерам угля), как только оккупация началась, оказалась в состоянии острого конфликта с Францией. Соединенные Штаты Америки также не собирались допустить утверждения Франции в Руре, хотя перед началом событий они и подталкивали ее на решительные действия, считая, что обострение кризиса в Европе позволит им выступить в роли арбитра.

Вторжение в Рур вызвало назревание политического кризиса в Германии. Правительство Куно, выражавшее интересы ведущих рурских монополий, ответило на оккупацию отзывом своих дипломатических представителей из Парижа и Брюсселя, выдвинуло лозунг «отечество в опасности» и призвало народ к «пассивному сопротивлению», т. е. к прекращению добычи угля и производства продукции, предназначенной для Франции и Бельгии, к отказу выполнять распоряжения оккупационных властей. Начатая таким образом «рурская война» вызвала дезорганизацию всей экономики Германии.

Но последствия оккупации Рура тяжело сказались и на экономике Франции. Почти полное прекращение добычи угля в Руре привело к свертыванию ряда отраслей французской промышленности, к безработице и дороговизне. Цены на уголь стремительно росли: его единственным поставщиком оказалась Англия. «Наша интервенция в Рур приносит ей более 10 млн. фр. в день»,—сообщал корреспондент газеты «Энформасьон» В. Камбон. Попытки правительства Национального блока изменить положение, вводя в Рур новые контингенты войск и применяя жестокие методы подавления стачек, привели лишь к увеличению расходов на оккупацию и росту налогов.

Свидетельством неудачи были франко-бельгийские переговоры в апреле 1923 г., на которых впервые был поднят вопрос о целесообразности оккупации. Оправдывая свои действия, союзники заявляли, что отвод их войск из Рура станет возможным лишь тогда, когда Германия не только выплатит репарации, но и покроет связанные с оккупацией расходы. Минимальный расчет показывал, что это означает 10 лет оккупации.

Вторжение в Рур и вызванная им волна шовинизма временно затормозили рост оппозиции, но к середине 1923 г. последствия этой авантюры уже принесли свои плоды. Возросли международная изоляция Франции и противодействие политике Национального блока со стороны Англии и США. Неуклонно ухудшалось положение населения Франции, ширилось забастовочное движение. В такой обстановке завершился отход от Национального блока «левых» партий французской буржуазии. В парламенте вновь заговорили о необходимости нормализация отношений с СССР.

По мере того как обнаруживался провал оккупационной политики, возрастала настойчивость, с которой правительство Пуанкаре добивалось сотрудничества с центральным немецким правительством. Это сотрудничество стало быстро развиваться после падения в Германии правительства Куно. Новое правительство во главе со Штреземаном, включавшее в свой состав социал-демократов, проводило курс, рассчитанный на урегулирование рурского кризиса с участием Англии и США.

Глава III. Внешняя политика Франции после прихода к власти радикалов

Годы 1924—1929, когда трагедия первой мировой войны уже как будто отходила в прошлое, а угроза второй еще не появилась на историческом горизонте, для Европы были периодом временной частичной стабилизации. Но Франция в эти же годы прошла через ряд кризисов во внутренней и внешней политике.

Политическая история этих лет делится на две ярко выраженные части: пребывание у власти и распад Левого блока, союза радикал-социалистов с социалистической партией (1924—1926 гг.) и правление правоцентристской коалиции буржуазных партий во главе с Пуанкаре, взявшей на вооружение лозунг «национального единения» (1926—1929 гг.). К рассматриваемому периоду относится первая из указанных частей. Он в первую очередь отмечен приходом к власти во Франции радикалов.

Менее чем за пять лет, прошедших со времени поражения радикал-социалистов на предыдущих выборах, эта партия восстановила свои силы настолько, что пришла к управлению страной. Этим возрождением она в значительной мере была обязана своему председателю Эдуарду Эррио, впервые избранному на этот пост в 1919 г.