« Лишь только зазвучали трубы, все королевское войско громким голосом заело отчую песнь « Богородицу», а затем, потрясая копьями, ринулось в бой.

Войско же литовское, по приказу князя Александра, не терпевшего никакого промедления, еще ранее начало сражение». Иначе говоря, белорусско- литовско- украинские полки вступили в бой с крестоносцами первыми, и это произошло на достаточное время прежде, чем начали биться поляки.

Затем следует главка, под названием « Литовцы показав тыл, бегут до самой Литвы».

«Сойдясь друг с другом, оба войска сражались почти в течение часа с неопределенным успехом; и так как не то, ни другое войско не поддавалось назад, с сильнейшим упорством добиваясь победы, то нельзя было ясно распознать, на чью сторону клонится счастье или кто одержит верх в сражении. Крестоносцы, заметив, что на левом крыле против польского войска завязалась тяжелая и опасная схватка, обратили силы на правое крыло, где построилось литовское войско. Войско литовцев имело более редкие ряды, худших коней и вооружение; и его, как более слабое, казалось, легко было одолеть. Отбросив литовцев, крестоносцы могли бы сильнее ударить по польскому войску.

Однако их расчет не вполне оправдал надежды. Когда крестоносцы стали теснить теснее, литовское войско вынуждено было снова и снова отступать и, наконец, обратилось в бегство.

Великий князь Александр тщетно старался остановить бегство побоями и громкими криками. В бегстве литовцы увлекли с собой даже большое число поляков, которые были приданы им в помощь. Враги рубили и забирали в плен бегущих, преследуя их на расстояние многих миль, и считали себя уже вполне победителями. Бегущих же охватил такой страх, что большинство их прекратило бегство только достигнув Литвы; там они сообщили, что король Владислав убит, убит также и Александр, великий князь литовский, и что, сверх того, их войска совершенно истреблены…

Александр же Витовт, великий князь литовский, весьма огорчаясь бегством своего войска и опасаясь, что из- за несчастной для них битвы будет сломлен и дух поляков, посылал одного за другим гонцов к королю, чтобы тот спешил без всякого промедления в бой; после напрасных просьб князь спешно прискакал сам, без всяких спутников, и всячески упрашивал короля выступить в бой, чтобы своим присутствием придать сражающимся больше одушевления и отваги».

« После того, как литовское войско обратилось в бегство и страшная пыль, застилавшая поле сражения и бойцов, была прибита выпавшим приятным небольшим дождем, в разных местах снова начинается жестокий бой между польскими и прусскими войсками. Между тем, как крестоносцы стали напрягать все силы к победе, большое знамя польского короля Владислава с белым орлом… под вражеским натиском рушится на землю. Однако благодаря весьма опытным и заслуженным рыцарям, которые состояли при нем и тут же задержали его падение, знамя подняли и водрузили на место»….

« …польские ряды, отбросив одолевавшее их сомнение, под многими знаменами обрушиваются на стоявших под шестнадцатью знаменами врагов и сходятся с ними в смертельном бою. И хотя враги еще некоторое время оказывали сопротивление, однако, наконец, окруженные отовсюду, были повержены и раздавлены множеством королевских войск;

почти все воины, сражавшиеся под шестнадцатью знаменами, были перебиты или взяты в плен».

Следует сказать, что как все происходило на поле битвы в действительности никто не знает, и едва ли обнаружится документ, проливающий яркий свет ясности на многие загадки этой ожесточенной сечи многих народов. Поэтому все выдвинутые историками версии течения битвы, ее развития носят гипотетический характер. Но совокупность работ многих исследователей и прошлого и нашего времени позволяет представить действия белорусско- литовско- украинских хоругвей и татар на Грюнвальдских холмах с некоторой определенностью.

На рассвете 15 июля войска Ягайлы и Витовта двумя колоннами подошли к озеру Любень, и тут стало известно, что недалеко, за дорогой, соединяющей деревни Танненберг и Люювиково, стоят немецкие хоругви.

Поляки пошли с левой стороны озера, войско Витовта- с правой и прямо с марша стали перестраиваться в боевые порядки. Выбрались на опушку и застыли: в полуверсте, на затуманенных холмах, далеко вправо и влево виднелись закованные в железо, отблескивающие доспехами широкие клинья немецких хоругвей.

Можно вообразить, как на опушке леса, у дороги, ведшей к деревне Танненберг, сыпал приказы князьям и панам Витовт; Хоругви спешно двигались на указанные места. Прошла лугами и примкнула к виленскому гуфу половина татарской конницы под началом хана Багардина.

Заметные халаты татар привели в возбуждение крайний клин немцев.

Рядом с новогрудцами стал волынский гуф, а между оршанцами и волынцами- сильнее всех рвавшаяся в бой хоругвь волковысцев. Которые стремились отомстить за нападение немцев на город в вербное воскресенье-16 марта 1410 года. По обычаю средневековья, в дни праздников, связанных с Христом и Богородицей, военные действия не велись.

Немцы, к общему удивлению, в бой не трогались, упуская удобнейшую , как всем казалось возможность посечь выбиравшиеся из мелколесья в поле и в эти минуты разрозненные полки белорусов и литовцев…….

…….Юнгинген, Валленрод, Куно фон Лихтенштейн, комтуры стояли толпой на вершине холма. Смотрели на торопливое, напряженное построение с правой руки польских, с левой- русских и литовских хоругвей.

Клинья противника уже стояли напротив орденских, сражение было неминуемо; считанное время отделяло войска от столкновения, а от победы –те несколько часов, которые требуются, чтобы рассыпать и посечь зарвавшихся поляков, русь и литву.

Валенрод приказал нажать на татар, и они не выдержали. Да и как можно было выдержать? Сабли тупились о крыжацкие доспехи, и пока шею рыцаря находил кривой нож или аркан стаскивал его наземь, он успевал обагрить меч татарской кровью три, пять раз.

Татары решили перестроиться и ударить в тыл.

Но отступление татарских полков оказалось роковым для крыла Монивида.

Монивид, не желая сильной траты людей, решил отступать к обозу.

Победа казалась несомненной; казалось, начался разгром, добивание, истребление поляков и Литвы, недоверков и язычников. И рыцари приступавшие к обозу, ринулись за добычей. Но тут перед ними встали на подводах тысячи пеших ратников, с цепами, кистенями, рогатинами, звездышами, с тяжелыми оглоблями. Крестоносцев встретил удар, какого они не ожидали, и бой, какого они никогда не видели.

Рыцарей били, как волков, - с ненавистью и без разбора, лишь бы убить.

Шипы звездышей пробивали латы, железные шары кистеней с одного удара убивали лошадь, а со второго ложили возле нее крыжака.

Прикрытые кожей ратники гибли сотнями но их гибель оплачивалась жизнями крестоносцев.

Время шло, самое страшное было пережито, напор крыжаков слабел, сила их истощалась, хоть и стоило это больших жертв.

В какую сторону ни кидал Фридрих фон Валленрод свои хоругви прорубить круг, везде немцев отбивали мечи и сулицы русинов и Литвы, арканы и сабли татар. Кольцо затягивалось как петля удавки.