После одного из таких разговоров Жуков по­дал в отставку, был снят с должности и в тече­ние второй половины 1941 года успел побывать в должностях командующего несколькими фронта­ми. Причиной столь стремительных перемеще­ний явилось то, что многие высшие командиры РККА не справлялись с выполнением своих слу­жебных обязанностей на фронтах, и их приходи­лось часто менять. Примером может служить следующий факт.

5 сентября 1941 года приказом верховного главнокомандующего на должность командующе­го Ленинградским фронтом был назначен Воро­шилов. А уже 10 сентября 1941 года тоже прика­зом верховного главнокомандующего Ворошилов оказался снят с этой должности, и его место за­нял Жуков. За месяц пребывания в этой должно­сти (до 10 октября) Жукову ценой титанических усилий и огромных жертв среди военных и мир­ного населения удалось не допустить взятия немцами Ленинграда, но предотвратить блокаду города не удалось — слишком неравны были си­лы. Столь частая смена высших командиров не­гативно сказывалась не только на настроении в войсках, но и на личных отношениях между выс­шими офицерами.

Еще во время Гражданской войны Троцкий сказал: «Нельзя вести массы людей на смерть, не имея в арсенале командования смертной казни. Надо ставить солдат перед возможностью смерти впереди и неизбежностью смерти позади». Ста­лин хорошо усвоил этот урок основателя Крас­ной Армии.

Волкогонов пишет, что при отступлении летом 41-го года офицеров фронтов НКВД расстрелива­ло по разверстке, причем это касалось даже ко­мандиров армий, независимо от степени их «ви­новности». 16 августа 41-го года Ставка издала приказ № 270. Теперь сдающихся в плен следо­вало казнить на месте: «Расстреливать безжало­стно дезертиров, бойцов, сдающихся в плен. А ес­ли они решатся на это, пусть знают, что их семьи будут вынуждены испить самую горькую чашу». Под этим документов стоят подписи Жукова, Ти­мошенко, Ворошилова и других военачальников.

12 сентября Сталин подписал директиву ко­мандующим фронтами о борьбе с паникерством. В каждой стрелковой дивизии следовало создать заградительный батальон, в задачи которого вхо­дила «приостановка бегства одержимых паникой военнослужащих, не останавливаясь перед при­менением оружия».

2. В борьбе за СССР.

Недолго пробыв в Ленинграде, уже в октябре Жуков возвратился под Москву, где складыва­лась опасная обстановка и где он пребывал в должностях командующего Резервным и Запад­ным советскими фронтами. Здесь следует отме­тить, что, несмотря на то что под Москвой нахо­дилось много талантливых командиров РККА, основная роль в подготовке и проведении Московской операции принадлежит Жукову и Васи­левскому. Причем именно под Москвой Жуков впервые в войне с немцами применил ту такти­ку, которая позволяла одерживать победы в те­чение всей войны.

Тактика состояла в следующем: Жуков выст­раивал свои войска таким образом, чтобы атаку­ющие силы немцев не могли с первого удара про­рвать позиции обороняющихся советских войск. После того как противник не сумеет прорвать фронт, Жуков осуществлял все административ­ные и военные мероприятия, дабы противник как можно дольше — с использованием всех своих сил и средств — безуспешно штурмовал позиции РККА, истощая собственные материальные и людские ресурсы. Одновременно с этим в тылу советских войск из пополнения создавалась мощ­ная военная группировка, которая должна была, по плану Жукова, нанести врагу контрудар в то время, когда тот выдохнется от постоянных безу­спешных атак.

Эта тактика, используемая Жуковым постоян­но, имела как свои минусы, так и плюсы. К плюсам можно отнести то, что она была действительно эффективна, и немцы, несмотря на ее простоту, так и не сумели до конца войны к ней адаптиро­ваться. К минусам можно отнести то, что в ре­зультате такого стиля ведения операций потери (прежде всего в живой силе) РККА исчислялись сотнями тысяч погибших за каждую очередную операцию, а потери вермахта были в пять— шесть раз меньшими. Впрочем, в РККА людей никогда не считали.

17 ноября 41-го года Сталин подписал приказ № 0428, в соответствии с которым войскам пред­писывалось при отступлении к Москве сжигать и разрушать все населенные пункты: «Выдающих­ся смельчаков за отважные действия по уничто­жению населенных пунктов представлять к пра­вительственной награде». Раньше деревни сжи­гали только части СС для борьбы с партизанами, теперь же это приказали делать советским сол­датам. В армии этот приказ открыто называли дурацким. Крестьян приходилось выгонять на мороз, обрекая на страшную смерть. Жители де­ревень пытались бороться с поджигателями, убивая их или сдавая немецким властям, приме­ром чему служит судьба Зои Космодемьянской. Впоследствии Геббельс удачно использовал этот приказ в идеологической войне против Советско­го Союза. На стенах домов в оккупированных го­родах появились миллионы плакатов, на кото­рых Сталин с факелом в руке поджигал кресть­янские избы.

Успешно проведенная в конце 1941 — начале 1942 года Московская операция существенно улучшила общее положение на советско-герман­ском фронте. Жуков заслужил уважение Стали­на. Но в середине июля 42-го года вермахт нео­жиданно для советского командования начал на­ступление на южном участке фронта. К концу месяца, не встречая организованного сопротивле­ния, южное крыло группы армий «Юг» подошло к Кубани, а северное достигло излучины Днепра между Калачом и Клетской и двинулось к Ста­линграду.

28 июля 42-го года Сталин подписал печально знаменитый приказ № 227, известный под именем «Ни шагу назад!». Офицеры и политра­ботники получали право расстреливать на мес­те солдат РККА за панику и трусость. Трактов­ка терминов «паника» и «трусость» оставлялась на усмотрение офицерского состава частей. Средних и старших командиров за трусость следовало не расстреливать, а направлять в штрафные батальоны. Кроме того, в пределах армий приказывалось создать по три — пять заградительных отрядов, «поставить их в непо­средственном тылу неустойчивых дивизий и обязать их в случае паники и беспорядочного отхода частей дивизии расстреливать на месте паникеров и трусов».

Однако войск катастрофически не хватало, и 1 августа верховный главнокомандующий подпи­сал другой приказ, обязывающий формировать из офицеров-«окруженцев», содержавшихся в спецлагерях НКВД, штурмовые батальоны, кото­рые следовало использовать на наиболее опас­ных участках фронта.

Жуков был срочно переброшен в Сталинград, чтобы спасти положение. Битвы за Сталинград и на Курской дуге стали крупными вехами в его карьере. При подробном рассмотрении этих крупнейших сражений второй мировой войны замечаешь, что они практически как две капли воды похожи на Московскую операцию. Жуков использовал свою излюбленную тактику, о ко­торой было рассказано выше. Единственным от­личием явилось то, что Курская дуга — это в основном сражение танков, а не пехоты; в ос­тальном же все три операции чрезвычайно похожи. К отличиям можно отнести только более жесткое отношение к обороняющимся частям со стороны Жукова. Если при проведении Москов­ской операции обороняющиеся советские войска получали из тыла подкрепление, которое чис­ленно превосходило количество выбывших из строя убитых и раненых, то при проведении Сталинградской операции Жуков, координиро­вавший там действия трех фронтов, в общей сложности направил в обороняющийся и исте­кающий кровью Сталинград только пять свежих дивизий, что не покрывало потери советских войск убитыми и ранеными в тяжелых боях с частями 6-й немецкой армии.