Еще в 1947 году Суслов сменил Г.Ф. Александрова на посту заведующего Отделом агитации и пропаганды ЦК. Он участвовал в кампании против «безродных кос­мополитов», возглавлял комиссию, которая, расследовала деятельность, .заведующего Отделом науки Юрия Ждано­ва (сына А. А. Жданова-), выступившего в 1948 году против Лысенко. Однако в целом роль Суслова как идеоло­га в 1947—1953 годах была невелика, ибо главным «идео­логом» и «теоретиком» партии оставался сам Сталин.

Суслов как идеологи­ческий руководитель партии был воспитан и сложился именно в сталинский период и печать догматизма, боязнь самостоятельности и оригинальности сохранилась у него на всю жизнь. Главным стремлением Суслова с первых же его шагов на поприще идеологии было не допустить какой-либо идеологической ошибки, то есть не войти и противоречие с текущими политическими установками директивных инстанций. Он хорошо знал, что посред­ственность и серость идеологических выступлений никем не преследуется, тогда как одна лишь «идеологическая ошибка» может привести к концу всей политической карьеры.

На XIX съезде партии Сталин включил Суслова в со­став расширенного Президиума ЦК КПСС. Он вошел п ближайшее окружение Сталина, что было признаком до­верия; но таило и немалые опасности. В декабре 1952 го-да чем-то недовольный Сталин резко заметил Суслову: «Если вы не хотите работать, то можете уйти со своего поста». Суслов ответил, что будет работать везде, где найдет это нужным партия. «Посмотрим»,— с оттенком угрозы сказал Сталин. Этот конфликт не получил разви­тия. Суслов находился в составе Президиума ЦК всего несколько месяцев. Сразу после смерти Сталина числен­ность Президиума была уменьшена, к Суслов в него уже не вошел. Но он остался одним из секретарей ЦК КПСС.

3. В окружении Хрущева.

Чрезвычайно энергичный, чуждый догматизму, склонный к переменам и реформам, Хрущев был по своему харак­теру прямой противоположностью осторожному и скрыт­ному Суслову. В своей «команде» Хрущев сам был и главным идеологом, и министром иностранных дел, он непосредственно сносился с руководителями других ком­мунистических партий. Однако Хрущеву требовался член Политбюро, который руководил бы повседневной дея­тельностью многочисленных идеологических учреждений. Выбор его пал на Суслова, и тот в 1955 году вновь ста­новится членом Президиума ЦК

Еще в начале 50-х годов у Суслова сложи­лись весьма неприязненные отношения с Маленковым. Поэтому возможное возвышение Маленкова не сулило ничего хорошего ему и тем, кому он покровительствовал. Таким образом, в острой борьбе, которая вскоре раз­вернулась в партийных верхах между группой Хрущева и так называемой «антипартийной группой», Суслов прочно стоял на стороне Хрущева. Он поддерживал Хрущева на XX съезде КПСС и на бурном заседании Президиума ЦК в июне 1957 года.

Решающий для Хрущева ­июньский Пленум 1957 года начался с доклада Суслова, который изложил суть возникших разногласий, не скры­вая, что сам он на стороне Хрущева. После Суслова вы­ступили Молотов, Маленков, Каганович, Булганин, кото­рые повторили свои обвинения против проводимой Хру­щевым политики. Они не сразу сдали свои позиции, по­этому Пленум продолжался несколько дней. Но Суслов на всех заседаниях активно поддерживал линию Хру­щева.

В конце 50-х и начале 60-х годов сам Суслов начина­ет осторожно выступать против многих аспектов внеш­ней и внутренней политики Хрущева. Он не хотел дальнейших разоблачений Сталина и настаивал на том, чтобы вопрос об антипартийной группе не поднимал­ся ни на XXI, ни на XXII съездах. Хрущев в данном слу­чае действовал по собственной инициативе. К тому же многие вопросы идеологического порядка он решал с по­мощью Ильичева или Микояна. У Хрущева не было «главного идеолога».

В начальной фазе разногласий с Китаем, когда поле­мика носила еще в основном идеологический характер, именно Суслов стал главным оппонентом Лю Шаоци, Дэн Сяопина и самого Мао Цзэдуна. Суслов редактиро­вал все письма ЦК КПСС Китайской компартии. Он де­лал также в феврале 1964 года доклад на Пленуме ЦК о советско-китайских разногласиях.

В 1956 году Суслова вместе с Микояном и Жуковым направили в Венгрию — руково­дить подавлением восстания в Будапеште. Суслов актив­но участвовал в составлении проекта новой Программы КПСС.

Выступая с разъяснениями итогов июньского Плену­ма ПК или XXII съезда КПСС, Суслов не раз восклицал: «Мы не дадим в обиду нашего дорогого Никиту Серге­евича!» Однако весной 1964 года (а может быть, и ра­нее) именно Суслов стал вести конфиденциальные бесе­ды с некоторыми членами Президиума и влиятельными членами ЦК об отстранении Хрущева от руководства партией и страной. Главными союзниками Суслова были А. В. Шелепин, не так давно назначенный председателем Комитета партийно-государственного контроля, и П. Г. Игнатов, не избранный на XXII съезде в Президи­ум ЦК, но возглавивший Бюро ЦК КПСС по РСФСР. Активную роль в подготовке октябрьского (1964 года) Пленума ЦК играл и председатель КГБ В. Е. Семичастный. Эти люди и оказались главными организаторами Пленума, принявшего решение об освобождении Хруще­ва. Именно Суслов сделал на Пленуме доклад с перечислением всех прегрешений и ошибок Хрущева. И с поли­тической, и с теоретической точек зрения этот доклад — крайне убогий документ, начисто лишенный даже попыт­ки как-то проанализировать сложившуюся ситуацию.

4. М.А. Суслов в эпоху Брежнева – второй человек в партии.

После вынужденной отставки Хрущева руководство пар­тии уже не в первый раз провозгласило необходимость «коллективного руководства» и недопустимость какого-либо нового «культа личности». Хотя Брежнев и стал Первым (а с 1966 года—Генеральным) секретарем ЦК КПСС, он еще не пользовался такой властью, как в 70-е годы. Немалым влиянием пользовались в партийно-государственном аппарате Суслов и Шелепин, между ко­торыми происходила закулисная борьба. К концу 1965 го­да казалось, что в этой борьбе одерживает верх Шеле­пин, прозванный «железным Шуриком».

Многие из его личных друзей похвалялись, что скоро именно он станет Первым секретарем ЦК. Однако более опытный Суслов сумел потеснить Шелепина, который стал не первым, а третьим секретарем ЦК. Суслов добился удаления из Секретариата ЦК и Ильичева, функции которого были переданы Демичеву. Специалист по химическому маши­ностроению, Демичев, может быть, удовлетворительно справлялся: с обязанностям-и первого секретаря Московского горкома Партин, но как секретарь ЦК по идеологии он находился под влиянием Суслова. На XXIII съезде КПСС, весной 1966 года, многие наблюдательные делега­ты могли видеть, что именно Суслов и есть главный ре­жиссер съезда.

Одним из противников Суслова в ЦК оказался проте­же Брежнева С. П. Трапезников, назначенный заведую­щим Отделом науки и учебных заведений. Трапезников возглавил не только этот ведущий отдел ЦК, но и кампанию по реабилитации Сталина, которая все интенсив­нее проводилась в 1965—1966 годах. Суслов не считал тогда подобную реабилитацию целесообразной или, во всяком случае, своевременной. Поэтому он не стал под­держивать сторонников Трапезникова, напротив, сдер­живал их порыв. В 1966 году пять докторов историче­ских наук, среди которых был и А. М. Некрич, направи­ли Суслову письмо с подробным и обоснованным проте­стом против попыток реабилитации Сталина. Помощник Суслова Воронцов сообщил авторам письма, что Суслов с его содержанием согласен и что ответ на него будет дан на XXIII съезде КПСС. Однако на съезде Суслов не выступал, также как и многие другие члены Политбюро. Когда в следующем, 1967 году в Комитете партийного контроля решался вопрос об исключении Некрича из пар­тии, Суслов отказал ему в личном приеме и не стал вме­шиваться в дела КПК.