4.3 Тайные общества декабристов.

После войны в России началось движение за освобождение крестьян от крепостной зависимости. В 1816 г. в Петербурге было создано первое тай­ное политическое общество — «Союз спасения». Инициаторами создания этого общества были шестеро молодых офицеров. Во главе их стоял 24-лет­ний полковник гвардейского Генерального штаба Александр Муравьев. Тай­ное общество имело свою программу и устав, Оно вербовало в свои ряды новых молодых членов. В 1818 г. этот союз принял новую программу и выработал организационные формы. Вскоре родилась вторая дворянская тайная организация — «Союз благоденствия», который просуществовал до 1821 г. На их основе в сложной и противоречивой обстановке возникли два новых общества — Южное и Северное.

Южное общество было создано в мартовскую ночь 1821 г. в Тульчине, на Украине, где располагались части Второй армии, в которой проходила служ­ба его основателя Павла Пестеля. Северное общество возникло в Петербурге осенью 1822 г. после возвращения гвардии из Москвы в Санкт-Петербург. Оба общества сознавали себя частями одного целого, одной общей организа­ции. Под руководством Никиты Муравьева был разработан проект консти­туции. Та группа декабристов Северного общества, которая подготовила и организовала восстание 14 декабря 1825 г. в Петербурге, в своем руководя­щем ядре придерживалась республиканских убеждений.

Готовясь к совместному выступлению, члены Южного общества неожи­данно узнали, что бок о бок с ними уже давно существует другая тайная ор­ганизация — Общество соединенных славян, о котором они раньше и не подозревали. Первоначально оно называлось Общество первого согласия, ос­нователем его был юнкер Петр Борисов.

Осенью 1825 г. Южное общество и Общество соединенных славян стали искать сближения. Член директории Южного общества Михаил Бестужев-Рюмин организовал присоединение Общества соединенных славян к Южно­му обществу.

Таким образом, вожди движения поставили себе целью новый порядок, предоставив выработку этого порядка представи­телям земли, значит, движение было вызвано не определен­ным планом государственного устройства, а более накипев­шими чувствами, которые побуждали как бы то ни было направить дело по другой колее. Тем не менее нет надобно­сти приписывать этому движению особенно важные послед­ствия. Один высокопоставленный сановник, встретив одного из арестованных декабристов, своего доброго знакомого князя Евгения Оболенского, с ужасом воскликнул: «Что вы наделали, князь. Вы отодвинули Россию по крайней мере на 50 лет назад»[25].

Это мнение утвердилось впоследствии; событие 14 декабря считали великим несчастьем, которое определило характер следующего царствования, как известно, очень не­либерального. Это — совершенно ложное представление; характер следующего царствования определился не 14 де­кабря; это царствование имело бы тот же характер и без 14 декабря; оно было прямым продолжением последнего десятилетия царствования Александра. Еще ранее 14 декаб­ря предшественник Николая уже решительно вступил на ту дорогу, по которой шел его преемник.

14 декабря не было причиной направления следующего царствования, оно само было одним из последствий той причины, которая сообщила такое направление следующему царствованию. Причина эта заключалась в исходе, какой имели все преобразовательные начинания Александра.

Так при всеобщем недовольстве и при полном идейном отчуждении интеллигентного общества от царя и его пра­вительства заканчивалось царствование Александра 1, воз­будившее вначале такие светлые надежды у всех («дней Александровых прекрасное начало» .)[26].

5. НЕУДАЧА ПРЕОБРАЗОВАНИЙ АЛЕКСАНДРА 1.

Нам известны начинания Александра 1, почти все они были безуспеш­ны. Лучшие из них те, которые остались бесплодными, другие имели худший результат, т. е. ухудшили положение дел. В самом деле, мечты о конституционном порядке осуществлены были на западном крае России, в Царстве Польском. Действие этой конституции причинило неисчислимый вред истории. Вред этот имел случай почувствовать сам виновник польской конституции.

За пожалованную конституцию поляки вскоре отплатили упорной оппозицией на сейме, которая заставила отменить публичность заседаний и установить в Польше, помимо конституции, управление в чисто русском духе. Одним из лучших законов первых лет был указ 1803 г. 20 февраля о вольных хлебопашцах; на этот закон возлагали большие надежды, думали, что он подготовит постепенно и мирно освобождение крестьян. Лет за 20 со времени издания закона вышло на волю по добровольному соглашению с помещиками 30 тыс. душ крепостных крестьян, т. е. около 0,3% всего крепостного населения империи (по VI реви­зии в 1818 г., его считалось до 10 млн ревизских душ)[27].

К такому микроскопическому результату привел закон, наделавший столько движения. Даже и административные реформы, новые центральные учреждения вовсе не внесли ожидаемого обновления в русскую жизнь, зато усилили очень заметно нескладицу в русском административном механизме. До тех пор в центре, как и в провинции, действо­вали, по крайней мере по наружности, коллегиальные учреждения.

Государственный совет, Сенат и комитет министров были построены на том же коллегиальном начале, какое проведено было в губернских учреждениях Екатерины, а учреждения, служившие посредниками между теми и дру­гими, министерства и главные управления, были основаны на начале единоличной власти и единоличной ответ­ственности своих управителей; верх и низ управления построены были на ином начале, не на том, на каком держалась средина управления (это система передаточных учреждений).

В чем заключалась причина этой безуспешности этих преобразовательных начинаний? Она заключалась в их внут­ренней непоследовательности. В этой непоследовательности историческая оценка деятельности Александра. Новые правительственные учреждения, осуществленные или только задуманные, основаны были на начале законности, т. е. на идее твердого и для всех одинакового закона, который должен был стеснить произвол во всех сферах государственной и обще­ственной жизни, в управлении, как и в обществе.

Но по молчаливому или гласному признанию действую­щего закона целая половина населения империи, которого тогда считалось свыше 40 млн душ обоего пола, целая половина этого населения зависела не от закона, а от лич­ного произвола владельца; следовательно, частные граждан­ские отношения не были согласованы с основаниями новых государственных учреждений, которые были введены или задуманы[28].

По требованию исторической логики новые государст­венные учреждения должны были стать на готовую почву новых согласованных гражданских отношений, должны были вырастать из отношений, как следствие вырастает из своих причин. Император и его сотрудники решились вводить новые государственные учреждения раньше, чем будут созданы согласованные с ними гражданские отноше­ния, хотели построить либеральную конституцию в об­ществе, половина которого находилась в рабстве, т. е. они надеялись добиться последствий раньше причин, которые их производили. Мы знаем и источник этого заблуждения; он заключается в преувеличенном значении, какое тогда придавали формам правления.