Замок Армиды, куда Танкред, проскакав по лесной тропе, является уже не в образе крестоносца, а в образе странствую­щего рыцаря (все же сохранив от эпического задания нежелание ввязываться в новые приключения, пока над ним тяготеют обя­зательства, данные Арганту), — этот замок расположен посреди Мертвого моря. Мрачный фон для райского уголка. И этим фоном вскрывается не только обман, прячущийся за приветной негой, — вскрывается инфернальность волшебного расцвета природы. Чему, кроме зла, может служить красота, воздвигнутая на месте, где некогда стоял Содом, где всевластно царил преисподний, противоприродный грех и где природа неисправимо искалечена в день гнева? В «Освобожденном Иерусалиме» locus amoenus, этот излюбленный пространст­венный фрагмент рыцарского романа (не только его, конечно), все время как бы парит над провалом ада — ад и поддерживает его хрупкую гармонию, и в любой момент готов смять ее под натиском первобытного хаоса. И место, где только что свершала триумф природа в счастливой гармонии с искусством, природа радостная и сияющая, остается не просто пустынным и диким — оно внушает ужас.

При этом «Танкред и Эрминия» — просветленно-поэтичная картина, отмеченная особой активностью цветового строя, близкого традициям венецианской школы.

Главный цветовой аккорд картины составлен из трех излюбленных красок: синей, красной и оранжево-желтой. Каждая из них соответствует одному из трех персонажей. Чистота и интенсивность основных локальных акцентов характерна для цветового строя Пуссена. Но они не обособлены, а повторяются и в соседних фигурах. Так. оранжевый цвет одежды Вафрино заметен и в лагах раненого рыцаря, и в волосах и рукояти меча Эрминии, и в попоне белого коня. Взаимосвязь основных красочных акцентов достигается и с помощью системы рефлексов: латы оруженосца и щит отражают голубизну одеяния принцессы. Этот синий цвет особенно интенсивно звучит в центре композиции еще и благодаря тому, что он окружен неяркими нейтральными красками. Взаимодействие краски и света передается характерным приемом высветления предметного цвета. По контурам плеч и колена Эрминии. На шлеме Вафрино и на других освещенных местах положены почти чистыми белилами крупные мазки, в бликах становящиеся пастозными. Фон написан легко, почти прозрачно (это относится и к фигуре убитого Арганта), в дереве справа мазки едва закрывают холст. Именно темные краски фона создают ощущение глубины: там глухо, под сурдинку, звучат те же оранжевые, синие и красные цвета. В них содержится множество оттенков, связанных с главным аккордом и образующих для фигур обрамление общего золотистого тона.

В подборе цветов сказался колористический дар Пуссена и его связь с вене­цианцами. Алый, золотисто-желтый и холодный прозрачный светло-голубой цвета одежд Танкреда, Вафрино и Эрминии образуют изумительное по красоте и благо­родству красочное созвучие, в которое включены тончайшие переливы бледно-розовых, золотистых и голубоватых рефлексов на панцирях, щитах и шлемах. Цвет используется художником как средство огромного образного воздействия. В глубоком и насыщенном колорите есть тревожность, она особенно ярко проступает в динамичном движении теней и в оранжевом цвете заката. Надвигающиеся сумерки побеждают день. Половина неба охвачена красноватым заревом заката, отблески которого, как пятна крови, ложатся на траву и цветы. Колеблющийся свет вечерних лучей, перемежаясь с глубокими тенями, скользит по лицам и фигурам, озаряет побелевшее от волнения лицо Эрминии, руку, сжи­мающую меч, и обескровленное тело крестоносца. Но на лицо Танкреда ложится тень — тень смерти. Художник нередко придает смысловое значение такого рода красочным иди световым эффектам. Заметим, что он не единственный из великих живописцев прошлого, кто обладал подобным художественным мышлением: мы встречаем его у Леонардо, иногда у Рембрандта[2]. Но если у них такая трактовка цвета и светотени является лишь дополнительной художественной возможностью, используемой только в единичных случаях, то у Пуссена она встречается постоянно.

Композиция строго уравновешенна. Форма создается прежде всего линией, контуром, светотеневой моделировкой. Большие локальные пятна: желтое в одежде слуги и на крупе лошади, красная одежда Танкреда и синий плащ Эрминии - создают определенное красочное созвучие с общим коричневато-желтым фоном земли и неба. Все поэтично-возвышенно, во всем царит мера и порядок.

Главное значение в картине приобрели логическое развертывание сюжета, ясная уравновешенная композиция, четкая передача объема, с помощью светотени подчиненная роль цвета, использование локальных цветов. Однако композиции полотна присуща рационалистическая продуманность, колорит суховат и строится на сочетаниях немногих цветов.

Второй вариант «Танкреда и Эрминии» разительно отличается от первого по настроению. В нем больше движения, пафоса, шумного выражения чувств. Образ Эрминии здесь ближе к литературному прототипу—это не робкая девушка, какой она предстает в эрмитажной картине, а могучая амазонка. Ее отчаяние почти пугает своей страстностью, а энергия движения напоминает рубенсовских героинь. По-видимому, этот вариант, в котором чрезвычайно сильны барочные черты, по времени следовал за эрмитажным.

В формировании композиционного решения «Танкреда и Эрминии» Пуссена большую роль сыграло как изучение ясного и разумного античного искусства, так также творчества корифеев итальянского Возрождения. В Риме, где жил художник провёл большую часть жизни, он тщательно изучал и искусство своих современников. Возвышенная по образному строю, глубокая по философскому замыслу, «Танкред и Эрминия» ясна по композиции и рисунку.

Работа Пуссена эмоциональна, в ней дана картина величественной природы, доминируют идеи нравственные. Люди, изображённые Пуссеном, красивы телом и духом, они молоды и полны сил. Однако все проходит, всё рождается и умирает - как бы гласит подтекст картины. Эмоциональность и живописная мягкость в трактовке форм характерны лишь для короткого периода творчества Пуссена. Позднее эти качества сменились большей рассудочностью и строгостью.

Композиционное построение «Танкреда и Эрминии» характерно для стилистики классицизма: строгая геометрическая выверенность композиции, четкое выявление планов, превалирование рельефности рисунка над живописной свободой, сдержанность общего колористического решения. Таким образом, Пуссен, ставший создателем наиболее универсальной доктрины классицизма, связывающей идеалы красоты, истины и добра с разумом, закономерностью, целесообразностью и справедливостью, зримо воплощал свои теории в живописную практику. Но в то же время более глубокое "прочтение" картины позволяет отметить, что живописец, обладая большим талантом, сумел одухотворить их подлинным, волнующим искренним чувством жизни. В картине отражается конфликт личности и общества, переданный через сюжет из Тассо, конфликт идеала и реальности, чувства и разума, все это и свидетельствует о сложности искусства классицизма. «Танкреду и Эрминии», шедевру классицизма, свойственны строгая организованность, уравновешенность, ясность и гармоничность образов.