реди тех частоколов лжи, что отгородили нас от мира и от самих себя есть и такой миф: мы — самая читающая страна в мире (по тиражам книг и толстых журналов, по числу переводов). Все коварство лжи (или скорее даже самообмана, как самоутешения) состоит в том, что она имеет свой резон на поверхности: в самом деле, Пикуль выходит миллионными тиражами, классиков переиздаем такими же, а уж о разнообразии палитры книжного развала и говорить нечего.

Вопрос, однако, в том, что из этого следует?

Следует ли, что в прямо пропорциональной зависимости соответственно возрастают сотни тысяч новообращенных читателей-интеллигентов?

А вот этого нет, и сие однозначно — достаточно посмотреть на полу спившееся и потому быстро вымирающее «потерянное поколение» шестидесятников и на то, которое вступает в жизнь дикого рынка, в основном стремясь друг друга облапошить и на том обрести иномарки машин и штанов, остальные просто деградируют — страшно выйти на улицу после 22—23 часов (впрочем, уголовщины хватает и в дневное время). Деградация нации очевидна. Обретенная свобода оказалась не по зубам этому народу, она ему принесла не чаемое счастье, а, наоборот, худшее несчастье — за малым вычетом тех жалких остатков интеллигенции, которые могут удовлетвориться кислородом гласности.

Роль высокого чтения в процессе духовного роста человека трудно переоценить. Однако такое чтение в отличие от просмотра легкой, развлекательной литературы требует усилия. Великая культура, как и высочайшие горные вершины, не даются с ходу любому пешеходу — следует солидно готовится к их взятию. Конечно, всему свое время и место: в определенной ситуации и «Клен ты мой опавший» падает в душу, но вся загвоздка в том, что сие не требует от участника процесса никаких особых усилий — одно эстетическое удовольствие! Так ведь в процессе овладения духовной культурой одними только эстетическими радостями не обойтись; настоящее, т.е. понимающее, чтение — это «труд и творчество» (В. Асмус), «душа обязана трудится!» (Н. Заболотский), «и ни каких гвоздей» (В. Маяковский).

Для читателя, который не смотря ни на что возжелает вершин высокого чтения творчество И. Бродского это восхождение на Фудзияму современной поэзии.

Русский поэт И. Бродский (интересно заметить, что всемирная энциклопедия называет его американским) самый молодой литераторов, удостоившихся Нобелевской премии по литературе. В 1987 году, когда это произошло, ему было 47 лет. Иосиф Александрович Бродский и другой нобелевский лауреат Александр Исаевич Солженицын символизируют современную русскую литературу в представлении всего культурного мира.

В 1972 году идеологические надзиратели из партийного аппарата и КГБ вынудили поэта покинуть Россию. С тех пор стихи И. Бродского попали в разряд контрабандных импортных диковинок, недоступных простому отечественному читателю.

Некоторые сведения из жизни поэта помогут в определении места и времени тех или иных событий, которые переведены И. Бродским из действительности в особое состояние, именуемое поэзией, где как он утверждает, стихи пишут сами себя: «Кроме того я думаю, что не человек пишет стихотворение, а каждое предыдущее стихотворение пишет следующее» (И. Бродский).

До 15 лет Иосиф Бродский учился в школе, бросил ее, пошел работать и сменил несколько профессий. Писать стихи начал в 16 лет.

Он быстро миновал неизбежный для всякого начинающего стихотворца период подражания. В его стихах быстро возобладала совершено оригинальная инстанция, отчасти выражавшаяся и в особой манере поэта читать свои стихи на публике. В короткое время он овладел тем запасом профессиональных приемов, который позволил ему превзойти тогдашний общий уровень официальной подцензурной поэзии. При этом он писал именно то, что хотел, а не то, что дозволялось.

К 1960 году И. Бродский уже был хорошо известен и ценим среди литературной молодежи, составляющей новую неофициальную литературу, и среди честных литературных профессионалов старшего поколения. Литературные функционеры, разумеется, его не признавали. Сам поэт в силу врожденного чувства собственного достоинства и в силу заслуженно приобретенного уважения к собственному труду, не унижался до того, чтобы обивать пороги издательств. Друзья пытались помочь ему, устраивая заработки от стихотворных переводов. И. Бродскому не понадобилось много времени, чтобы проявить себя талантливым переводчиком стихов. Но его переводы тоже оказались слишком талантливыми для установленного сверху уровня талантливости в разрешенной литературе. Заказы появлялись редко и вряд ли окупали затраты на кофе, довольно дешевый, кстати в те времена, выпиваемый Иосифом во время работы над переводами.

В другой стране и в другие времена стремительно растущая известность принесла бы поэту через несколько лет достаток и возможность спокойно работать. Однако в Совдепии эпохи так называемой хрущевской оттепели эта известность не только лишала последних шансов опубликовать в печати свои стихи, но и привлекала внимание органов идеологического надзора и подавления. С их точки зрения, поэт, углубленный в собственный мир, поглощенный собственными взаимоотношениями с бытием, временем, вечностью, посягал чуть ли не на основы имперской системы.

В 1964 году И. Бродский был арестован, посажен в тюрьму и приговорен к 5 годам ссылки с привлечением к тяжелой работе по указу ПВС СССР «Об ответственности за тунеядство». Тунеядством именовалась литературная работа, которую судившая поэта торжествующая серость расценивала как правонарушение, особенно серьезное в молодом возрасте. Правление ленинградского отделения Союза Советских писателей, собранной из отборных экземпляров этой торжествующей серости, рьяно способствовала тому, чтобы организованный КГБ гнусный суд завершился соответствующим приговором.

Но благодаря заступничеству А. А. Ахматовой, С. Я. Маршака, Д. Д. Шостаковича, многих других порядочных людей и широкой кампании возмущения, нашедшей отклик и за границей, И. Бродский был досрочно освобожден в 1965 году.

В последующие годы он достигает новых высот в поэзии, но за исключением нескольких стихотворений и стихотворных переводов ему ничего не удается опубликовать в советской печати.

Тем временем на Западе начинают с 1965 года выходить книги И. Бродского: «Стихотворе­ния и поэмы», за тем «Остановка в пустыне». И. Бродский становится первой поэтической фигурой в неофициальной литературе. Каждое его новое произведение воспринимается как литературное событие, немедленно распространяется в устной передаче, самиздатовской перепечатке, передается в русские зарубежные издания. Помимо связанных с ним судьбой и сходной литературной позицией друзей, к его авторитетной личности тянется вся независимая молодая литература и искусство.

Эта вполне зрелая и производительная творческая пора поэта совпадает с очередным этапом остервенелого гонения правящей бездарности на русскую культуру. После серии запретов, судов над писателями и диссидентами, разгромов выставок, арестов и высылок в 1972 году высылают Иосифа Бродского.