Благодаря глубокому знанию законов природы, техники и технологии изобразительного искусства, Зевксис приоб­рел огромную славу. За свои картины он получал огром­ные деньги и накопил колоссальное состояние. На склоне лет он даже перестал работать за деньги и дарил свои про­изведения царям и городам, заявляя, что его картины пре­восходят всякую цену. Вел он очень роскошную жизнь и показывался в публичных местах в золоте и пурпуре.

Как художник и педагог Зевксис был очень требова­тельным как к ученикам, так и к самому себе. «Передают, что .впоследствии Зевксис нарисовал мальчика, несущего виноград, к винограду подлетели птицы, и Зевксис, рассер­дившись на свою картину, обнаружил то же самое благо­родство, заявляя: «Виноград я нарисовал лучше, чем маль­чика, потому что, если бы я и мальчика нарисовал вполне удачно, птицы должны были бы его бояться».

Как мы видим, греческие художники стремились к ре­альности изображения, они старались показать реальный мир как можно точнее, доходя до иллюзорности. Все это нашло свое отражение и в методике обучения. Натура являлась источником знаний, а следовательно, в основу преподавания было положено рисование с натуры.

Вместе с Зевксисом продолжал развивать принципы реалистического искусства другой замечательный художник того времени Паррасий. Плиний пишет о нем: «Паррасий родился в Эфесе и сам многое внес в область своего ис­кусства. Он первый придал живописи симметрию, первый стал передавать игру лица, изящество волос, красоту лица, по признанию художников достигши первенства в конту­рах. В этом заключается высшая тонкость живописи»

Уметь хорошо передать «игру лица», «достигши первен­ства в контурах» — это прежде всего в совершенстве вла­деть рисунком, для чего была нужна основательная школа. И высказывание Плиния о Паррасий еще раз говорит о том, что методика обучения рисунку в то время в Греции была поставлена на должную высоту.

Об этом свидетельствуют и данные археологических раскопок близ Пестума (1968—1969), где впервые были обнаружены образцы живописи древнегреческих мастеров. Посейдония (Пестум) была далекой провинцией, и работали здесь второстепенные мастера, однако рисунком они вла­дели прекрасно. Об этом убедительно говорит метод работы художника над композицией, когда он без особого труда перекомпоновывал первоначальный сюжет и создавал но­вый рисунок. «Композиция росписей нередко намечалась по нескольку раз — об этом можно судить изучая фрески при боковом освещении. Сюжеты росписей разнообразны: вереницы всадников, поединки кулачных бойцов или гре­ческих пехотинцев-гоплитов, грифонов и фантастических птиц».

Развитие и совершенствование мастерства, а вместе с тем и методов преподавания требовали общения и сорев­нования между художниками-педагогами. О таком обще­нии и товарищеском соперничестве между Зевксисом и Паррасием Плиний пишет: «Про Паррасия передают, будто он вступил в состязание с Зевксисом. Зевксис принес картину, на которой виноград был нарисован так удачно, что подлетали птицы. Паррасий же принес полотнище, нарисованное так правдоподобно, что Зевксис, гордясь этим приговором птиц, стал требовать, чтобы полотнище было убрано и чтобы была показана сама картина, а затем понял свою ошибку и под влиянием благородного стыда уступил пальму первенства Паррасию, так как сам он об­манул птиц, а Паррасий — его самого, художника».

Стремясь к правдоподобию изображения, жизненной выразительности своих композиций, художники, естествен­но, интересовались и успехами своих собратьев по искус­ству, отдавали дань уважения их мастерству и знаниям. Как передают историки, Паррасий пользовался большим авторитетом среди своих коллег и как художник, и как ученый-теоретик. Он разработал канон пропорций челове­ческого тела, которым пользовались многие его ученики и последователи, написал специальный трактат о рисунке, в котором особое место уделил линии. При обучении ри­сунку Паррасий требовал прежде всего обратить внимание ученика на роль и значение линии как основного средства выражения формы на плоскости. Раскрывая специфику линейного рисунка, как ее трактовал Паррасий, Плинии пишет: « .Ведь рисовать тела и их поверхности трудно, но многие в этом достигли славы, зато рисовать одни только очертания и ограничивать пределы оканчивающего­ся рисунка — редко кому да удается. Ведь контур должен состоять только из своей линии и так обрываться, чтобы намекать на то, что скрыто».

Это уже яркая характеристика теоретических основ ме­тодики обучения рисунку, которым должны были следо­вать учителя и начинающие художники. Видимо, Парра­сий придерживался определенной методической последо­вательности построения изображения, которая в его за­конченных произведениях становилась незаметной, однако была необходима начинающим художникам. Об этом в свое время писали Антигон и Ксендкрат, анализировавшие его произведения, об этом не случайно упоминает Плиний: «В его картинах и бумагах видны многие следы грифеля, которые, как говорят, очень полезны художникам.

Разрабатывая сегодня методические положения обуче­ния рисованию, мы не можем пренебречь этим опытом, он должен привлечь наше внимание так же, как привлек в свое время художников эпохи Возрождения. В своем трактате о живописи Альберти пишет: «Сначала мы ска­жем об очертании. Очертанием в живописи будет то, что кругом очерчивает поля. В этом Паррасий, тот живописец, что у Ксенофонта беседует с Сократом, был, говорят, весьма опытен и много изучал эти линии. Так вот я утверждаю, что в этих очертаниях нужно всячески добиваться того, чтобы они состояли из тончайших линий, почти ускольза­ющих от взора, в чем обычно упражнялся живописец Апел­лес и состязался с Протогеном. А так как очертание — не что иное, как рисунок края, то, если оно сделано слишком заметной линией, покажется, что это не граница поверх­ности, а трещина, и я хотел бы, чтобы при очертании не стремились ни к чему другому, как только к тому, чтобы проследить край, а для этого, утверждаю я, требуется мно­го упражнений».

Хотя и трудно дать всесторонний, научный анализ ме­тодики обучения рисованию в Древней Греции по разроз­ненным сведениям древних писателей, отметим некоторые характерные особенности преподавания.

Совершенно бесспорно, что при рисовании соблюда­лась ясность и четкость в передаче очертаний предмета. Линия в рисунке играла первостепенную роль. При изоб­ражении предмета художник должен был четкими, без лишних штрихов и росчерков, одними линиями наметить его форму. А этого можно было достигнуть только в ре­зультате многолетней работы над натурой. Греческие худож­ники не только владели высокой техникой рисунка, они прекрасно знали форму и строение человеческого тела. Об этом убедительно свидетельствуют произведения вазо­вой живописи, скульптуры и копии с произведений грече­ских художников, выполненные римскими живописцами. Передавая форму предметов, как это видно из сведений древних писателей, греческие художники не ограничива­лись только линейными изображениями, но наглядно и убедительно передавали средствами светотени (тона) объем и фактуру предметов. Для иллюстрации приведем выдерж­ки из сочинения филострата Старшего, где он дает опи­сание картины «Пиндар»: «Думаю, ты удивляешься, почему эти пчелы здесь нарисованы с такой точностью? Ты ви­дишь ясно их хоботок, лапки, крылья, цвет их тельца; и это все нарисовано не мимоходом, не кое-как, ибо разно­образием красок картина передает все так, как бывает в природе». Описывая другую картину, Филострат отмеча­ет: «Удивительно хорошо удалось художнику нарисовать до мелочей точно паука, передать всю раскраску его точ­ками, как в природе, все его шелковистое тельце, такое злое и дикое. Только хороший мастер, искусный в пере­даче реальности, так может писать. Сверх того, он изоб­разил и тонкие нити его паутины. Смотри! Вот эту толс­тую нить паук приделал к углу квадратом, как канат у станка, а к этому шнуру прилажена тонкая ткань; она со­стоит из нитей, идущих во много рядов, закругленных, как на гончарном станке».