Помимо перечисленных основных ветвей в эволюции чело­века, всегда существовали и второстепенные, «слепые», «тупи­ковые» ответвления эволюционного развития. Например, ог­ромные человекообразные обезьяны (гигантопитеки и мегантропы). Встречу с ними также описывает Рони-старший в своём произведении:

«На полянку выскочило из серо-зелёного мрака сильное и гибкое существо. Никто не мог бы сказать.— передвигалось ли оно по-звериному, на четырёх ногах, или на двух, как люди и птицы. Лицо у него было огромное, челюсти, как у гиены, череп приплюснутый, грудь мощная, как у льва. .Нао восхищался их силой, равной, пожалуй, только силе медведя, и думал, что, если бы они только захотели, они легко могли бы уничтожить и рыжих карликов, и кзаммов, и уламров .» (Кзаммы — так писатель назвал неандертальцев; уламры — племя современных людей, к которому принадлежит герой романа.)

Писатель указывает, что поскольку эти существа «питались только растениями, а выбор их был более ограничен, чем у оленей или зубров, то поиски пищи требовали много времени и большой внимательности».

Надо сказать, что мясная пища сыграла очень важную роль в развитии человеческого разума. Жизнь человекообразных обезьян, питающихся растениями (например» горилл), представляет собой почти непрерывный процесс добычи пропитания. Чтобы насытиться, горилле необходимо поглотить огромное количе­ство пищи. Этим животные заняты с утра до вечера. Мясная пища в сравнении с вегетариан­ской экономит гораздо больше «свободного вре­мени».

Одним из результатов (надо сказать, довольно печальным) предпочтения человеком мясной пи­щи стало людоедство (каннибализм), сохранявшееся на протяжении почти всей истории чело­вечества. На раскопанной археологами древней стоянке «человека разумного* на острове Ява» например, найдены 11 черепов с проломлен­ными основаниями, принадлежавшие предста­вителям вида «человек выпрямленный». Это — свидетельство каннибализма. Вот как, оказыва­ется, складывались взаимоотношения предста­вителей различных видов рода Ноmo. (Правда, надо заметить, что чаще древние люди поедали представителей собственного вида, а не других видов рода Ноmo.)

Но и неандертальцы, питекантропы и пред­ставители других видов и подвидов этого рода тоже, судя по всему, были далеко не безобидны. Возможно, живущие в фольклоре многих наро­дов представления о диких косматых людоедах, обитающих в лесу, — слабый отзвук тех далёких схваток.

.

Некоторые методы исследования

История в наших генах .

История эволюции человека записана в наших генах . Профессор Стэнфордского универститета (США) Лука Кавалли-Сфорца составил карты распределения частот нескольких сотен генов в европейских популяциях (он назвал эти карты “генетическими ландшафтами”) и по генетическим дистанциям между популяциями вычислил даты их разделения.

Ему удалось реконструировать несколько волн миграций людей. Первая, оставившая наиболее заметный генетический след (частота встречаемости комплекса из 95 генов плавно понижается от районов Среднего Востока к месту обитания басков), соответствует экспансии неолитических земледельческих народов из мест зарождения земледелия (район Месопотамии) на север и запад Европы. Ее датировка на основе генетических дистанций совпадает с археологическими датировками (6–9 тыс. лет назад). Баски – популяция, уникальная по генетическим характеристикам, – являются, видимо, единственными современными представителями древнейших жителей Европы – кроманьонцев. Вероятно, они сохранили свою генетическую уникальность, т.к. жили в дальней точке миграционного пути, по которому в Европу были привнесены гены, земледельческая культура и индо-европейские языки ранненеолитическими племенами с Ближнего Востока. Выводы генетиков подтверждаются и данными лингвистов об уникальности языка басков.

Частота встречаемости другого комплекса генов наиболее высока на юге России и снижается как в направлении к северу, так и к югу от этой области. Этот след оставили миграции скотоводов-кочевников 4–6 тыс. лет назад .

Не только миграции приводят к изменениям концентрации генов в популяциях. Например, частота встречаемости генов, связанных с адаптацией к холоду, плавно уменьшается с севера на юг.

“Молекулярные часы”

Кроме сравнения частот встречаемости генов в популяциях для реконструкции истории человечества используется метод “молекулярных часов”. Он основан на том, что скорость изменения нуклеотидной последовательности молекулы ДНК за счет точечных мутаций (т.е. изменения только одной пары нуклеотидов) настолько постоянна, что ее можно использовать для датировки отхождения данной эволюционной ветви от общего ствола. Так как большинство этих мутаций, по современным представлениям, нейтральны, т.е. не оказывают какого-либо полезного или вредного влияния на их обладателя, они не элиминируются отбором. Эти “молекулярные часы” были откалиброваны при сравнении скорости изменения ДНК тех видов, время расхождения которых было надежно установлено по ископаемым останкам.

“Молекулярные часы” помогли определить дату разделения ветвей человека и обезьян – от 5 до 7 млн лет назад. До этого палеонтологи полагали, что разделение произошло около 25 млн лет назад. Однако теперь “молекулярная” датировка является общепринятой. Считается, что предки человека и шимпанзе разделились около 5 млн лет назад, отделение горилл произошло раньше, а еще раньше, около 10–15 млн лет назад, отделилась ветвь орангутанов.

Гены и языки

Метод “молекулярных часов”, позволяющий установить степень родства разных видов по различиям в их ДНК, очень похож на метод глоттохронологии, используемый при установлении родства разных языков. За 1000 лет в так называемом базовом словаре (он включает те слова, которые есть в любом языке, – “дом”, “земля”, “небо”, названия частей тела и т.д.) сохраняется 86% слов, т.е. каждый из языков двух народов, разделившихся 1000 лет назад, имеет 86% общих слов с предковым языком. Следовательно, друг с другом эти языки имеют 74% (86% от 86%) общих слов. Сопоставление эволюционного древа популяций человека с лингвистическими данными и классификацией языков по надсемействам показало, что в большинстве случаев языки генетически родственных популяций принадлежат к одной лингвистической группе. Чем раньше разделились две популяции, тем дольше они эволюционировали независимо и тем больше накопилось замен в их ДНК и в их языках. Конечно, языки не зависят от генов, и корреляции генетического и лингвистического родства определяются лишь историческими обстоятельствами.

“Митохондриальная” Ева .

Чем выше скорость накопления мутаций в ДНК, тем меньшие отрезки времени эволюции видов могут быть определены при помощи “молекулярных часов”. Быстрее всего накапливаются мутации в митохондриальной ДНК. Митохондрии содержат кольцевую молекулу ДНК, состоящую из 16 500 пар оснований, – это совсем немного по сравнению с ДНК хромосом, находящихся в ядре клетки и состоящих из десятков и сотен миллионов пар оснований. При оплодотворении митохондриальная ДНК (мтДНК) сперматозоида не попадает в яйцеклетку, так что и мужчины, и женщины получают мтДНК только от матери.