5.Эсхин.

Политическим антиподом Демосфена был оратор Эсхин (389—314 гг.), стоявший на противоположных политических по­зициях. Из трех дошедших до нас речей Эсхина две произнесе­ны в тех же процессах, что и речи Демосфена,— «О преступном посольстве» и «О венке». Таким образом, мы можем сравнить две точки зрения на одни и те же события, сопровождаемые соответствующей аргументацией. Эсхин в 346 году участвовал в том посольстве к царю Филиппу, которое заключило Фплократов мир. Он был обвинен в том, что предал афинские инте­ресы, действуя в пользу Филиппа, но ему удалось отвести сво­его главного обвинителя, Тимарха, как человека безнравствен­ного. После поражения при Херонее, когда оратор Ктесифонт предложил наградить Демосфена венком, Эсхин выступил про­тив этого, в пространной речи обвинив Демосфена в том, что его политическая деятельность оказалась пагубной для государ­ства. Но отпор Демосфена был сокрушителен, и Эсхину не уда­лось собрать и пятой части голосов судей. Проиграв процесс, он потерял право выступать в Народном собрании и вынужден был удалиться в изгнание на остров Родос, где открыл оратор­скую школу. Рассказывали, будто родосцы однажды попросили оратора повторить его последнюю речь. Эсхин повторил перед ними речь «О венке». Восхищенные слушатели спросили: «Как же ты после такой речи оказался в изгнании?» Эсхин ответил:«Если бы вы услышали, что говорил Демосфен, то вы бы об этом не спрашивали».

Эпоха эллинизма.

Время, наступившее после падения свободной полисной Греции, принято называть эпохой эллинизма. Политическому красноречию оставалось все меньше места в общественной жиз­ни, интерес к содержанию речей уступал место интересу к форме. В риторских школах изучали речи прежних мастеров и старались рабски подражать их стилю. Распространение полу­чают подделки речей Демосфена, Лисия и других великих ора­торов прошлого (такие подделки дошли до нас, например, в со­ставе сборника речей Демосфена). Известны имена афинских ораторов, живших в период раннего эллинизма и сознательно сочинявших речи в духе старых образцов: так, Харисий сочи­нял судебные речи в стиле Лисия, тогда как его современник Демохар был известен как подражатель Демосфена. Такая тра­диция подражания получила потом название «аттицизма». В то же время односторонний интерес к словесной форме красноре­чия, ставший особенно заметным в новых греческих культур­ных центрах па Востоке— Антиохии, Пергаме и других, поро­дил противоположную крайность, увлечение нарочитой манер­ностью: этот стиль красноречия получил название «азианского». Самым известным его представителем стал Гегесий из мало­азиатской Магнесии (середина III в. до н. э.). Стараясь переще­голять ораторов классической эпохи, он рубил периоды на короткие фразы, употреблял слова в самой необычной и про­тивоестественной последовательности, подчеркивал ритм, нагро­мождал тропы. Цветистый, высокопарный и патетический слог приближал его речи к мелодекламации. К сожалению, об ораторском искусстве этой эпохи можно судить только по немногим сохранившимся цитатам — целых произведе­ний до нас почти не дошло. Однако до нас дошли в боль­шом количестве произведения ораторов римского времени, в ос­новном продолжавших традиции красноречия эллинистической Эпохи.

После поражения войск ахейского союза в 146 году до н. э., которое нанес ему римский полководец Муммий, Греция стано­вится провинцией Римской средиземноморской державы: с 27 года до н. э. эта провинция получает название Ахайя. Гре­ция становится местом, куда римская молодежь отправляется для получения образования, играет роль университета и музея изящных искусств. Особой популярностью пользуются Афины, а также остров Родос и города Малой Азии. С I века н. э. труд ведущих учителей в риторских школах оплачивается государ­ством.

Профессия странствующего ритора выступающего в грече­ских городах с демонстрацией своего искусства, становится настолько распространенной, что II век н. э. обычно называется веком «второй софистики» (в напоминание о софистах V. века до н. э., также разъезжавших по городам с речами и лекция­ми). В условиях утраты греками политической свободы ора­торское искусство обратилось к единственно возможному в тех условиях жанру, а именно к эпидиктическому, торжест­венному. Перед оратором ставилась задача— экспромтом, без подготовки, прославить героическое прошлое Эллады или героя древнего мифа, произнести похвальное слово вели­кому оратору, политическому деятелю прошлого или даже самому Гомеру. Софист и ритор в эту эпоху вытесняют поэ­та, проза становится главенствующей, но, вычурная и рафи­нированная, пронизанная ритмом и украшенная сложными риторическими фигурами и тропами, она приобретает черты поэзии.

Красноречие новой эпохи продолжает традиции как аттицизма, так и азианизма. В области языка нормой оставался аттицизм. Знаменитый оратор II века н. э. Элий Аристид заявлял:«Я не пользуюсь словами, не засвидетельствованными у древних». В то же время в области стиля устойчиво держались традиции азианизма—высокопарный пафос, обилие изысканных речевых оборотов. Благодаря голосовым модуляциям и ис­кусному жестикулированию выступления риторов этого направ­ления превращались в театрализованные представления, соби­равшие толпы слушателей.

Можно отметить два периода расцвета красноречия в эпоху Римской империи. Первый период имел место во 2 веке н.э. бывшем временем стабилизации и связанного с ней экономи­ческого и культурного подъема. Второй период относится к IV веку и совпадает с временем последней схватки «языческой» культуры с наступающим христианством. Первый период пред­ставлен(если называть наиболее яркие имена) Дионом Хрисостомом и Элием Аристидом, второй характеризуют имена Либания, Гимерия и Фемистия.

1.Дион Хрисостом.

Дион Хрисостом(«Златоуст»— ок. 40—120 гг. н. э.) был родом из Малой Азии, но молодые и зрелые годы провел в Риме. При отличавшемся подозрительностью императоре Доми­циане(81—96 гг.) оратор был обвинен в неблагонамеренности и удалился в изгнание. Долгое время он провел в странствиях, добывая себе средства к существованию физическим трудом. Когда Домициан пал жертвой заговора, Дион вновь стал ува­жаем, богат и знаменит, по по-прежнему продолжал свои путе­шествия по всей громадной Римской империи, никогда подол­гу не останавливаясь в одном месте.

Дион принадлежал к типу ораторов, которые сочетали в се­бе талант художника с эрудицией мыслителя, философа, знато­ка наук. Углубленно занимаясь свободными искусствами, осо­бенно литературой, он с презрением относился к напыщенной болтовне уличных ораторов, готовых говорить о чем угодно и прославлять кого угодно («Проклятые софисты»— так именует их Дион в одной из речей). По философским взглядам он был эклектиком, тяготея к стоикам и киникам. Некоторые из его речей даже напоминают кинические диатрибы, действующим лицом в них выступает знаменитый своими эксцентрическими выходками философ Диоген. Здесь налицо сходство с Платоном, в диалогах которого постоянным персонажем является его учи­тель Сократ. Герой речей Диона подвергает уничтожающей кри­тике устои общественной, политической и культурной жизни, показывает суетность и тщетность человеческих устремлений, демонстрируя совершенное невежество людей в отношении того, что есть зло и что— благо. Многие из речей Диона посвящены литературе и искусству — среди них «Олимпийская речь», про­славляющая скульптора, создавшего знаменитую статую Зевса, и парадоксальная «Троянская речь», в шутку как бы выворачи­вающая наизнанку миф о Троянской войне, воспетой Гомером, любимым писателем Диона.