Отношение консервативного общества к разводу способствовало укреплению брака как социального института, хотя и не всегда могло предотвратить случаи распада конкретных семей. Уровень разводимости был очень низким, измерялся долями процента, максимум несколькими процентами от общего числа браков. В частности, в Российской империи, законы которой о разводе в 1913 г. в общем соответствовали вышеописанной схеме, число разводов составляло лишь 0,4% от числа заключенных браков.[6] (В современной же России разводом заканчивается более половины браков). Понятно, что в сохранившихся браках супруги отнюдь не всегда были удовлетворены своей семейной жизнью. Но и в наше время число неблагополучных полных семей вряд ли меньше. При традиционном взгляде на брак такая неудовлетворенность семейной жизнью не признавалась достаточным основанием для развода: интерес семьи как целого стоял выше интересов ее членов, а общественный интерес — выше семейного.

Изменения законов о разводе, которые произошли в нашей стране в советский период (в 1918, 1926, 1936, 1944, 1955, 1965, 1968 гг.), а также во многих европейских государствах главным образом после второй мировой войны, сводились в основном к отказу от признанных кодексами перечней вольных или невольных нарушений правил семейной жизни одним из супругов как оснований для расторжения брака по требованию другого супруга и от применения санкций к виновной стороне.[7] Вместо этого достаточным основанием для развода стало считаться либо само по себе раздельное проживание супругов (независимо от его причин) в течение определенного времени, либо просто категорическое требование одного из супругов расторгнуть брак, даже если другой супруг не соглашался на развод и не нарушал никаких правил семейной жизни. Такие понятия, как "сторона, виновная в разводе" и "санкции по отношению к виновнику развода", вообще исчезли из юридического лексикона многих стран. Если традиционное законодательство исходило из интересов общества, желающего сохранить максимальное число семей, и из интересов самих семей, то в современных законах восторжествовал принцип приоритетности эгоистических интересов индивидов, которые часто строят свое личное счастье (причем сплошь и рядом мнимое и недолговечное) на несчастье своих покинутых супругов и детей.

Последствия подобных изменений правовых и моральных норм очевидны. Это — многократный рост уровня разводимости, который и в России и почти во всех европейских гранах измеряется уже 25—45 и более процентами от общего числа заключенных браков, и далеко не полная компенсация разводов повторными браками, и высокий удельный вес неполных семей и детей, воспитывающихся без одного из родителей, и трудности, которые эти дети испытывают в процессе социализации, и их непропорционально большой вклад в преступность несовершеннолетних. Кроме того, высокий уровень разводимости в обществе влияет и на нераспавшиеся, даже на вполне благополучные семьи. Во многих из них супруги осознают потенциальную возможность развода. Они видят, как многие их знакомые, которые соблюдали все правила семейной жизни: заботились о своих семьях, не пьянствовали, не бездельничали, не нарушали супружеской верности, оказываются брошенными своими мужьями или женами, а нередко еще и теряют жилье, имущество и лишаются возможности общаться со своими детьми (последнее относится почти исключительно к мужчинам). Поэтому немало супругов в вполне благополучных семьях решают, что им лучше, на случай возможного развода (от чего никак нельзя страховаться), ограничиться одним ребенком и вообще строить свои супружеские отношения как временные. В первую очередь это проявляется в ориентации женщин на работу вне дома: они понимают, что могут быть брошены мужьями даже без всякой их вины, и не хотят оказаться в этой ситуации без источника средств существования. Это — одна из самых важных причин вовлечения женщин в общественное производство, что, в свою очередь, ведет к снижению рождаемости и способствует расторжению браков по инициативе самих женщин: экономическая зависимость уже не удерживает их от развода не только с пьяницами и бездельниками, от которых они и прежде материально не зависели, но с более "приличными" мужьями, виновными лишь в том, что их не любят.

Не следует понимать вышесказанное как призыв к восстановлению старых репрессивных законов о расторжении брака. Эти законы были пересмотрены и в тех странах, где не произошло никаких революций. Законы изменились потому, что изменилось общественное мнение, причем во многих странах право отстает в этих вопросах от морали на несколько поколений. Общественное мнение в наше время не осуждает разводы, вызванные не только объективными, но и чисто субъективными причинами. Так, по данным исследования, проведенного в 1994 г. НИИ семьи Минсоцзашиты России и Российского фонда мира, 43% опрошенных считают отсутствие любви к супругу достаточной причиной для развода даже в семье с детьми.[8]

Обратимся к статистике. В 1979 – 1982 гг. в СССР ежегодно расторгались около 1 миллиона браков. Динамика брачности и разводимости в странах СЭВ в 70-е годы представлена в таблице 1 (приложение 1). Из таблицы 1 видно, что наряду со сравнительно стабильным уровнем количества заключенных браков (8 – 10 на 1000 человек населения) количество разводов неуклонно увеличивалось: в Болгарии – 16,6%, в Венгрии – на 18,1%, в ГДР – на 68,7%, в СССР – на 38,5%, в ЧССР – на 23,5%. Может удивить резкое повышение количества разводов в Румынии: с 0,4 до 1,6 развода на 1000 человек населения, то есть в 4 раза. Это один из примеров того, как установленный правовой запрет может повлиять на статистические показатели и ввести в заблуждение. В 1960 г. в Румынии был сравнительно высокий для того времени уровень разводов –2,0 развода на 1000 человек населения. Это обстоятельство вызвало беспокойство общественности и государственных органов, высказывались различные предположения. В том числе и об усложнении процедуры развода. Законодатель согласился с предложениями о «жестком курсе», значительно усложнил развод и сделал его довольно дорогим. Статистический показатель немедленно на это отреагировал: к 1970 г. в Румынии было 0,4 развода на 1000 человек населения, что означало сокращение по сравнению с 1960 г. в 5 раз. Однако внутренний процесс дестабилизации семей оказался сильнее временного «испуга» желающих развестись и установленных законом процессуальных затруднений. Уже к 1975 году количество разводов возросло в 4 раза и после этого устойчиво держится и в последующие годы.[9]

Следует отметить, что за последнее десятилетие в Российской Федерации наблюдается устойчивая тенденция увеличения количества расторгаемых браков. По данным Государственного комитета Российской Федерации по статистике общий коэффициент разводимости (т.е. количества разводов на тысячу человек населения) возрос на 11% - с 4,0 в 1985 году до 4,5 в 1996 году (см. таблицу 2 приложения 1). На тысячу фактов государственной регистрации заключения брака в среднем в Российской Федерации пришлось 642 развода. Данная тенденция стала несколько спадать в 1997 году, когда количество разводов уменьшилось по сравнению с 1996 году на 24 тысячи (4,3%) при росте числа браков на 50,7 тысячи (5,9%). По данным МЮРФ, судами было расторгнуто бракоразводных исков супругов, имеющих совместных несовершеннолетних детей в 1993 г. – 512815, в 1994 г. – 512265, в 1995 г. – 483534, в 1996 г. – 375300. В те же годы суды рассмотрели исков о расторжении брака бездетных и имеющих совершеннолетних детей соответственно 94982, 95749, 90464, 60281. А статистические данные органов ЗАГСа за те же годы: в 1993 г. - 602998, 1994 г. – 652253, 1995 г. – 580888, 1996 г. – 562063. Такова бракоразводная статистика в цифрах, за которыми стоят живые люди. А сами эти цифры касаются семьи, где есть дети, развод, естественно, сказывается на их судьбе. Чтобы получить более полное представление о разводах, имеет смысл ознакомиться с бракоразводной статистикой в расчетах на 1000 человек населения. В Российской Федерации она выглядит следующим образом: коэффициент разводимости составил: в 1988 г. – 3,9. В 1989 г. – 3,9, 1990 г. – 3,8, 1991 г. – 4,0, 1992 г. – 4,3, 1993 г. – 4,5, 1994 г. – 4,6. Что касается других государств, то там за последние годы сложилась такая картина: Австрия – 2,1, Великобритания – 2,9, Греция – 0,6, Дания - 2,9, Испания – 0,6, Италия – 0,5, Португалия – 0,9, Германия – 2,4, Франция – 1,9, Швеция – 2,6.[10]