Все это говорит о том, какое место приобретает в со­знании персонажей физическое и телесное начало.

Конечно, не следует абсолютизировать это соотноше­ние. Сложность в том, что физическое и телесное начало не изолировано, но указывает на нечто более высокое; иначе говоря, с ним связана духовность ранней, «героиче­ской» эпохи народной жизни.

Оттого у всех народов богатыри целых быков съедают, баранами закусывают, а бочками сороковыми запивают»[8]. Физическое, телесное, плотское соот­несено со стихией героического деяния, борьбы с врагами, духом отваги и патриотизма. Еще прямее и непосредст­веннее выражается эта степень духовности в сценах кол­лективного танца и пения, о которых говорилось в пер­вой главе.

Помимо героической народной поэзии, на «Тараса Бульбу» (и близкие к нему гоголевские произведения). влияли и другие художественные традиции. Прежде все­го те, которые существовали на украинской почве, в так называемых интерлюдиях.

Эту художественную традицию уже не назовешь ге­роической. Обычный герой интерлюдий — «школьник»­семинарист, по-малороссийски «дяк», или, как шутливо именовали его авторы сатир, «пиворез». «Отбившись от школы за великовозрастием, он увлекается предметами, чуждыми строго духовной науке: ухаживает и за тор­говками, и за паннами, пьянствует и для добычи средств к существованию поет канты и псалмы под окнами, пу­скается на рискованные аферы. Он не прочь порою под­шутить над неписьменным крестьянином, проделывая над ним неблаговидные шутки: объявив себя живописцем и взявшись написать портрет, он вымазывает простака сажей»[9].

Между тем с типом «дяка» связано такое соотношение человеческих способностей, при которых физическое и телесное ставится выше духовного. Но это соотношение тоже непростое: отвращение «дяка» к школе, страсть к рискованным предприятиям и шалостям выдают человека решительного, пренебрегающего сложившимися нормами отношений с властями, со старшими, с родными и т. д.

Отметим также снижение мотива любви, принимающее различные формы.

С одной стороны, это откровенное презрение к «неж­бе» у Тараса Бульбы, ставившего выше любви героиче­ское дело воинскую суровость и самоотверженность.

Вместе с тем уже в ранних произведениях Гоголя наметились такие образы высших человеческих движений (прежде всего любви), которые резко контрастируют с только что отмеченной иерархией, то есть преобладанием фического и телесного над духовным и интеллектуальным. Назовем эти примеры случаями острого контраста.

В «Тара­се Бульбе», с памятным нам презрением главного персо­нажа к «нежбе» — в порядке острого контраста — разви­вается совсем иное чувство Андрия.

Андрий «поднял глаза и увидел стоявшую у окна кра­савицу, какой еще не видывал отроду . Он оторопел. Он глядел на нее, совсем потерявшись .» Внешняя обрисовка подобного состояния (оторопь, почти окаменение) соот­ветствует внутреннему составу чувства, доходящему до рыцарского преклонения перед возлюбленной, до готовно­сти послужить и пожертвовать ей всем, чем только мож­но. Мироощущение сурового героического века, правда товарищества, сталкиваются с индивидуализирующимся, углубляющимся в самом себе личным чувством. «Анд­рий . полюбил девушку из враждебного племени, которой он не мог отдаться, не изменив отечеству: вот столкно­вение (коллизия), вот сшибка между влечением сердца и нравственным долгом .»[10] — писал Белинский о тра­гедии Андрия.

Случаи острого контраста вносят дополнительные дис­сонансы в гоголевскую шкалу. С одной стороны, если прибегать к схематизированной формуле, телесное и фи­зическое ставится выше духовного и интеллектуального. Но с другой — свободное и предпочтительное развитие естественного, природного, «физического» не только огра­ничивается действием внеположенных этой иерархии сил (см. материалы и выводы предшествующих глав), но и знает «отступления от правила», перебои. Эти перебои создаются прежде всего случаями такого романтизирован­ного, в высшей степени духовного переживания любви, которые находятся в обратном отношении к господствую­щей иерархии. Таким образом они предвещают то соот­ношение «физических» и «духовных» моментов, которое возобладает в гоголевском творчестве позднее.

4 Заключение. Гений Н.В. Гоголя.

«Тарас Бульба» — свидетельство поразительного мно­гообразия гоголевского гения. Кажется, ни в одном писа­теле мира не совмещались возможности столь разносто­роннего отражения жизни, столь разнообразные худо­жественные краски в изображении героических и сатири­ческих образов, как это мы видим в «Тарасе Бульбе».

Характерные черты гоголевского мастерства замеча­тельно выражены в пейзажной живописи. Гоголь был ве­ликим живописцем природы. Его пейзаж всегдаочень лиричен, проникнут сильным чувством и отличается бо­гатством красок, картинностью. Достаточно вспомнить, например, давно вошедшее в хрестоматию описание укра­инской степи.

Природа помогает читателю полнее и резче оттенить внутренний психологический мир героев повести. Когда Андрий и Остап, распрощавшись с опечаленной матерью, вместе с Тарасом покидают родной хутор, Гоголь вместо пространного описания гнетущего настроения путников ограничивается одной фразой: «День был серый; зелень сверкала ярко; птицы щебетали как-то вразлад» (II, 52). II в ней мгновенно раскрывается душевное состояние персонажей. Люди расстроены, они не могут сосредото­читься, и все окружающее кажется им лишенным единст­ва и гармонии. И тогда даже птицы щебечут «как-то вразлад». Природа живет у Гоголя напряженной и много­гранной жизнью — почти такою же, как и его герои.

Еще одним важным элементом стиля «Тараса Бульбы» является своеобразный гоголевский юмор. Вся повесть искрится лукавым, тонким юмором. Стоит здесь упомя­нуть хотя бы знаменитую встречу Тараса с сыновьями или того безымянного запорожца, который, «как лев, растянулся на дороге» в своих шароварах из алого доро­гого сукна, запачканных дегтем, «для показания полного к ним презрения».

Но природа гоголевского смеха в этой повести иная, чем, скажем, в «Ревизоре» или «Мертвых душах». Если в сатирических произведениях Гоголя юмор был формул проявления критического отношения писателя к действи­тельности, то здесь юмор служит задаче совершенно про­тивоположной: он содействует утверждению положитель­ного идеала. Юмор «Тараса Бульбы» светел и лучится нежной любовью к героям повести. Он придает обаяние я человечность героям повести, лишает их ходульности и фальшивой патетики, оттеняет их высокие нравственные качества, их патриотизм, их беззаветную преданность Се-чи, Русской земле.

«Тарас Бульба» — одно из самых прекрасных поэтиче­ских созданий русской художественной литературы. Глу­бина и емкость характеров гоголевских героев гармонирует с совершенством композиционной структуры повести и поразительной завершенностью всех элементов ее стиля.

Литература

1. Ю. Манн «Поэтика Гоголя», М., 1988г.

2. «Анализ художественного произведения» под. ред. М.Л. Семановой (книга для учителя), М., 1987г.