Вопрос о моменте перехода собственности

Вопрос о распределении риска упирается в более общий: в какой момент заказчик становится собственником предмета подряда? На наш взгляд, определение подряда в ГК не как работы, а как достижения результата работы позволяет сделать вывод, что заказчик приобретает право собственности на изготовляемую вещь только с момента, когда он принял ее от подрядчика. Такое решение вряд ли вызовет сомнения применительно, например, к бытовому подряду. Имеется в виду, что до сдачи, например, портным заказанного ему костюма его собственником является подрядчик и соответственно распоряжаться им заказчик может только с момента получения костюма.

Иное дело капитальное строительство. Помимо сложности таких отношений следует иметь в виду, что до принятия ГК здесь совершенно явно действовал прямо противоположный принцип. Начиная с 1932 г. он сводился к следующему: возводимое строение - собственность заказчика[15]. Прямым следствием этого решения было и распределение риска случайной гибели предмета строительного подряда по началу, прямо противоположному тому, которое содержится теперь в ГК.

В пункте 48 Правил о договорах подряда на капитальное строительство[16], применительно к случаю гибели предмета подряда вследствие стихийного бедствия устанавливалось: "Заказчик обязан оплатить подрядчику стоимость выполненных им до стихийного бедствия работ".

Становление новых экономических и юридических форм строительства привело к возникновению ряда острых проблем, которые в прежних условиях унифицированной модели подряда на капстроительство либо вовсе не возникали, либо решались сравнительно легко.

Если в силу ст. 219 ГК право собственности на объект недвижимости возникает с момента регистрации, то до этих пор соответствующий объект невозможно считать недвижимостью, на что обращает внимание Е.А.Суханов[17]. Объект строительства, таким образом, представляет собой некий имущественный комплекс, выступающий как определенное единство. Право собственности на этот объект у заказчика возникает с момента его приемки у подрядчика, что не вызывает сомнений. Трудности состоят в определении субъекта права на объект строительства до его передачи в порядке ст. 753 Гражданского кодекса.

Для иллюстрации основных проблем рассмотрим достаточно несложное на первый взгляд, и, безусловно, типичное, дело.

Строительная организация РСУ АО "Синтез", получив под застройку земельный участок в г. Михайловске Ставропольского края, заключила договор подряда с АО "Канелс", выступившим в роли заказчика, на строительство 16-квартирного жилого дома.

В свою очередь, заказчик имел договор с миграционной службой, по которому он обязался за счет последней обеспечить строительство и передать ей в собственность жилое здание.

В связи с тем, что заказчик, приняв очередной этап работ, оплатил их не полностью (используя при этом средства миграционной службы), договор был после длительной переписки расторгнут, а объект остался недостроенным.

Подрядчик предъявил в суде иск к АО "Канелс" о взыскании суммы долга за принятые работы, а также расходов по охране объекта после прекращения строительства и в связи с отсутствием средств у ответчика просил обратить взыскание на сам объект застройки.

Естественно, что в первую очередь возник вопрос о том, кому принадлежит право собственности на объект.

Казалось бы, в любом случае истец в силу ст. 359-360 ГК РФ имеет право на удержание вещи как кредитор против неисправного должника, вплоть до реализации ее в порядке, установленном для залога. Однако совершенно очевидно, что определить принадлежность вещи все же необходимо, во-первых, для правильного указания номинального продавца и распределения налоговых обязательств при продаже, а во-вторых, для исполнения требований п. 6 ст. 350 ГК РФ, требующих вернуть остаток вырученной при реализации суммы залогодателю (в данном случае - собственнику), тем более что стоимость объекта явно превышала сумму долга. Кроме того, ситуация обострялась наличием еще одного кредитора того же должника - миграционной службы.

Вопрос о праве на объект строительного подряда в прямой форме законом не решен, а содержание норм о подряде не позволяет прийти к однозначному толкованию.

Как пишет К.Скловский, "упразднение в нашем законодательстве ранее существовавшего правила superfities solo cedit (то, что на поверхности, земле принадлежит), представлявшего собой частный случай правила "принадлежность следует главной вещи" (в соответствии с которым недвижимость принадлежала собственнику земли), исключает наиболее естественный для строительства ход рассуждений, согласно которому достаточно определить собственника земли и тем самым предрешить все прочие вопросы, и потому снимает в этом отношении специфику строительного подряда, заставляя искать решение в подрядном праве в целом"[18].

Правило ст. 219 ГК РФ о моменте возникновения права собственности на вновь создаваемую недвижимость с момента ее государственной регистрации, как будто исключая собственность подрядчика (не затрагивая движимого имущества), также не решает всех возникающих вопросов, поскольку "объект строительства" как имеющее определенное единство имущество еще до возможности признания его зданием, сооружением или иной недвижимостью уже вовлекается в гражданский оборот и может служить предметом сделок (залога и других, в том числе и указанных в ст. 360 , 712 , 720 (п. 6) , 729, 742 ГК РФ). Однако в дальнейшем, говоря о собственности на объект, мы, конечно, должны всякий раз иметь в виду норму ст. 219 ГК РФ и понимать, что, поскольку не имеется регистрации, речь может идти не о праве собственности на недвижимое имущество, а о принадлежности полного права на объект строительного подряда, и прежде всего права распоряжения им.

Дилемма состоит в следующем: до передачи объекта он может быть либо в собственности подрядчика, либо в собственности заказчика. Следовательно, в момент исполнения подряда (передача вещи заказчику) происходит переход собственности, а во втором - это передача только владения.

М.И. Брагинский показал, что вопрос имеет непростую историю в нашем праве и решался в разные периоды по-разному. Он приводит аргументы, выдвинутые в процессе подготовки реформы законодательства в 1982 г.: "Ближайшей задачей должно быть возложение на подрядчика риска случайной гибели предмета подряда. Необходимо, чтобы материальный объект договора стал на стадии строительства "собственностью" подрядчика. Тогда можно будет прийти к выводу, что результат стал действительно объектом договора". В этой связи М.И. Брагинский полагает, что норма п. 2 ст. 703 ГК РФ, в силу которой "подрядчик передает свои права заказчику", подтверждает, что законодатель признает собственником вещи до такой передачи подрядчика[19]. Несомненно, эта норма является серьезным аргументом в пользу данного подхода, несмотря на то, что законодатель все же не указал, какие именно права передаются.