Среди ряда уже ранее названных особенностей права современного гражданского общества нужно выделить то, что права и свободы человека не только все более становятся целью законодательства и направлений правовой политики, но и прямо включаются в содержание правового регулирования как непосредственный критерий при определении правомерности того, или иного поведения, предмет судебной защиты. Отсюда, возможность обжалования государственных актов в международных правосудные органы в случаях, когда, по мнению заявителя, ущемляются права человека.

Каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод. Эта защита обеспечивается не только наличием в Конституции общего положения (ст.46), но и специальным закреплением в ряде статей указаний на судебную защиту важнейших прав и свобод - права на тайну переписки (ст.23), неприкосновенность жилища (ст.25), права частной собственности (ст.35). Более того, статья 46 гарантирует и международно-правовую защиту прав и свобод человека путем обеспечения гражданам возможности обращаться, в случае необходимости, в межгосударственные правозащитные органы.

В Российской Федерации гарантируется государственная защита прав и свобод человека и гражданина, каждый вправе защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом (ст.45). Решения и действия (или бездействие) органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений и должностных лиц могут быть обжалованы в суд (ст.46). Никто не может быть лишен права на рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом (ст.47, ч.1). При этом Конституция впервые вводит в судебную практику новый институт - присяжных заседателей. Обвиняемый в совершении преступления имеет право на рассмотрение его дела судом с участием присяжных заседателей (ст.123, ч.4).

В реальной жизни повсеместно нарушаются права и свободы граждан (и не только в нашей стране, а во всем мире), это выражается в: нарушении международных актов, относящихся к правам народов, нарушении правового равенства граждан, использовании прав и свобод в антиконституционных целях экстремистскими силами, элементарным невыполнением законов. В России отсутствуют специальные правовые механизмы, обеспечивающие права и свободы российских граждан, их реальную гарантированность. Фактически права и свободы граждан только провозглашаются, но реально в жизни нередко происходит вопиющее нарушение самых элементарных прав и свобод.

Ежедневно в мировом сообществе происходят массовые нарушения прав и свобод человека - это преступления геноцида, различные способы расовой дискриминации, преступления апартеида, военные преступления, а также преступления против человечества.

Глава 4. Современные взгляды на государство и личность.

В.Т. Томин считает, самоограничение и ограничение прав личности - непременное ус­ловие существования и развития общества и госу­дарства. Ничем не ограниченная реализация прав и свобод одного гражданина неизбежно приведет к ущемлению прав и свобод других граждан, к конфликту между ними. Для эффективного осу­ществления принятых на себя обязанностей, госу­дарство и общество должны стать самостоятель­ными субъектами прав, а, может быть, и свободу[14].

Обеспечение оптимума (не максимума) прав всем возможно только при условии ограничения прав и свобод каждого. Этому способствуют два обстоятельства. Одно из них терминологическо­го свойства: недостаточно четкое определение понятия субъективных прав гражданина. Строго говоря, субъективное право есть средство обес­печения законных интересов личности, меры воз­можного поведения субъекта, направленного на достижение целей, связанных с удовлетворением его интересов

Но обеспечение интересов личности возмож­но и другими, кроме субъективных прав, средст­вами.

Второе обстоятельства предопределено во­просом, сформулированным еще древними рим­лянами в лоб: qui prodest? Кому выгодно?

Ситуация в России складывается сегодня та­ким образом, что в правоприменительной прак­тике ограничений прав и свобод человека сколь­ко угодно (сколько выгодно обладающим реаль­ной властью). Однако законодательство про эти ограничения как бы не знает.

Отсюда возможны два следствия. Первое: в случае надобности работника правоприменительного органа всегда можно обвинить в отступле­нии от закона. Второе: участник правоотноше­ния, обладающий реальной силой (деньги, связи, должностное положение) имеет возможность из­бавить себя и своих ближних от действия таких ограничений.

В то же время от ограничений прав и свобод граждан следует отличать их игнорирование го­сударством, должностными лицами, гражданским обществом.

Егоров С.А. считает, что следует различать законодательное, внеш­нее ограничение права от его внутренней ограниченности на основе естественного закона равной свободы, считает он. Согласно этому за­кону, никто, реализуя свои права, не должен нару­шать права другого или затруднять их осуществ­ление. Использование естественных прав во вред другим является правонарушением и служит ос­нованием для соответствующего воздействия на нарушителя. Но и в этом случае не могут подвер­гаться ограничению естественные права челове­ка. Речь идет о восстановлении нарушенных гра­ниц чужого права, его ограждении от посяга­тельств[15].

Судья, виновный в умышленном вынесении неправосудного решения в корыстных целях, за­служивает сурового наказания, но на основе пра­восудного приговора, вынесенного с соблюдени­ем всех процессуальных формальностей. Нельзя такого судью признавать незаслуживающим пра­восудия по той причине, что оно им самим грубо попрано. Самого закоренелого преступника нельзя лишить права на рассмотрение его дела су­дом присяжных.

Правонарушитель за совершение обществен­но опасного деяния подвергается лишению свобо­ды, но при этом ограничивается не в праве на сво­боду, а в возможности ею злоупотреблять. К чис­лу естественных прерогатив человека относится право на самоохранение, на самооборону. Форму­лируя институт необходимой обороны, законода­тель уточняет естественные границы этого пра­ва, пределы его осуществления. При этом он обя­зан законодательно утвердить то, что вытекает из самого права в целях лучшего правового ори­ентирования граждан при отражении преступно­го нападения, а также судебно-следственных ор­ганов при юридической оценке действий, им вы­званных.

В этой связи является совершенно неправо­мерным законодательное связывание реализация права на необходимую оборону с невозможнос­тью "прибегнуть к защите местного или ближай­шего начальства (ст. 107 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года) и спасе­ния бегством. И то и другое - ограничение естест­венного права.

Ничто сугубо личное не должно быть объек­том законодательного воздействия. Закон не вправе к чему-либо принуждать человека воимяего собственной пользы или что-либо недозволять ему из тех же соображений, например, за трещать подвергать себя в научных целях опасным для жизни экспериментам и т.д. Речь идет о непререкаемости правового статуса личности, о недопустимости какого-либо посягательства на него со стороны государства. Это самая запретная зона для государственной власти. Здесь всецело господствует суверенитет права.