При этом отмечу, что правомочие награждения денежными премиями и ценным подарком, которыми, как правило, награждали за «особые отличия и заслуги при несении службы» предоставлялись руководителям высшего управленческого звена: Наркому внутренних дел, начальнику Центрального административного управления, начальникам губернских административных отделов.

Обращает на себя внимание то обстоятельство, что данные поощрения были исключительной мерой, так как они вручались только за действие, сопряженные с риском для жизни, при проявлении храбрости и мужества, за поимку особо опасных преступников, раскрытие или предупреждение преступлений, имеющих особую общественную опасность, спасение гибнущих граждан, предотвращение общественных бедствий.

Большим недостатком содержания Дисциплинарного устава милиции (1923 г.) являлось отсутствие в нем норм, содержащих основание и порядок поощрения личного состава, так как дисциплинарная практика любого руководителя регламентировалась двумя разными правовыми документами: поощрение осуществлялось на основе Правил прохождения службы в милиции, а наказание – в соответствии с нормами Дисциплинарного устава милиции.

В главу о порядке разбора жалобы подчиненного на дисциплинарное взыскание была включена норма, что жалобы нельзя приносить «во время исполнения служебных обязанностей». Последнее, по моему мнению, практически дезавуировало право подчиненного на ее подачу, так как личный состав в этот период ежедневно работал по 10 – 12 часов без выходных дней. Данная норма была аннулирована Дисциплинарным уставом милиции 1926 года.

Расширялись система мер морального воздействия к нарушителям дисциплины (словесное предупреждение, замечание в приказе, словесный выговор) и круг лиц, которым предоставлялись правомочия по наложению дисциплинарных взысканий на подчиненный состав. Эти права получили помощники начальников органов, от помощника начальника милиции республики до помощника начальника района, комиссары, начальники отделений милиции, старшие милиционеры. Кроме того, была проведена дифференциация дисциплинарных прав руководящего состава разного должностного уровня.

Таким образом, Дисциплинарный Устав РК милиции (1923 г.) являлся важным правовым документом, урегулировавшим многие вопросы в дисциплинарных отношениях в органах милиции. В нем также были устранены нормы, присущие воинским дисциплинарным уставам, определенно содержание понятия «милицейская дисциплина».

Хотя сокращение штатов органов милиции осуществлялось за счет тех лиц, которые в своей служебной деятельности злоупотребляли служебным положением, постоянно нарушали служебную дисциплину, вместе с тем в дисциплинарных отношениях в милиции в этот период сформировались определенные тенденции.

Первая тенденция – низкое состояние служебной дисциплины и законности в рядах милиции и отсутствие позитивных подвижек в этом вопросе на протяжении многих лет.

Среди дисциплинарных нарушений наибольшее распространение получили грубость, не тактичное поведение в отношении граждан и пьянство. Практически каждое четвертое дисциплинарное нарушение было связано с употреблением спиртных напитков на службе.

Нормативное закрепление привлечения работников милиции и уголовного розыска за нахождение в общественном месте в состоянии опьянения при исполнении служебных обязанностей устанавливается Дисциплинарным уставом РК милиции (1923 г.). Причем проступок квалифицировался и как уголовное, и как дисциплинарное нарушение. В случае нахождения в нетрезвом состоянии при исполнении служебных обязанностей наступала ответственность по ст.109 Уголовного Кодекса РСФСР, в другом случае – дисциплинарная ответственность.

При этом меры дисциплинарного воздействия не были для руководителя альтернативными, они императивно устанавливались Дисциплинарным уставом: дисциплинарный арест на 30 суток либо смещение на низшую должность.

Вторая тенденция – администрирование дисциплинарной практики руководителей милиции, принятие неадекватных обстоятельствам дела и содержания проступка дисциплинарных мер воздействия к нарушителям.

Зачастую это проистекало не только ввиду правовой безграмотности и малой опытности в руководстве подчиненными определенной части командного (начальствующего) состава милиции, но также из-за подмены понятий, при которой ряд руководителей рассматривал дисциплинарное взыскание не как меру воспитательного характера, а как кару по отношению к провинившемуся подчиненному.

Многие были искренне убежденны, что подобная административно-карательная практика по отношению к подчиненному – наиболее эффективное воспитательное средство.

Исследования показали, что во всех областных и губернских управлениях милиции в течение года количество наложенных дисциплинарных взысканий превышало численность личного состава. Другими словами, практически каждый сотрудник в течение календарного года наказывался в дисциплинарном порядке, а в некоторых регионах – по несколько раз.

Усугубляло проблему и превалирование дисциплинарной практики руководителей милиции мер принуждения над мерами поощрения. Полагаем, что определенное влияние на подобную дисциплинарную практику оказывал не только низкий общеобразовательный и культурный уровень руководящего состава, но также негативная административная практика местных исполнительных органов Советов, в которой весьма широкое распространение получили аресты граждан в административном порядке.

Последнее являлось следствием того, что в условиях Гражданской войны в стране сформировался значительный слой советских работников, для которых управлять означало: «распоряжаться вполне самостоятельно, не подчиняясь регламентирующим статьям закона».[2]

При этом отметим, что бессистемная дисциплинарная практика руководящего состава по увольнению из органов милиции в дисциплинарном порядке работников без достаточных на то оснований, учета содеянного, личности нарушителя имело самые отрицательные воспитательные последствия.

Так, в приказе по Петроградской губернской милиции (1923 г.) отмечалось, что предоставленное начальникам отделений милиции право на увольнение со службы младших милиционеров используется во вред службы. Отдельные «начальствующие лица так увлеклись увольнением, что при этом в большинстве случаев не разбираются со степенью сделанного тем или иным милиционером проступка».

Зачастую работники милиции увольнялись со службы с формулировкой «без права поступления в ряды милиции», что являлось превышением должностных полномочий первых руководителей органов милиции, так как подобные действия ущемляли гражданские права работников милиции. К тому же подобное решение мог принять только народный суд. В последствии в эту правовую коллизию были внесены коррективы. Увольнение лиц, поведение которых дискредитировало Советскую власть или милицию, с подобной формулировкой осуществлялось только через суд.

Так как в содержание служебной дисциплины работников милиции включались нормы, регулировавшие трудовую дисциплину, то одной из сложных проблем являлись профилактика и недопущение совершения государственными служащими особого вида государственной службы (работниками милиции) прогулов. К тому же их уровень среди личного состава милиции в несколько раз был выше, чем среди рабочих промышленных предприятий.