Оригинальны взгляды С. Л. Франка на свободу. Он считал, что она имеет онтологические основания, коре­нится в бытийной стороне жизни человека. Само бытие мыслилось им не данным или наличным в законченной форме, а “содержащим в себе момент становления, оно есть потенциальность . Если в бытии есть становле­ние, то бытие есть нечто большее и иное, чем все, что уже наличествует в готовом виде. а именно, оно есть то, что еще будет или может быть” (Франк С. Л. Соч. М., 1990, с. 247). Другими словами, “первичная свобо­да” — тождество потенциальности или бытия, которое “не только есть, но и делается, как бы творит самое себя; оно растет, изменяется, формируется . именно это мы и называем свободой” (там же, с. 254).

Тем самым в бытии содержится возможность выбора, альтернативность, и в этом общем смысле оно совпада­ет со свободой. Точнее, бытие как целое может быть понято только как “единство рациональности и иррацио­нальности, т. е. необходимости и свободы” (там же).

В движении к свободе человек постигает смысл жиз­ни, который таится не вовне, а внутри нас. Погружаясь в глубины собственного бытия, свободный человек с помощью веры и напряженных волевых усилий выращи­вает в себе добро и правду, совершенствуя тем самым свою человеческую природу.

В философии экзистенциализма антропология в значи­тельной мере сводится к решению проблемы свободы, к выяснению предпосылок и факторов, которые обеспечи­вают ее осознание и обретение. У Ж.-П. Сартра, напри­мер, человек на уровне своего психологического “Я” не свободен; он лишен возможности выбора, более того — его выбирают, им манипулируют, как пешкой. Как же человеку добиться свободы?

Если С. Л. Франк считал, что свобода содержит в себе динамичность: процесс свободного выбора подразумева­ет такие моменты, как “делание”, “совершение”, “ста­новление”, т. е. нечто активное и созидательное в дей­ствиях познающего субъекта (см. там же, с. 247-255), то у Сартра природа свободы основана на негативе. Быть свободным, по Сартру, означает способность человека не творить бытие, а выводить себя за его пределы, осво­бождаться от него, отрицать необходимость. Человек ' освобождается от неподлинного существования тем, что уходит из-под господства необходимости, законосообраз­ного состояния. Мера свободы человека в антропологии Сартра определяется степенью отрицания (неантизации) внеположенного ей бытия, косного и инертного существо­вания в обществе (см.: Сартр Ж.-П. Бытие и ничто// Философские науки, 1989, № 3; подробнее см.: Филип­пов Л. И. Философская антропология Жан-Поля Сартра М., 1977).

Большое внимание уделял проблеме человека и его пути к свободе выдающийся русский философ Н. А. Бердяев (1874-1948 гг.). Известны его работы по антрополо­гии: “Философия свободы” (1911 г.); “Смысл творчества (опыт оправдания человека)” (1916 г.); “Смысл истории. Опыт философии человеческой судьбы” (1923 г.); “О назначении человека. Опыт парадоксальной этики” (1931 г.); “О рабстве и свободе человека. Опыт персоналитической философии” (1939 г.); “Опыт эсхатологичес­кой метафизики. Творчество и объективизация” (1947 г.);

“Экзистенциальная диалектика божественного и челове­ческого” (1952 г.). В 1989 г. в Москве была издана его книга “Эрос и личность, философия пола и любви” и др.

В своем учении о свободе Н. А. Бердяев различает три ее вида: первичную иррациональную свободу, или произвол; разумную (рациональную) свободу; свободу, проникнутую любовью к Богу. Иррациональная свобода человека коренится в “ничто”, из которого Бог сотворил \ мир, она предшествует Богу и миру, добру и злу. Когда у человека верх берет гордыня духа, он ставит себя на место Бога, вследствие чего происходит распад и вме­сто свободы возникает рабство. Разумная свобода, если она ведет к принудительной добродетели, также порож­дает рабство. Свободу человек обретает благодаря тому, что Бог нисходит в бездну (Ungrund), в глубину свобо­ды, из которой рождается не только зло, но и добро. Как видим, в данном контексте свобода Бердяевым рас­сматривается в исключительно теологическом плане (под­робнее см.: Лосский Н. О. История русской философии. М., 1994, гл. XVI).

С этим связано решение религиозным философом-эк­зистенциалистом вопроса о соотношении бытия и свобо­ды. Оно сводится к тому, что свобода не детерминиро­вана бытием, не имеет в нем своего источника; она невозможна из бытия, поскольку вкоренена в ничто, в бездонность, в небытие. Более того, бытие не имеет примата над свободой; она, как и дух в целом, предше­ствует бытию. Сама же она безосновна.

Помимо божественного истолкования свободы у Бер­дяева она имеет и непосредственно личностное измере­ние. Возвышая свободную личность, он видит в ней категорию духа, а не природы. Не личность составляет часть общества, а общество и даже космос — часть и сторона личности (см.: Бердяев Н. А. Проблема челове­ка. Париж. Путь, № 50, с. 12). Философ считал личность более высокой ценностью, чем нацию, общество и госу­дарство. Последние стремятся подчинить себе личность, низвести ее до своего орудия, поэтому человек имеет не только право, но и обязан защищать от них свою духовную свободу (см.: Бердяев Н. А. Я и мир объек­тов. Париж, 1934, с. 162).

Для Бердяева Н А. характерным является и то, что он рассматривал свободу человека в неразрывной связи и единстве с его научным и художественным, культур­ным творчеством. “Без свободы творчества, — писал он, — нет новизны, нет возрастающей и восходящей жизни, есть умирание” (Бердяев Н. А. О свободе твор­чества. Встреча. Сб. 2. Париж, 1945, с. 3). В творческой свободе, по Бердяеву, заключена величайшая тайна эк­зистенции человека, без свободы творчество прекраща­ется. Свободное творчество творит новизну, то, чего еще не было. Так реализуются преемственность, связь вре­мен, сочетаются традиции и современность. “Без Тради­ции нет связи и нет смысла исторической судьбы” (там же).

Глубоко исследовал проблему человека и крупный отечественный мыслитель Иван Александрович Ильий (1882-1955 гг.). Наряду с такими истинно человеческими феноменами, как добро и зло, мораль, любовь, душа, вера, культура, труд, совесть, семья и пр., он исследует в различных аспектах свободу человека. Прежде всего он ставит теоретико-методологические вопросы: “Что зна­чит — “свободен”? Какая свобода имеется здесь в виду? Свобода от чего и ради чего?” (Ильин И. А. Путь к очевидности. М., 1993, с. 165).

И. А. Ильин различает внешнюю свободу личности и ее внутреннее освобождение; соотносит свободу, любовь и веру в Бога; пишет о человеческих страстях и дости­жении свободы в управлении ими; исследует политичес­кую свободу как разновидность внешней свободы; ста­вит проблему уважения авторитета, дисциплины, ответ­ственность свободного человека; критикует беспредель­ность и разнузданность в поведении людей; указывает на “вреднейший парадокс, утверждающий необходимость и полезность безграничной свободы (крайний либерализм, анархизм)” (там же, с. 165-178). Он выступает против бездуховности, считает, что духовная свобода и религи­озная самостоятельность людей не только не исключают воспитания и преподавания, а напротив, предполагают их. Обратившись против духа, свобода перестает быть тако­вой и становится произволом и всепопранием. Итак, зак­лючает мыслитель, “без свободы гаснет дух; без духа - вырождается и гибнет свобода. О, если бы люди увиде­ли и уразумели этот закон!” (там же, с. 178).