ранее проведенная стерилизация

врожденные отклонения в развитии половых органов

эндометриоз (наличие эндометрия кроме как в матке)

бесплодие неясного генеза

отсутствие или недостаточная продукция цервикальной слизи, что

препятствует прохождению сперматозоидов в полость матки

антиспермальные антитела в крови женщины

отдельные случаи снижения фертильности у мужчин

За простотой этого схематичного описания методики ЭКО и ПЭ, как достижения цели —желанной беременности, сто­ит и конкретная «цена». И дело не только в рублевой стои­мости процедуры, хотя она достаточно велика (1 млн. руб­лей — начало 1995 года). В понятие «цены» входит здоро­вье и даже жизнь женщины. Показательно в этом плане, что в одном из центров по лечению бесплодия перед началом процедуры женщина и ее супруг в обязательном порядке должны оформить заявление, которое начинается так: «Мы предупреждены о том, что оперативное вмешательство, применяемое для такого лечения, может сопровождаться осложнениями». Под осложнениями имеется в виду прежде всего риск многоплодной беременности, который в 20 раз превышает ее возникновение в норме. В понятие осложнений многоплодной беременности входят: угроза преждевре­менных родов, смертность женщин и детей, малая масса детей (в 10 раз чаще, чем в популяции) и т. д. Существует риск чрезмерной гормональной стимуляции яичников, приводящей иногда к их увеличению и даже разрыву (для доноров спермы никакой сравнимой опасности не существует).

Очевидно, что осознаваемая степень риска вынуждает ор­ганизаторов центров искусственного оплодотворения вносить в документ и такие пункты: «Заявляем, что мы не будем воз­буждать уголовное дело против сотрудников Центра, не пред­примем каких-либо действий, судебных преследований, ис­ков или счетов, связанных с проводимым лечением . Нам известно, что в связи с трудностями процедуры, может по­требоваться не одна попытка для достижения беременности, а также, что лечение бесплодия может оказаться безрезуль­татным . Мы предупреждены о том, что . дети, рожденные в результате ЭКО . могут иметь отклонения в развитии». К этому выводу, несмотря на ряд обнадеживающих результа­тов, приходит и В. Бахтиарова: «Каждый из методов ИО уве­личивает риск перинатальной патологии и тяжелую невроло­гическую инвалидность с детства».

В нравственном наполнении понятия «цены» входит и судьба человеческих эмбрионов — запасных, лишних, ос­тавшихся невостребованными. Это — либо уничтожение, либо «служение науке», что впрочем одно и тоже. «Особый фундаментальный интерес» к человеческим эмбрионам и возможность его «фундаментальных» последствий для куль­туры определила самоограничивающее решение междуна­родной общественности: срок проведения фундаменталь­ных исследований с эмбрионом — до 14 дней. Сама по себе эта цифра загадочная и, очевидно, относительная. Но факт этического самоограничения биомедицинской науки налицо. Есть основание рассматривать это скромное достижение науки на пути ее нравственного наполнения нача­лом тенденции, определяющей развитие науки в XXI веке.

Либеральная позиция и законы. Определяющим мировоззренческим контекстом «новых технологий зачатия» является либеральная идеология с ее высшими ценностями «прав и свобод» человека и метафизическо-материалистическим основанием.

Основной принцип либеральной позиции по отношению к искусственному оплодотворению — это «право каждой жен­щины иметь ребенка». Или, как констатировала доктор А. А. Шорохова в 1925 году: «Материнское счастье есть неотъем­лемое право всякой женщины». Основанием этого права в рамках либеральной идеологии является естественно-биоло­гическая функция деторождения. Определенным образом на методику искусственного оплодотворения работает и мате­риалистический мировоззренческий принцип понимания че­ловека не как «образа и подобия Божия», а как образа и подо­бия обезьяны. Под знаком именно этого принципа в 20-е годы в России по инициативе И. Иванова, уже упоминавшегося про­фессора экспериментальной зоотехники, и с санкции Совнар­кома СССР начали проводиться практические опыты получе­ния «новогибридного человека» путем скрещивания людей с антропоморфными обезьянами. Перенос положительного опы­та из зоотехники и ветеринарии на «человеческую модель» — факт эмпирической науки. Доктор А. А. Шорохова писала:

«Женщина не исключение из общего для всего животного мира правила, относительно возможности зачатия от искус­ственного оплодотворения».

Сведение ряда эмпирических фактов разных уровней ор­ганизации жизни к общим закономерностям, безусловно, достижение эмпирической науки. Но для человеческой куль­туры имеет значение не только познание или констатация какого-либо факта или общего закона конкретной наукой. Вл. Соловьев справедливо полагал, что «такая наука не мо­жет иметь прямого отношения ни к каким живым вопросам, ни к каким высшим целям человеческой действительности, и притязание давать для жизни идеальное содержание было бы со стороны такой науки только забавным».

Примером такого рода «притязаний» является суждение доктора А. А. Шороховой: «Есть ли основания отказывать в искусственном оплодотворении женщинам, желающим иметь ребенка не половым путем». Естественно, что находясь в рамках ориентации эмпирической науки — нет оснований. Таким образом был открыт переход с одного — более кон­кретного и низшего — уровня рассмотрения жизни, на дру­гой — социальный и нравственный.

Первое положение статьи 35 «Искусственное оплодотво­рение и имплантация эмбриона» в «Основах законодатель­ства Российской Федерации об охране здоровья граждан» (1993 г.) гласит: «Каждая совершеннолетняя женщина де­тородного возраста имеет право на искусственное опло­дотворение и имплантацию эмбриона». За этой «каждостью» и этим ничем не ограниченным (даже медицинскими показаниями, не говоря уже о морально-этических) «имеет право» стоит ряд возможных непредсказуемых изменений социальных и половых ролей в человеческих отношениях.

О чем идет речь? Во-первых, о косвенной поддержке ин­вертированных лиц (гомосексуализм мужской и женский). Во-вторых, о весьма проблематичной в нравственном отноше­нии перспективе воспитания детей в неполных семьях. В-третьих, о возможных деформациях института семьи в сторону увели­чения неполных семей и реальном росте числа детей, рожден­ных вне брака. В-четвертых, о неизбежных изменениях нравст­венного сознания, которые будут связаны с обесцениванием таких ценностей, как «любовь», «братство», «альтруизм», «ми­лосердие» и других, близких с ними понятий, коренящихся в биофизиологической «плоти» человеческих взаимоотношений. О. Хаксли в своем романе-антиутопии «О дивный новый мир» разворачивает до логического предела возможности и послед­ствия искусственного оплодотворения, ставшего законодатель­ной нормой «Мирового Государства». Семья, материнство, еди­нобрачие здесь запрещены и рассматриваются как источник сильных и нежелательных эмоциональных переживаний, душев­ной боли и, в результате — всевозможных болезней. Место «любви» в иерархии ценностей данного общества занимает по­нятие «взаимопользование», фиксирующее презрение к досто­инству человека и отрицание личной свободы.