Однако тут же, и не без основании, оговаривалось, что в процессе исследования права и его применения нельзя ограничиться “одним лишь общим определением понятия права”, поскольку в нем не могут получить “свое непосредственное отражение” весьма важные для глубокого понимания права и практики его применения специфические моменты, свойственные тому или иному историческому типу права”. Специфические особенности, например, рабовладельческого или феодального типов права вряд ли можно отразить в общем понятии, которое “вбирало” бы в себя также хотя бы некоторые специфические особенности современных правовых систем или типов права.

Специфические особенности и черты характеризуют лишь частные определения понятия права, отражающие, соответственно, специфические признаки и черты рабовладельческого, феодального или любого иного типа права. Что же касается общего определения понятия права, то оно может складываться, исходя из своего названия и назначения, лишь их самых общих черт особенностей, свойственных всем без исключения типам права.

В силу этого оно неизбежно будет носить слишком общий, чрезмерно абстрактный, малопригодный для успешного решения теоретических задач и достижения практических целей, характер. Разработкой такого рода определений, когда право рассматривается в весьма абстрактном или одностороннем виде лишь как “институт принуждения поведения человека власти правил” или как “правила поведения, устанавливаемые и охраняемые государством”, нередко увлекаются и “грешат” западные юристы.

Отечественные же авторы, предпринимавшие попытки выработки общего понятия права, в силу объективных и субъективных причин чаще всего “сбивались” на отдельные специфические черты, касающиеся “воли” того или иного господствующего класса, рассмотрения права исключительно как классового регулятора общественных отношений, и т.п. Иллюстрацией сказанного может служить дефиниция общего понятия права, в соответствии с которой оно представляется как “государственная воля господствующего класса, выраженная в совокупности норм, которые охраняются государством как классовый регулятор общественных отношений”.

Анализ данного, равно как и других, ранее приведенных в качестве примера, общих понятий права показывает, что они пока довольно далеки от совершенства. Следовательно, они не могут служить – окончательно не сформировавшись в единое, полностью удовлетворяющее потребностям государственно-правовой теории и практики общее понятие – эффективным средством или путем преодоления негативных последствии множественности, разрозненности и противоречивости представлении о праве.

Не могут служить достижению этой цели и так называемые “ходячие”, по выражению известного немецкого теоретика права Иеринга, или “наиболее распространенные” (Л.Пстражицкий) воззрения на право как на принудительные нормы, пользующиеся признанием и защитою со стороны государства”, как на “совокупность действующих в государстве принудительных норм”. Ибо при всей своей “общепризнанности” и широкой распространенности они отражают лишь отдельные взгляды и подходы к анализу права и его определению, а не являются “универсальными” средствами и подходами.

В сложившихся обстоятельствах наиболее эффективным, а, следовательно, и наиболее приемлемым путем или средством преодоления негативных последствий множественности и противоречивости определений и подходов к праву, является выделение и рассмотрение его наиболее важных, свойственных различным типам права, признаков и черт.

О каких конкретно признаках и чертах идет речь? О многих. Но в первую очередь о тех, которые позволяют выделить права как регулятор общественных отношений среди других, неправовых регулятивных средств. Об это мы и поговорим в дальнейшем.

-

Основные признаки права.

Что такое “истинный закон”? – вопрошал Цицерон. И тут же отвечал, соотнося право не только со справедливостью и добром, но с самой природой, естественным бытием человека, что – это “разумное положение, соответствующее природе, распространяющееся на всех людей, постоянное, вечное, которое призывает к исполнению долга .” Право, по Цицерону, устанавливая те или иные ограничения и запреты, “запрещая, от преступления отпугивает; однако оно ничего, когда это не нужно, не приказывает честным людям и не запрещает им и не воздействует на бесчестных, приказывая им что-либо или запрещая”.

Идеи и основные положения естественного права нашли свое отражение в конституционном и текущем законодательстве многих современных государств. Например, в Конституции РК прямо указывается на то, что “основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения” (ст. 17, п. 2). Тем самым подчеркивается, что они “не даруются и не устанавливаются “свыше” каким бы то ни было государственным или иным органом, а возникают и существуют в силу естественных, ни от кого не зависящих, причин.

Наряду с названными факторами, оказывающими большое влияние на формирование представления о сущности и содержании права а также на его определение, важную род в данном процессе играют и другие факторы. Среди них следует выделить такие, которые связаны со служебной ролью и социальным назначением права в жизни общества и государства.

Общепризнанным является тот факт, что в социальном плане право никогда не бывает абстрактным. Оно всегда выражает и закрепляет волю и интересы господствующих классов, стоящих у власти социальных слоев, групп, прослоек. Нет права “вообще”. 0но всегда конкретно и реально.

В чем это проявляется? В первую очередь в том, что право на всех стадиях его развития освящает и закрепляет имущественное, социальное и иное неравенство людей. Неравенство рабовладельца и раба, феодала, помещика и крепостного, работодателя и работополучателя. Даже размер наказания за убийство человека раньше ставился в зависимость от его общественного положения. Так, по “Русской Правде” – важнейшему памятнику древнерусского права – за убийство княжеского служащего дружинника следовал штраф (вира) – 80 гривен. За убийство “купчины” – 40 гривен. А за убийство княжеского холопа – крестьянина следовало вознаграждение его хозяину в размере пяти гривен.

По “Салической правде” – правовому памятнику салических франков конца V в. н.э. – за убийство свободного франка был предусмотрен штраф (вергельд) в 200 денежных единиц – солидов. За убийство полусвободного (мета) – 100 солидов. За убийство зависимого крестьянина (колона) полагался штраф в 63 солида. За убийство раба взыскивалось всего лишь 35 солидов и то в пользу хозяина.

В то же время “Салическая правда”, выражая волю и защищая интересы господствующих кругов, предусматривала, что “если кто лишит жизни человека, состоящего на королевской службе”, то с него взыскивается тройной, по сравнению с обычным свободным франком, вергельд в сумме 600 солидов.

Явно выраженное или завуалированное неравенство людей прослеживается и во множестве других, изданных ранее или на последующих этапах развития человеческого общества актах. Широко известное в марксистской и немарксистской литературе положение – выдержка из “Манифеста Коммунистической партии” о том, что право буржуазии “есть лишь возведенная в закон воля вашего класса, воля, содержание которой определяется материальными условиями жизни вашего класса”, несомненно имеет под собой реальную основу, по существу адекватно отражает реальную действительность.