На земном пути каждого человека судьба расставила препятствия, иногда - очень серьезные, сопоставимые с мощью самого индивидуального жизненного потока. Последствия от столкновения с ними могут быть разными: от полного разрушения жизни и гибели человека до полного же разрушения препятствия, если жизненные ресурсы достаточны и вовремя мобилизованы. Между этими полярно противоположными исходами существует множество "промежуточных" вариантов, тех или иных отклонений от предшествующего пути, позволяющих, пусть с потерями, обойти препятствия, которые не удается разрушить. Углы такого "отклонения" могут быть различны - вплоть до резкой смены курса или поворота вспять. Некоторые из таких поворотов и сами ведут к разрушению человека.

Если эту схему попытаться наполнить реальным психологическим содержанием, то перед нами развернется драматическая картина человеческих судеб. Абстрактные "препятствия" примут вид утрат, разочарований, обид, измен, просчетов, конфликтов, различных по силе, по субъективной значимости для человека, по внезапности, продолжительности и повторяемости. А "отклонения" окажутся многообразными деформациями поведения, в том числе и самой трагичной - добровольным уходом из жизни. От других вариантов отклоняющегося поведения самоубийство отличается тем, что этот акт направляется представлениями о смерти. Это не просто переход за черту дозволенного ради выгоды или игра с опасностью. Истинное самоубийство предполагает жестокий поединок жизни и смерти, в котором терпит поражение все, что удерживало человека на этом свете. Но что же его удерживало до сих пор, несмотря на невзгоды, и что заставило поднять на себя руки?

Загадку самоубийства пытаются разгадать с разных сторон: с позиций социологии и психологии, культурологии и антропологии, психиатрии и биологии и т.п. В каждой из них самоубийство находит свою проекцию и через нее раскрывает частичку своей тайны. Попробуем предпринять еще одну попытку и опишем это явление в категориях этики и психологии. Тем более, что для этого есть серьезные основания.

Основания для этико-психологического анализа

Во-первых, если человек решает лишить себя жизни - это означает, что в его сознании претерпела серьезные изменения фундаментальная этическая категория - смысл жизни. Человек решается на самоубийство, когда под влиянием тех или иных обстоятельств его существование утрачивает смысл.

Во-вторых, утрата смысла жизни - это необходимое, но не достаточное условие суицидального поведения. Нужна еще переоценка смерти. Смерть должна приобрести нравственный смысл - только тогда представление о ней может превратиться в цель деятельности.

В-третьих, как бы ни были многообразны жизненные события и конфликты, приводящие к самоубийству, у всех у них есть один общий этический аспект: на уровне морального сознания все они апеллируют к нравственным ценностям: именно в этом качестве выступают все представления о счастье, добре, справедливости, долге, чести, достоинстве и т.п. Иными словами, суицидогенные события (события, толкающие к самоубийству) - это мощные удары по моральным ценностям личности.

В-четвертых, само суицидальное решение - это акт морального выбора. Отдавая предпочтение самоубийству, человек соотносит его мотив и результат, принимает на себя ответственность за самоуничтожение или перекладывает эту ответственность на других. Так или иначе, когда человек выбирает этот поступок, - он видит в самоубийстве не просто действие, причиняющее смерть, но и определенный поступок, несущий положительный или отрицательный нравственный смысл и вызывающий определенное отношение людей, их оценки и мнения.

Следовательно, далее, предметом этического анализа может служить и отношение общества к самоубийству, тесно связанное с теми же этическими категориями (смысл жизни, счастье, добро, долг и т.п.), но выступающими уже как элемент не индивидуального, а общественного морального сознания.

Перечисленные основания, очевидно, не исчерпывают всех возможных аргументов в пользу этического анализа самоубийств, как и не раскрывают всех точек соприкосновения этики и суицидологии. Многое останется за рамками данной статьи. Но и приведенных положений достаточно, чтобы заняться их исследованием, используя накопленный эмпирический материал.

Кризисные состояния. Инверсия отношений к жизни и смерти

В этическом аспекте кризисные состояния можно характеризовать как "перекрытие" источников жизненного смысла: блокаду жизненных целей, представление о невозможности самоактуализации, разрыв между "должным" и "сущим", между собственной и окружающей жизнью. Результирующая всех этих воздействий выражается в утрате жизненного смысла, интереса к жизни, перспективы, а следовательно, и стимулов к деятельности. Возникают феномены отчуждения и безнадежности. Появляется отрицательное эмоциональное отношение к жизни: от ощущения ее тягостности, мучительности до отвращения. Подобные состояния могут возникать как в итоге длительного ряда жизненных трудностей, так и под действием острых, одномоментных тяжелых психотравм.

Итак, главный механизм, специфичный для суицидального поведения и запускающий акт самоубийства, - это инверсия (переворот) отношений к жизни и смерти. Жизнь утрачивает все степени положительного отношения и воспринимается только негативно, в то время как смерть меняет свой знак с отрицательного на положительный. С этого момента начинается формирование цели самоубийства и разработка плана ее реализации.

Индивидуальная уязвимость моральных структур личности

Какие же особенности морального сознания личности предрасполагают к переходу конфликтов в кризисы? Чтобы ответить на этот вопрос, рассмотрим этические категории счастья и долга. Понятие счастья обозначает состояние наибольшей удовлетворенности условиями своей жизни, ее полноты и осмысленности, осуществления идеалов человека и его представлений о своем назначении. В зависимости от того, как истолковывается назначение и смысл человеческой жизни, понимается и содержание счастья. Таким образом, понятие счастья у разных людей связывается с разными системами значений, в том числе и моральных. Для одних счастье состоит в удовлетворении их материальных запросов, для других - в личной автономии, для третьих - в творчестве, служении людям и т.д. Но так или иначе, количественные градации счастья отражают в интегральной форме степень удовлетворенности потребностей человека, реализации его нравственных идеалов и устремлений. Долг же как этическая категория выражает систему внешних нравственных требований, обязанностей перед другими людьми и обществом, он связан с понятиями ответственности, верности и т.п.

Различаясь по своим основаниям, счастье и долг в обобщенном виде ближе всего стоят к интересующему нас жизненному смыслу. Через них элементы морального сознания влияют на жизненный смысл. Утрата счастья (или возникновение несчастья) вследствие описанных выше конфликтных ситуаций влечет и утрату смысла жизни - если в структуре морального сознания личности не активизируется категория долга. Чувство долга может удержать жизнедеятельность на уровне, необходимом для преодоления преград, стимулировать формирование жизненно важных целей, наполнить существование смыслом, т.е. способствовать выходу из кризиса, так происходит, например, с теми, кто испытывает ответственность за судьбу близких, имеет объекты привязанности и заботы. При отсутствии таких объектов, в частности, у одиноких лиц, возможностей для актуализации сознания долга гораздо меньше и преодоление кризисных ситуаций резко затрудняется. Таким образом, с точки зрения структуры морального сознания к переходу конфликтов в кризисы предрасполагает, в частности, субъективная несбалансированность категорий счастья и долга: чем больше разрыв между высокой значимостью идеалов счастья и низкой значимостью долга, тем уязвимее личность к психологическим кризисам.