Появление венчура

Во время Второй мировой войны был велик спрос на новые технологии со стороны военных — и инновационные компании росли как грибы. Но после войны госфинансирование оборонных программ было по большей части свернуто, и университет начал испытывать финансовые затруднения. В начале 50-х Фредерик Терман (он стал ректором ВУЗа) выступил с инициативой сдавать свободную землю в аренду (продавать ее запрещало завещание Лиленда Стенфорда) компаниям, работающим в сфере hi-tech. Первыми арендаторами стали Eastman Kodak, General Electric, Shockley Transistor, Lockheed и Hewlett-Packard. Так образовался Стенфордский промышленный парк — первый в мире технопарк. Тогда же, чтобы ускорить экономическое развитие западного побережья США, был создан Стенфордский исследовательский институт. Он координировал и финансировал правительственные программы, для выполнения которых привлекались сконцентрированные здесь частные компании. В то время лидировали госпрограммы, связанные с обороной, авиацией и исследованиями космоса. Чтобы не допустить застоя в послевоенной промышленности, американские власти в начале 50-х создали институт поддержки малого бизнеса SBA и приняли закон об инвестициях. Закон предполагал создание инвестиционных компаний малого бизнеса, капитал которых обеспечивался не только частными источниками, но и государством (на льготных условиях). На практике это выглядело так: если проект получал одобрение SBA, то к вложенным инвестором трем тысячам долларов добавлялись еще девять тысяч от государства.

В 60-х годах начали действовать первые венчурные компании (venture — риск, рискованное предприятие). Их создатели понимали, что главное в hi-tech-бизнесе — не финансовая помощь молодым фирмам, а инвестирование в них собственных бизнес знаний и опыта. Тогда компания получает не только средства, необходимые для развития, но и нужные связи, а также возможность правильно построить свои бизнес-процессы. В конце 60-х венчурные инвесторы начали финансировать компании Стенфордского промышленного парка. Тогда это было связано с большим риском — из десяти компаний две разорялись. Однако в случае успеха одна инвестиция приносила до 300% прибыли и окупала три десятка неудачных вложений. Удачными оказывались три инвестиции из десяти, оставшиеся компании работали без особых достижений, примерно с 40-процентной доходностью. Такое сотрудничество было выгодно ученым — они получали доступ к средствам, намного превышающим государственные ассигнования. Венчурный бизнес добавил к трем составляющим технопарка (образование, наука, производство) четвертую — финансовую. "Интеллектуальный капитал плюс венчурный капитал", — так в Силиконовой долине и сегодня формулируют формулу успеха. В 70-х 280 гектаров, принадлежавших университету, стало не хватать для размещения всех желающих. Новые компании начали осваивать расположенный неподалеку городок Сан-Хосе — столицу долины, а затем и всю долину, тогда-то и прозванную Силиконовой. Не только Стенфордский университет имел большое значение в формировании промышленного парка. Немалую роль в становлении всего комплекса Силиконовой долины сыграли и Калифорнийский университет (в Беркли), и университет Сан-Франциско. Развитие Силиконовой долины повлекло три мировых инновационных прорыва. Это разработки полупроводниковой техники в 70-х, компьютерной техники в 80-х и сетевых технологий и интернета в 90-х годах. Всего за несколько десятилетий Силиконовая долина из смелого эксперимента превратилась в доходное предприятие: совокупный ежегодный доход 4.000 компаний, расположенных в Долине, — $500 млрд.

Феномен Silicon Valley

Сегодня многие государства пытаются на своей территории повторить успех Силиконовой долины. В Европе и Азии строятся либо уже построены похожие на нее технопарки, выделяются государственные субсидии на hi-tech и т.д. Однако профессор, нобелевский лауреат по экономике Гэри Бэкер, долго изучавший феномен Силиконовой долины, уверен: для развития динамичных промышленных групп требуется гибкое экономическое окружение, а не государственная промышленная программа. В 1999 году венчурные капиталисты инвестировали свыше $6 млрд в новые компании Долины — стартапы. Стенфордский и Калифорнийский университеты продолжают лидировать в формировании новых IT-компаний. Кроме того, в США очень мало препятствий для создания новых фирм, вложений частного капитала и выхода на уровень открытой акционерной компании. Ликвидация искусственных препятствий для основания компаний (как это делается в США) сильно отличается от щедрых программ субсидий в Германии, Франции и некоторых других странах. Субсидии приводят к созданию "безопасных" новых компаний, которые в основном отвечают запросам бюрократов, а не рынка. Невероятную спонтанность, характерную для Силиконовой долины, нельзя воспроизвести за счет бюрократической поддержки.

Fairchild и Fairchildren

Для полупроводниковой индустрии компания Fairchild Semiconductor стала примерно тем, чем фирма Мarconi — для радио или Xerox — в области копирования документов. Но самым главным в ней были не научные открытия и не патенты, а люди и их идеи. Позднее бывших сотрудников компании стали называть Fairchildren.

История Fairchild Semiconductor начинается с изобретателя транзистора Уильяма Шокли. Еще в 1945-м Шокли, тогда работавший в Bell Labs, увлекся идеей полупроводникового усилителя, работающего подобно электронной лампе. Идею поддержали сотрудники Шокли по Bell Labs — Бардин и Браттайн. Первый работающий транзистор инженеры создали в 1948 году. За эту разработку в 1956-м все трое получили Нобелевскую премию — это была первая Нобелевская, присужденная не за чистую науку, а за технологию. Интересно, что соавтор Шокли — Джон Бардин — единственный, кто получал Нобелевскую премию по физике дважды, причем за совершенно разные вещи. Вторую премию ему дали в 1972 году за объяснение явления сверхпроводимости. В 1955 году Шокли уволился из Bell Labs и основал в Пало-Альто компанию Shockley Semiconductor Labs — один из первых стартапов будущей Силиконовой долины. Компания эта тогда была первой и единственной, которая занималась конкретно полупроводниками. Однако бизнес не сложился — считается, что Шокли был слабым менеджером. Кроме того, он сделал ставку на германиевые структуры, тогда как уже было ясно, что будущее за кремнием.

В 1957-м восемь ведущих инженеров уволились из компании Шокли и основали свою собственную фирму — ту самую Fairchild Semiconductor. Имена двоих из этих восьми знают сегодня все: это Роберт Нойс и Гордон Мур. А тогда, в 1957-м, основатели Fairchild обратились за деньгами к финансисту Артуру Року — единственному, кому их идеи показались интересными. Рок нашел тех, кто согласился инвестировать требуемые $1,3 млн — колоссальную по тем временам сумму. С этого события и отсчитывается история нового способа финансирования инновационных проектов — венчурных инвестиций. Именно Артур Рок впервые употребил термин "венчурный капитал". Первоначально производственный процесс в Fairchild Semiconductor выглядел так: кремниевые и германиевые пластины вручную загружались в раскаленные печи для легирования. Затем они распиливались алмазными кругами на отдельные "слайсы" или "чипы", к которым под микроскопом вручную припаивались тончайшие золотые проволочки выводов. В 1959-м Роберт Нойс выдвинул идею микросхемы — чипа, в котором все соединения наносятся на кристалл прямо в процессе производства. Позже выяснилось, что немного раньше аналогичную идею выдвинул сотрудник Texas Instruments Джек Килби. Правда, у Нойса технология была разработана более детально — это была так называемая планарная технология с алюминиевыми межсоединениями, которая применяется и сегодня. Хотя Килби подал заявку раньше (в феврале 1959- го), чем Нойс (в июле того же года), но Нойс раньше получил патент. После десятка лет разбирательств было решено считать Нойса и Килби изобретателями микросхемы совместно: Килби как первым выдвинувшего идею, а Нойса — как создателя работающей технологии производства. В 1963 году отдел линейных интегральных схем в Fairchild возглавил молодой инженер Роберт Видлар. Он стал первым разработчиком полупроводниковых операционных усилителей (ОУ). Они использовались для выполнения операций — сложения, умножения, интегрирования и т.п. — над аналоговыми сигналами — в частности, в аналоговых вычислительных машинах, которые тогда еще пытались конкурировать с цифровой техникой. Видлар одним из первых понял, что для себестоимости чипа практически безразлично, сколько транзисторов на нем уместить — десять или сто. В 1966 году Роберт Видлар уволился из Fairchild и перешел в National Semiconductors — фирму, которая позднее в конце 80-х спасла Fairchild от банкротства.