«Сим с приложением церковной печати свидетельствую, что в метрической книге Ловичской приходской Предтеченской церкви за 1872 год акт крещения младенца Антония, сына отставного майора Ивана Ефимова Деникина, православного исповедания, и законной же­ны его, Елисаветы Федоровой, римско-католического исповедания, за­писан так: в счете родившихся мужеска пола № 33-й, время рождения: тыся­ча восемьсот семьдесят второго года, декабря четвертого дня. Время крещения: того же года и месяца декабря двадцать пятого дня.

На подлинном подписал: Настоятель Ловичской приходской Пред­теченской церкви священник Веньямин Скворцов».(28.с11).

Имя генерала А. И. Деникина вошло в историю , как имя главы вооруженных сил юга России в самый острый период гражданской войны. Сменив на посту павшего смертью храбрых генерала Корни лова, Деникин со своими армиями подошел к Москве ближе, чем кто либо иной из белых вождей. Но силы оказались неравными. Пред приятие потерпело неудачу, и А. И. Деникин, передав пост гене ралу Врангелю, сошел со сцены вооруженной борьбы.

Хотя Деникина крестили в Ловиче, родился он во Влоцлавске, уездном городе Варшавской губернии, входившей в те времена в состав Российской империи.

Влоцлавск был тихим, захолустным местом, с польским и еврей­ским населением, не превышавшим двадцать тысяч человек, без куль­турной и общественной жизни, даже без городской библиотеки. Но было там реальное училище, куда впоследствии и поместили юного Деникина. Русское население состояло из небольшого числа военных и гражданских служащих.

Детство Деникина прошло не только в бедности, но и в беспро­светной нужде. Отец его, Иван Ефимович, из крепостных крестьян Са­ратовской губернии, родился в 1807 году, за пять лет до наполеонов­ского нашествия на Россию. Двадцати семи лет от роду он был сдан помещиком в рекруты. Дослужился от солдата до майора.

В 1869 году Иван Ефимович вышел в отставку в чине майора, а через два года, шестидесяти четырех лет от роду, женился вторым браком на поль­ке-католичке Елизавете Федоровне (Францисковне) Вржесинской. От этого брака и родился в 1872 году сын Антон.

Елизавета Федоровна происходила из семьи обедневших мелких землевладельцев, и ко времени знакомства с Иваном Ефимовичем единственным ее заработком на жизнь было шитье. Заработок приносил гроши, и на них она старалась содержать себя и своего ста­рого отца.

«Помню нашу убогую квартирку во дворе на Пекарской улице (во Влоцлавске),— писал впоследствии Антон Иванович,— две комна­ты, темный чуланчик и кухня. Одна комната считалась «парадной» — для приема гостей, она же столовая, рабочая и проч.; в другой, темной комнате — спальня для нас троих, в чуланчике спал дед (отец мате­ри), а на кухне — нянька. Нянька моя Аполония, в просторечье Поло-ся, поступив к нам вначале в качестве платной прислуги, постепенно врастала в нашу семью, сосредоточила на нас все интересы своей оди­нокой жизни, свою любовь и преданность и до смерти своей с нами не расставалась. Я похоронил ее в Житомире, где командовал полком». (41, с.12)

И читая эти строки из незаконченной автобиографии А. И. Дени­кина «Путь русского офицера», диву даешься, что в 1966 году изда­тельство Московского университета сочло возможным выпустить книжку «Крах деникинщины», где автор А. П. Алексашенко с аплом­бом невежды утверждает, что Деникин был «выходцем из курских помещиков». Факт в том, что Антон Иванович Деникин — один из вож­дей борьбы против коммунизма — был, несомненно, более «пролетар­ского происхождения», чем его будущие противники — Ленин, Троцкий и многие другие.

Но вернемся к детству Деникина и к тем эпизодам его юности, которые сыграли роль в формировании характера и взглядов и так или иначе, оказали влияние на дальнейший ход его жизни.

Несмотря на натянутые русско-польские отношения того времени, жизнь в семье Деникиных шла мирно и дружно. Отец всегда говорил дома по-русски, мать — по-польски. Не было недоразумений и в воп­росе религии: отец ходил в православную церковь, мать — в костел. Сына воспитывали «в русскости и православии». Отец был глубоко верующим человеком, не пропускал церковных служб и сына всегда водил с собой в церковь. С детства Антон Иванович стал прислужи­вать в алтаре, петь на клиросе, бить в колокол, а впоследствии читать Шестопсалмие и Апостола.

Нет сомнения, что Антон Иванович искренне любил своего отца и глубоко был к нему привязан. Несомненно также, что от отца он унаследовал многие черты своего характера.

Вот как он описывает их отношения:

«Меня отец не поучал, не наставлял. Не в его характере это было. Но все, что отец рассказывал про себя и про людей, обнаруживало в нем такую душевную ясность, такую прямолинейную честность, та­кой яркий протест против всякой человеческой неправды и такое стои­ческое отношение ко всяким жизненным невзгодам, что все эти разго­воры глубоко запали в мою душу». (41, с.28)

Мать часто жаловалась на судьбу, беспросветную нужду, отец — никогда. В сундуке лежал его последний военный мундир, пересыпан­ный от моли нюхательным табаком. Отец хранил его как зеницу ока «на предмет непостыдныя кончины — чтоб хоть в землю лечь солда­том».

Молодой Деникин воспринимал бедность своей семьи как нечто вполне естественное. Одним из немногих случаев, где подсознательно он ощутил социальную несправедливость, произошел, когда шести лет босым играл он с ребятишками на улице. Проходил мимо инспектор реального училища и увидел, как один из великовозрастных семи­классников дружески возился с Антоном и подбрасывал его в воздух, что доставляло ребенку большое удовольствие. Инспектор остановил­ся и сделал семикласснику замечание: «Как вам не стыдно возиться с уличными мальчишками!»

«Я свету Божьего невзвидел от горькой обиды,— вспоминал этот эпизод Антон Иванович. — Побежал домой, со слезами рассказал от­цу. Отец вспылил, схватил шапку и вышел из дому: «Ах, он, сукин сын! Гувернантки, видите ли, нет у нас. Я ему покажу!»

Пошел к инспектору и разделал его такими крепкими словами, что тот не знал, куда деваться и как извиняться». (41, с.59)

Русской грамоте Антось, так молодого Деникина звали дома, выу­чился четырех лет. А в 1882 году, в возрасте девяти лет, он выдержал экзамен в первый класс Влоцлавского реального училища.

Это было важным событием и большой радостью для родителей. Впервые в жизни повели они своего сына в кондитерскую и угостили его шоколадом и пирожными.

Реальные училища, созданные в Германии в XVIII веке, начали прививаться в России с конца 30-х годов прошлого столетия. В проти­вовес классическим гимназиям это были общеобразовательные учеб­ные заведения, преследовавшие практические цели. Вместо преиму­щественного изучения классицизма, древних языков и писаний латин­ских и греческих классиков реальные училища выпускали молодежь с хорошим знанием математики, физики, химии, космографии, естественной истории, рисования и черчения. Они готовили компетентные кадры к поступлению в высшие специальные учебные заведения, ин­женерные училища.