· продолжительным и сильным экономическим подъемом в США;

· длительным застоем в экономике Германии и неблагоприятным прогнозом хозяйственной конъюнктуры в Западной Европе в целом;

· скандальной отставкой Европейской комиссии;

· усилением военной опасности в Европе из-за косовского кризиса.

На тот момент кратковременное падение курса считалось вполне закономерным. Объединение экономик одиннадцати стран, некоторые из которых не соответствовали даже Маастрихтским критериям, – дело непростое. Эти требования должны были служить непременным условием вхождения в новый европейский союз. Ирландия же и Италия превысили максимально допустимую норму соотношения между государственной задолженностью и ВВП, а ирландская и португальская экономики не соответствовали стандартам допустимых темпов развития инфляции. Кроме того, к новой валюте следовало привыкнуть, что тоже требовало определенного времени. Однако того, что на самом деле последовало за первыми неделями снижения, не ожидал, похоже, никто. Уже после февраля-марта стало ясно, что падение ЕВРО приобрело характер долгосрочной, но стабильной тенденции. Начало НАТОвских бомбардировок и война в Югославии придали новый импульс начавшемуся движению. С одной стороны, экономики стран-участниц еврозоны начали испытывать дополнительный прессинг, с другой – именно военные действия в Югославии способствовали дополнительному укреплению американского доллара и американской экономики в целом. В результате за полгода ЕВРО опустился до уровня 1,04 (См. рис.5).

Рис. 5. Динамика курса ЕВРО.

Итогом стала отставка министра финансов Германии Оскара Лафонтена, которого обвинили в недостатках планирования. Но даже произошедшее практически сразу после отставки министра финансов снижение ставок ЕЦБ, которое, по идее, должно было стимулировать экономический рост, уже не смогло изменить ситуацию – ЕВРО продолжал падать.

Падение происходило на фоне многочисленных комментариев со стороны официальных лиц – начиная от высших лиц государств, в первую очередь той же самой Германии, и заканчивая выступлениями видных экономистов, прогнозировавших различные сценарии развития событий. С приближением лета комментарии приобрели характер заклинаний: все в один голос утверждали о недооцененности ЕВРО по отношению к доллару и о скором росте новой европейской валюты. В итоге сложилось впечатление, что по поводу ЕВРО не выступали только ленивые. Однако положение, когда развитие событий на валютном рынке комментировали именно политики, приводило к прямо противоположному эффекту – вместо того чтобы расти, ЕВРО продолжал падать. Ситуация доходила до смешного – после шести месяцев постоянного снижения (около13,5%), один из представителей Финляндии заявил, что "падение ЕВРО не столь драматично, как если бы оно имело характер тренда (долгосрочной тенденции)". Сие заявление было с юмором оценено всеми валютными операторами, а ЕВРО практически сразу опустилось еще пунктов на 200. В результате представитель Европейского Центрального банка рекомендовал всем политическим и общественным деятелям воздержаться от комментариев по поводу ЕВРО, "поскольку любые высказывание приводят лишь к ухудшению ситуации".

В период с июля по октябрь курс стабилизировался, но это была непродолжительная передышка, которая завершилась падением до 0,85 в октябре 2000 года. Столь значительное падение объяснялось специалистами Европейской комиссии не столько слабостью ЕВРО, сколько исключительным усилением доллара. Высказывались предположения, что как только экономическое положение в ключевых странах “зоны ЕВРО” (Германия и Франция), начнет улучшаться, позиции ЕВРО относительно доллара сразу усилятся. Усиления не произошло, но с середины 2000 года курс зафиксировался в коридоре от 0,85 до 0,95. Качания “валютного маятника” объясняются в основном усилением нервозности на валютном рынке (как это отмечалось на разных этапах развития кризиса в Юго-Восточной Азии).

Опыт взаимодействия доллара и ЕВРО на мировых рынках показывает, что значительные колебания обменного соотношения ЕВРО и доллара неустранимы. В связи с этим становится еще более актуальной необходимость реформы мировой валютной системы и координации действий ЕС, США и Японии, а также ведущих международных экономических организаций.

В перспективе долговременная динамика обменного соотношения доллара и ЕВРО будет зависеть от объективного хода конкуренции между двумя главными центрами силы в мировой экономике и политике. Пока этот процесс развивается не в пользу Западной Европы

5. Отношение европейцев к ЕВРО.

Общеевропейская валюта вещь, конечно, удобная. Особенно для туристов. Переезжая из страны в страну, не надо лихорадочно пересчитывать цены в марки, гульдены, франки – достаточно запомнить курс ЕВРО. В принципе это удобство уже заметно. Все ценники в магазинах и ресторанах стран Европы уже даны в двух валютах: национальной и ЕВРО. И многие туристы уже могут насладиться преимуществом общеевропейской валюты.

Однако с местными жителями все не так просто. Опросы показывают, что с приближением часа обмена национальных валют на ЕВРО, они начинают чувствовать все большее беспокойство. Так, согласно данным Европейской комиссии на ноябрь 2000 года, более половины населения полагает, что будет обмануто в ходе предстоящего обмена наличных денег. При этом уменьшается количество людей, верящих в то, что введение ЕВРО способствует экономическому росту или стабильности цен; более того, большинство полагает, что введение новой наличности несет больше недостатков, чем преимуществ.

Это не удивительно. Пока деньги не попали на руки к людям, они не являются деньгами – по крайней мере, с психологической точки зрения. Особенно хорошо это видно в Брюсселе. Один из чиновников Европейской комиссии, с жаром рассказывающий, какая замечательная вещь ЕВРО, на прямой вопрос: "А вы-то в чем свой бюджет считаете?" немного смутился и сказал: "Ну, если честно – в бельгийских франках". И это говорил чиновник Евросоюза, человек интернациональный по долгу службы и живущий в Бельгии лишь временно. Что же тогда говорить об обычных гражданах? Еще один пример: в ресторанном меню приводятся цены и в бельгийских франках и в ЕВРО. Одно блюдо стоит 250 франков или 6,2 ЕВРО, другое - 150 франков или, как почему-то указано в меню, те же 6,2 ЕВРО. У публики вопросов нет.

Вторая причина недоверия населения к ЕВРО объясняется обычной безграмотностью. Более 40 % населения Европы до сих пор не знает, что курсы их национальных валют с 1999 года жестко привязаны к ЕВРО. Таким образом, около 30 миллионов человек будут нуждаться в специальных курсах, чтобы адаптироваться к новой валюте.

Третьим фактором, заставляющим европейцев нервничать, стал профсоюзный вопрос. Дело, конечно, не в том, что немецкие профсоюзы банковских работников выразили возмущение введением 12-часового рабочего дня накануне обмена валют. Гораздо серьезнее другое. Несмотря на то, что чиновники Еврокомиссии и Европейского Центробанка (ЕЦБ) уверяют, что введение единой валюты выгодно всем, даже они признают, что больше всех выгадают от такого шага крупные корпорации, ведущие большой объем экспортно-импортных операций. Поэтому мелкий бизнес опасается потерять часть своей ниши. Объяснить же людям, что в безналичной форме ЕВРО существует уже давно и для крупных корпораций введение банкнот и монет ничего не меняет, не так-то просто.