Выше мы уже обращали внимание на несовпадение понятий мер уголовно-процессуального принуждения и мер уголовно-процессуальной ответственности. Признавая справедливость данного утверждения в отношении прочих мер уголовно-процессуального принуждения в правовой литературе и на практике, нередко оно отрицается по отношению к мерам пресечения. Чаще всего ответственностью признается: избрание меры пресечения после совершения лицом противоправных действий (обвиняемый скрылся, оказал давление на свидетеля и т.п.), изменение меры пресечения после указанных действий на более строгую в случае нарушения этой меры пресечения, обращение суммы залога в доход государства и взыскание с поручителя. Однако, по нашему мнению, ни один из этих случаев не является какой-либо ответственностью. Справедливо отмечено, что "поскольку нарушение норм - факт свершившийся, постольку ответственность в этом случае является ретроспективной (выделено нами - Е.В.), относящейся к событиям прошлого. Юридическая ответственность - основной вид ретроспективной ответственности". Мера пресечения же, в любом случае, применяется в отношении возможного совершения действий в будущем. Поэтому, формулируя основания для применения мер пресечения (ч.1 ст.97 УПК РФ), законодатель не случайно использует будущее время глаголов - "скроется" (а не скрывался), "может продолжать" (а не продолжал), "может угрожать" (а не угрожал). Если мера пресечения избирается во время указанных действий, то тоже не за то, что они совершались до этого момента, а только потому, что будут совершаться и дальше. Назначение (изменение) меры пресечения - корректировка дальнейших действий обвиняемого (подозреваемого), а не оценка его прошлого поведения, тогда как главной функцией ответственности является штрафная, карательная функция.

В деле по обвинению К. в мошенничестве по ст.159 УК РФ, к нему была применена мера пресечения в виде подписки о невыезде. После чего К. от следствия скрылся и был объявлен в розыск, мера пресечения изменена на заключение под стражу. В процессе следствия выяснилось, что к совершению данного преступления К. непричастен. Уголовное дело в отношении него было прекращено, а мера пресечения отменена. Если признать, что изменение меры пресечения на более строгую - мера ответственности за уголовно-процессуальное правонарушение, то логично было бы в данном случае, после розыска К., заключить его под стражу, т.е. лишить его свободы. Однако УК РФ не предусматривает в качестве преступления нарушение обвиняемым (подозреваемым) меры пресечения (в случае совершения им в этот период преступления вопрос о мере пресечения должен решаться в соответствии с данными о новом преступлении). Правонарушение же, как известно, обладает меньшей общественной опасностью, чем преступление. Поэтому нельзя признать, что правонарушение в виде неисполнения меры пресечения в ходе предварительного следствия представляет собой большую общественную опасность, чем совершение преступления, санкция которого не предусматривает лишение свободы. Если считать меру пресечения ответственностью, то отсюда должен следовать вывод о том, что заведомо за менее общественно опасное деяние - уголовно-процессуальное правонарушение может быть применена мера более жесткая, чем за совершение им более общественно опасного деяния - преступления, т.е. уголовно-процессуальная ответственность может быть строже уголовно-правовой. А это неприемлемо с точки зрения соблюдения принципов законности, справедливости и гуманизма.

Замена меры пресечения на более строгую - также не ответственность, а лишь мера реагирования на вновь возникшие препятствия для осуществления производства по делу. Это в полной мере относится как к случаям, когда лицо, избравшее меру пресечения, с самого начала неверно оценило ситуацию (мера пресечения была неэффективна изначально), либо изменились объективные обстоятельства, так и к случаям, когда обвиняемый (подозреваемый) нарушением первоначально избранной меры не оценил проявленного к нему доверия со стороны следствия. Причиной для усиления меры пресечения служит не нарушение (субъективный фактор по отношению к обвиняемому) первоначальной меры, как таковое (это нарушение может выступить лишь в качестве обстоятельства, свидетельствующего о большой степени вероятности дальнейшего негативного поведения обвиняемого и только в этом качестве явиться поводом для усиления меры пресечения), а неэффективность (объективный фактор по отношению к обвиняемому) в отношении него данной меры для достижения задач судопроизводства. Поэтому, если по материалам дела можно сделать вывод о том, что в дальнейшем первоначально избранная мера будет иметь действие, изменять ее нет необходимости. Более того, применение в этом случае более жесткой меры было бы незаконным, так как это противоречило бы условиям и целям применения указанных мер.

Что касается обращения залога в доход государства и денежного взыскания с поручителя (в ходе уголовного судопроизводства), то и эти меры, несмотря на значительную схожесть с мерами ответственности, на наш взгляд, таковыми не являются. И тот, и другой случай являются специфическими разновидностями договоров (сделок), а обращение залога в доход государства, так же, как и взыскание денежной суммы с поручителя, по сути, являются условиями этих договоров, о которых участники ставятся в известность заранее. Последние по своему усмотрению могут вступить в сделку или отказаться от нее (что вовсе не характерно для ответственности). При поручительстве не имеет значения - виновно ли (недобросовестно) поручилось лицо за обвиняемого (подозреваемого) или нет, при залоге не имеет значения, кто вносит его - сам обвиняемый или иное лицо. Кроме того, установление ответственности за нарушение одних мер пресечения и не установление за нарушение других, на наш взгляд, было бы непоследовательным и не соответствовало бы принципу справедливости.

Глава V. Виды мер пресечения.

§ 1. Подписка о невыезде и надлежащем поведении.

Данная мера пресечения состоит в письменном обязательстве обвиняемого выполнять определенные обязанности. При применении данной меры пресечения лицо в принудительном порядке лишается на определенный срок свободы передвижения, и в результате этого его законные интересы не могут быть полностью удовлетворены. Лившиц Ю.Д. отмечает, что, несмотря на сравнительную мягкость этой меры, сопутствующие ей ограничения все же весьма серьезны, и оставаться равнодушным к автоматическому применению подписки о невыезде нельзя. Конституционный Суд РФ в своем определении отметил, что "такая мера процессуального принуждения, как подписка о невыезде, ограничивает право свободно передвигаться, выбирать место жительства, выезжать за пределы Российской Федерации (ст. 27 Конституции РФ), т.е. порождает последствия, выходящие за режим уголовного процесса, при том, что эти последствия могут иметь длительный характер, поскольку предельный срок предварительного следствия, в ходе которого допускается действие этой меры пресечения, ограничен лишь сроками давности (ст.78 УК РФ)". Помимо ограничения свободы передвижения, у лиц, чья работа связана с длительными, частыми разъездами, ограничивается также и право на труд, выбор рода деятельности и профессию, закрепленное в ч.1 ст.37 Конституции РФ. Кроме того, данная мера пресечения может повлечь за собой ограничение права свободного выбора места отдыха, права свидания с родственниками и друзьями, проживающими за пределами данной местности. Подписка о невыезде оказывает психическое давление на обвиняемого (подозреваемого), вынужденного получать разрешение всякий раз, когда у него возникнет необходимость отъезда по тем или иным причинам. Психическое принуждение здесь выражается еще и в том, что при отобрании подписки о невыезде лицо предупреждается о возможном применении более строгой меры пресечения в случае нарушения условий подписки о невыезде.