План.

Вве­де­ние.

1. Ос­нов­ные це­ли ис­поль­зо­ва­ния изо­бра­зи­тель­ных средств на­гляд­но­сти на уро­ках ис­то­рии.

2. Ме­сто ху­до­же­ст­вен­ной ли­те­ра­ту­ры на уро­ке ис­то­рии и прин­ци­пы ее от­бо­ра.

3. Клас­си­фи­ка­ция про­из­ве­де­ний ху­до­же­ст­вен­ной ли­те­ра­ту­ры для уро­ков ис­то­рии.

4. Ме­то­ди­ка ис­поль­зо­ва­ния ху­до­же­ст­вен­ной ли­те­ра­ту­ры на уро­ке ис­то­рии:

а) по­строе­ние уро­ка це­ли­ком на ма­те­риа­ле ху­до­же­ст­вен­ной ли­те­ра­ту­ры;

б) ор­га­ни­че­ское вклю­че­ние об­ра­зов ху­до­же­ст­вен­ной ли­те­ра­ту­ры в из­ло­же­ние ма­те­риа­ла;

в) крат­кий пе­ре­сказ ху­до­же­ст­вен­ных па­мят­ни­ков;

г) крат­кая ци­та­та на уро­ке;

д) про­стран­ная ци­та­та;

е) на­по­ми­на­ние ли­те­ра­тур­но­го об­раза;

ж) раз­бор ли­те­ра­тур­ных па­мят­ни­ков;

з) от­рыв­ки из про­из­ве­де­ний ху­до­же­ст­вен­ной ли­те­ра­ту­ры в ка­че­ст­ве во­про­сов на по­вто­ри­тель­но-обоб­щаю­щих уро­ках.

За­клю­че­ние.

…идея, во­пло­щен­ная в пер­со­на­жи,

дос­туп­нее для ра­зу­ме­ния.

О. Баль­зак

Вве­де­ние.

Ко­гда-то дав­но, в го­ды уче­бы в сред­ней шко­ле, я ни­как не мог­ла оп­ре­де­лить­ся с вы­бо­ром сво­его жиз­нен­но­го пу­ти. У ме­ня бы­ло две стра­сти: ис­то­рия и ли­те­ра­ту­ра. В ито­ге вы­бор был сде­лан в поль­зу ис­то­рии. Но моя лю­бовь к ли­те­ра­ту­ре со­хра­ни­лась. Я по­ня­ла, что став учи­те­лем ис­то­рии, я смо­гу час­тич­но во­пло­тить в жизнь и свою вто­рую меч­ту — ли­те­ра­тур­ную. Ведь ли­те­ра­ту­ра идет ру­ка об ру­ку с ис­то­ри­ей. И ре­ша­ет те же за­да­чи ис­то­ри­че­ско­го по­зна­ния, но ины­ми, свой­ст­вен­ны­ми толь­ко ей, сред­ст­ва­ми — сред­ст­ва­ми об­раз­но­го, кар­тин­но­го ото­бра­же­ния дей­ст­ви­тель­но­сти. Нрав­ст­вен­но-вос­пи­та­тель­ное и по­зна­ва­тель­ное зна­че­ние ее не­оце­ни­мо. И те­перь, ра­бо­тая в сред­ней шко­ле, я пы­та­юсь осу­ще­ст­вить этот син­тез, син­тез ис­то­рии и ли­те­ра­ту­ры.

Ос­нов­ные це­ли ис­поль­зо­ва­ния

изо­бра­зи­тель­ных средств

на­гляд­но­сти на уро­ках ис­то­рии

Про­из­ве­де­ния ху­до­же­ст­вен­ной ли­те­ра­ту­ры ре­ко­мен­ду­ют­ся во всех школь­ных учеб­ни­ках по ка­ж­до­му кур­су ис­то­рии, при­вле­ка­ют­ся в ка­че­ст­ве вы­ра­зи­тель­но­го ма­те­риа­ла на уро­ках. И все­гда ху­до­же­ст­вен­ная ли­те­ра­ту­ра слу­жит для уча­щих­ся од­ним из важ­ных ис­точ­ни­ков для оз­на­ком­ле­ния с ис­то­ри­че­ским про­шлым и од­ним из эф­фек­тив­ных средств их нрав­ст­вен­но­го и эс­те­ти­че­ско­го вос­пи­та­ния. Вы спро­си­те: «По­че­му?» Да по­то­му, что жи­вость и кон­крет­ность ху­до­же­ст­вен­но­го об­раза уси­ли­ва­ют кар­тин­ность по­ве­ст­во­ва­ния и та­ким об­ра­зом соз­да­ют бо­лее кон­крет­ные ис­то­ри­че­ские пред­став­ле­ния у уча­щих­ся.

Ху­до­же­ст­вен­ный об­раз, как пра­ви­ло, от­ли­ча­ет­ся мет­ко­стью и убе­ди­тель­но­стью. И это об­лег­ча­ет вос­при­ятие ис­то­ри­че­ско­го про­шло­го. До­ка­за­тель­ная си­ла ху­до­же­ст­вен­но­го об­раза вос­пи­ты­ва­ет у школь­ни­ков оп­ре­де­лен­ное от­но­ше­ние к изу­чае­мым ис­то­ри­че­ским яв­ле­ни­ям, вы­зы­ва­ет у них со­чув­ст­вие, не­на­висть, вос­хи­ще­ние, воз­му­ще­ние. Яр­кий, вы­ра­зи­тель­ный ху­до­же­ст­вен­ный об­раз воз­дей­ст­ву­ет на лич­ность уча­ще­го­ся все­сто­рон­не: на его ум, чув­ст­во, во­лю, по­ве­де­ние, по­то­му что эти­че­ские нор­мы рас­кры­ты на жи­вых при­ме­рах и в кон­крет­ных си­туа­ци­ях. Ос­та­но­вим­ся на кон­крет­ном при­ме­ре. Есть в кур­се ис­то­рии 5 клас­са те­ма «Бре­ст­ская кре­пость». На уро­ке мы с ре­бя­та­ми го­во­рим о на­ча­ле Ве­ли­кой Оте­че­ст­вен­ной вой­ны, о тя­же­сти пер­вых дней, о му­же­ст­ве за­щит­ни­ков Бре­ст­ской кре­по­сти. Но ма­те­ри­ал учеб­ни­ка, как мне ка­жет­ся, пре­дель­но сух и не­дос­та­точ­но эмо­цио­на­лен. По­это­му, что­бы соз­дать нуж­ный на­строй на уро­ке, я за­чи­ты­ваю от­ры­вок из по­вес­ти Бо­ри­са Ва­силь­е­ва «В спи­сках не зна­чил­ся» о по­след­них ми­ну­тах жиз­ни лей­те­нан­та Ни­ко­лая Плуж­ни­ко­ва.

«Он шел стро­го и пря­мо, ни­че­го не ви­дя, но точ­но ори­ен­ти­ру­ясь по зву­ку ра­бо­тав­ше­го мо­то­ра. И все стоя­ли на сво­их мес­тах, и он шел один, с тру­дом пе­ре­став­ляя рас­пух­шие, об­мо­ро­жен­ные но­ги.

И вдруг не­мец­кий лей­те­нант звон­ко и на­пря­жен­но, как на па­ра­де, вы­крик­нул ко­ман­ду, и сол­да­ты, щелк­нув каб­лу­ка­ми, чет­ко вски­ну­ли ору­жие «на ка­ра­ул». И не­мец­кий ге­не­рал, чуть по­мед­лив, под­нес ру­ку к фу­раж­ке.

А он, ка­ча­ясь, мед­лен­но шел сквозь строй вра­гов, от­да­вав­ших ему сей­час выс­шие во­ин­ские по­чес­ти. Но он не ви­дел этих по­чес­тей, а ес­ли бы и ви­дел, ему бы­ло бы уже все рав­но. Он был вы­ше всех мыс­ли­мых по­чес­тей, вы­ше сла­вы, вы­ше жиз­ни и вы­ше смер­ти.

Страш­но, в го­лос, как по по­кой­ни­ку, за­кри­ча­ли, за­вы­ли ба­бы. Од­на за дру­гой они па­да­ли на ко­ле­ни в хо­лод­ную ап­рель­скую грязь. Ры­дая, про­тя­ги­ва­ли ру­ки и кла­ня­лись до зем­ли ему, по­след­не­му за­щит­ни­ку так и не по­ко­рив­шей­ся кре­по­сти… Он шел и шел, шел гор­до и уп­ря­мо, как жил, и упал толь­ко то­гда, ко­гда до­шел.

Воз­ле ма­ши­ны.

Он упал на спи­ну, на­взничь, ши­ро­ко рас­ки­нув ру­ки… Упал сво­бод­ным и по­сле жиз­ни, смер­тию смерть по­прав.»1

Мне ни­ко­гда не за­быть ши­ро­ко рас­кры­тых дет­ских глаз, в ко­то­рых в этот мо­мент мож­но бы­ло про­чи­тать все: вос­хи­ще­ние, страх, не­на­висть, гор­дость. И я спра­ши­ваю се­бя в этот мо­мент: «Раз­ве бы мог школь­ный учеб­ник вы­звать у ре­бят та­кую бу­рю чувств, та­кой ин­те­рес к те­ме, та­кое по­ни­ма­ние?» И са­ма се­бе от­ве­чаю: «К со­жа­ле­нию, нет.»

При­вле­кае­мые на уро­ках ис­то­рии ху­до­же­ст­вен­ные об­ра­зы уси­ли­ва­ют идей­ную на­прав­лен­ность пре­по­да­ва­ния, да­ют учи­те­лю воз­мож­ность до­ве­сти до соз­на­ния уча­щих­ся идей­ное со­дер­жа­ние те­мы в дос­туп­ном кон­крет­ном ви­де, спо­соб­ст­вуя бо­лее проч­но­му за­кре­п­ле­нию в па­мя­ти уча­щих­ся изу­чае­мо­го ис­то­ри­че­ско­го ма­те­риа­ла. Ну, как здесь обой­тись без при­ме­ра? И в пя­том, и в седь­мом клас­сах есть те­ма пет­ров­ских пре­об­ра­зо­ва­ний, строи­тель­ст­ва Пе­тер­бур­га, зна­че­ния это­го го­ро­да для ис­то­ри­че­ско­го бу­ду­ще­го Рос­сии. На эту те­му мож­но дол­го и про­стран­но го­во­рить. Но за­чем? Ведь есть Пуш­кин.

«На бе­ре­гу пус­тын­ных волн

Сто­ял он, дум ве­ли­ких полн,

И вдаль гля­дел…

И ду­мал он:

От­сель гро­зить мы бу­дем шве­ду.

Здесь бу­дет го­род за­ло­жен

На­зло над­мен­но­му со­се­ду.

При­ро­дой здесь нам су­ж­де­но

В Ев­ро­пу про­ру­бить ок­но,

Но­гою твер­дой стать при мо­ре.

Сю­да по но­вым им вол­нам

Все фла­ги в гос­ти бу­дут к нам,

И за­пи­ру­ем на про­сто­ре.

Про­шло сто лет, и юный град,

Пол­нощ­ных стран кра­са и ди­во,

Из тьмы ле­сов, из то­пи блат

Воз­нес­ся пыш­но, гор­де­ли­во…

В гра­нит оде­ла­ся Не­ва;

Мос­ты по­вис­ли над во­да­ми;