Другие специалисты определяют минимальное потребление одежды (в единицах швейных изделий различного назначения) и т.д., то есть всего, что человек должен быть в состоянии приобрести, но при этом не выходить на улицу за милостыней. Затем эти натуральные нормы потребления умножаются на действующие цены и получается величина прожиточного минимума.

Вокруг понятия "прожиточный минимум" в экономической науке долго шли споры. В центре дискуссий был вопрос о соотношении этого минимума и величины заработной платы. Известный немецкий экономист и политик XIX в. Фердинанд Лассаль, создатель первой в Германии массовой рабочей партии, даже сформулировал так называемый железный закон заработной платы. Он писал: "При теперешних отношениях под господством спроса и предложения труда рабочую плату определяет следующий железный закон:

средний размер заработной платы всегда сводится на безусловно необходимое содер­жание, требуемое привычками народа для поддержания жизни и для размножения . "

Иными словами, Лассаль считал, что в рыночной экономике, основанной на частной собственности, заработная плата не может подняться выше прожиточного минимума. Поэтому единственный способ наемных работников повысить зарплату выше этого минимума — это стать хозяевами тех предприятий, где они работают.

На современном рынке труда прожиточный минимум, сохранив свое значение, реально служит лишь нижней границей заработной платы. Это обстоятельство сегодня четко оговаривается законодательством многих стран, прямо определяющим минимальный размер оплаты труда и его обязательность для всех работодателей. (Российский Закон "О предприятиях и предпринимательской деятельности" в своей 26-й статье устанавливает:

"Предприятие обеспечивает гарантированный законом минимальный размер оплаты труда, условия труда и меры социальной защиты работников независимо от видов собственности и организационно-правовых форм предприятия".)

Если же предприятию не по силам платить минимальную заработную плату, оно объявляется банкротом и его по закону следует ликвидировать.

Однако бывает, что в странах, где наемные работники не могут по-настоящему отстаивать свои интересы или где бушует экономический кризис, минимальная заработная плата падает ниже прожиточного минимума. Это в полной мере характерно для России в настоящее время. (На рис. 7-3 видно, как в России) По мере нарастания темпов инфляции прожиточный минимум начинал превышать минимальную заработную плату и приближаться к средней зарплате в промышленности.

Такое соотношение этих экономических величин означает, что население все больше впадает в нищету, престиж честного труда падает, а преступность растет.

После первого скачка доллара в августе 1998 г. прожиточный минимум оказался примерно в 4 раза выше минимальной зарплаты и лишь на 10-15% ниже средней зарплаты.

Такая ситуация на рынке труда неизбежно ведет к росту числа забастовок с требованием повышения оплаты труда и даже может породить опасные политические последствия. Так случилось в Германии 30-х годов, когда фашистскую партию Гитлера привело к власти именно недовольство большого числа немцев своим резким обнищанием.

Однако рост зарплаты не может происходить сам по себе. Он должен быть страной "заработан".

Условная цена труда

У рынка труда есть две уникальные особенности, которые накладывают свой отпечаток на действие обычных рыночных механизмов — универсальность продаваемого там товара и стремление продавцов к социальной справедливости.

Универсальность товара рабочая сила связана с тем, что человек способен овладевать разными профессиями и переучиваться в течение жизни, если ему это выгодно и оправдывает затраты времени, сил и средств. В промышленно развитых странах не редкость, когда меняют профессии даже люди с высшим образованием. Они снова садятся на студенческие скамьи и приобретают новые профессии, которые сулят более выгодные условия труда. Часто им в этом помогает государство. Во Франции, например, правительство берет на себя расходы по 3-х летнему переобучению безработных в высших учебных заведениях.

Кроме того, универсальность рабочем силы как товара проявляется в том, что специалисты одной профессии могут работать в самых различных фирмах, регионах одной страны и даже менять страны, где им приходится трудиться. Например, американские рабочие и служащие за свою жизнь меняют место работы 10 и более раз, из-за чего средний срок работы на одном месте сократился в США до 3,6 года.

Это обусловлено тем что американцы постоянно ищут возможность продать свой труд подороже. Это явление, присущее людям во всем мире и получившее название мобильности рабочей силы, очень сильно влияет на формирование механизмов оплаты труда.

Мобильность рабочей силы — способность работников менять место, район и даже страну, где они трудятся, в поисках более выгодных условий продажи своих знаний, навыков и способностей.

Мобильность рабочей силы вносит совсем новый аспект и торг между работодателями и наемными работниками.

Если работники не могут добиться на своем рабочем месте таких же выгодных условий труда, какие предлагает им другой работодатель, они просто увольняются и продают свою рабочую силу более щедрому покупателю. Это означает, что на рынке труда существует постоянная конкуренция среди покупателей-работодателей, стремящихся переманить друг у друга наиболее ценных специалистов. И чем ценнее специалист, тем острее конкуренция за него и тем большую зарплату он может себе выторговать.

Нетрудно понять, что такая конкуренция за наемных работников, без которых невозможны ни создание, ни деятельность любого предприятия, ведет к перетоку работников из одних отраслей экономики в другие. Альтернативой этому являются забастовки с требованием повысить зарплату до уровня оплаты аналогичного труда в других отраслях.

Характерна в этой связи история, произошедшая в России в начале 1992 г., вскоре после "освобождения" государственных цен и их резкого скачка вверх. Быстрый рост стоимости жизни стал причиной забастовки российских шахтеров. Они потребовали от государства значительного повышения своей заработной платы, поскольку при новых ценах шахтеры не могли даже нормально прокормить себя.

После долгих и трудных переговоров правительство пошло на уступки, и зарплата была повышена. Но, готовя соглашение с представителями бастующих, правительство допустило серьезную ошибку. Оно не оговорило, что это повышение зарплаты распространяется лишь на тех работников угольной промышленности, "которые заняты на подземных работах", то есть собственно на шахтеров. Отсутствие этих 5 слов дорого обошлось правительству. Зарплату пришлось повысить и тем, кто редко или даже никогда не спускается под землю:

работникам управленческого персонала и вспомогательному персоналу, вплоть до воспитателей в детских садах.

Но и это было не все. Сразу же обнаружилось, что в одном городе живут люди, которые выполняют одну и ту же работу, но получают за нее совершенно разную зарплату. Воспитательницы детских садов, принадлежащих другим предприятиям, отказывались понимать, почему они должны получать намного меньше, чем их коллеги из детсада шахтоуправления. Вдохновляемые стремлением добиться социальной справедливости (в данном случае получать не меньше воспитательниц и нянечек "при шахтерских детях"), они тоже стали угрожать забастовкой, требуя аналогичного повышения заработной платы.