Впоследствии, эта система расчётов, изначально базировавшаяся на банальном стремлении торговцев к точности, послужила основой для современного бухгалтерского учёта и концепции непрерывно существующего предприятия как юридического лица. Включение обязательств предприятия перед своими кредиторами (владельцами) в пассивы приучило мыслить счетоводов и торговцев о предприятии как о должнике. Зомбарт даже считал, что «невозможно представить капитализм без системы двойных бухгалтерских записей». Можно сказать, что именно эта система вызвала к жизни фирму, с её стремлением максимизировать прибыль, в качестве полностью автономной целостности со своей собственностью.

Эта же система позволила объёктивно количественно оценивать перспективы и текущее финансовое положение фирмы, что значительно облегчило и расширило практику кредитования.

8. Соответствие новой морали потребностям коммерции.

Комплекс деятельного и многообещающего аппарата торгового капитализма нуждался в новом нравственном миропонимании, которое бы облегчило, поощрило и узаконило растущий мир рыночных отношений. Источника нравственных правил, воплощенных в таких терминах, как «пунктуальность», «честное дело», «трудолюбие», «верность», «выполнение обязательств», не приходилось ожидать от унаследованных от средневековья правил поведения. В основе последних лежала готовность подчиняться установленным обычаям, что не подходило для коммерческой эпохи, когда на место обычая встал индивидуальный выбор.

В XVI веке в Европе произошло знаменательное событие известное как протестантская реформация, которая и предложила новую систему взглядов, соответствующую нуждам торгового капитализма. Связь между возникновением этого направления христианской религии и развитием капитализма долгое время была предметом жарких дебатов. Макс Вебер в своей книге «Протестантская этика и дух капитализма» тщательно подчёркивал то, что протестантизм в значительной мере способствовал успешности этого процесса. Прежде всего, автор имел ввиду кальвинистскую ветвь, в основе которой лежала идея Кальвина об «избранных», спасение которых предопределено, а узнать о своём спасении человек может, посмотрев на успешность своих дел, которая, естественно, не может появиться без трудолюбивого и смиренного участия его самого человека. Отрицая возможность церковной иерархии даровать спасение, Кальвин доказывал, что нет никаких оснований, в том числе и моральных, которые возвышали бы священника над мирянами. Даже сама доктрина предопределения противоречила учению о даровании спасения церковью.

Эта идея развивается и в кальвинистском учении о том, что служение Богу должно быть делом всей христианской общины, а не только церковников. Учение предполагало, что допустимо стремиться к богатству с помощью прилежания, надёжности и усердия, таким образом, сообщая труду ремесленника и торговца те же самые ценность и достоинство религиозного служения, что и труду монарха или священника. Вебер в своей работе противопоставлял такой «светский аскетизм» «аскетическому отказу от мира» католических священников, которые не считали, что повседневный труд не менее свят, чем любая другая форма служения Богу. Протестантизм направлял энергию людей в деловую жизнь и при этом с презрением отбрасывал фривольные радости материального мира.

Но надо отметить, что Вебера интересовали не столько символическое содержание протестантизма и не его учение, а те виды социального поведения, развитию которых благоприятствовала эта религия. В долгосрочной перспективе результатом реформации стало всё большее отдаление религии от сферы бизнеса, так как протестантизм санкционировал высокую степень ответственности индивидуума в области морали и уменьшил влияние священнослужителей. Церкви всё больше приходилось смиряться с тем, что для неё хорошо всё то, что хорошо для мира коммерции.

Как ещё одно следствие реформации, особенно ярко проявившееся в Англии, следует упомянуть частичную конфискацию церковной собственности и сокращение расходов на церковь, что, подобно сокращению военных расходов, благоприятно действовало на промышленников.

В заключение можно добавить, что в той мере, в которой протестантизм был адекватнее, чем католицизм, в отношении подходящих систем моральных и этических норм, он способствовал росту капитализма.

9. Политика меркантилизма.

Это институциональное изобретение, пожалуй, является важнейшим из смягчивших переход от феодализму к капитализму. Оно заключалось в своеобразном союзе между правителями и коммерсантами и включало в себя совокупность соответствующих политических решений и стратегий. В период укрепления монархий правительства являлись, в первую очередь, центрами военного могущества, и предпосылкой существования таких центров было золото на покупку оружия и финансирования военных. Меркантилистическое решение заключалось в том, что нужно продавать за границу больше, чем закупать там, а разницу получать золотом. К импорту меркантилисты в целом относились без особой симпатии. Лучшим вариантом было получать сырьё из колоний, не платя за это золотом. С целью получения наибольшего дохода от экспорта эта теория рекомендовала использовать монополии для предотвращения падения цен. Предоставление такого рода монополий превращало монархов в союзников торговцев, получавших личную долю в прибыли торговых предприятий.

В этой ситуации можно увидеть пережиток феодализма и элемент борьбы правителей за право налагать налоги без согласия парламента. В Англии подобные налоги на монополизированную компанией торговлю шерстью долгое время были важнейшим источником средств для короны. В качестве положительных аспектов такого рода практики можно отметить что, что предоставление монополий нередко имело целью улучшение возможностей для создания новых отраслей. Так Англия превратилась из экспортёра сырья в экспортёра готовой продукции.

Торговые монополии были своего рода учебными пособиями, как если бы их изобрели специально для того, чтобы быстро и на конкретном примере показать правительствам выгоды роста торговли. Во времена Адама Смита, всем уже стало ясно и пагубное для эффективности влияние монополий, и он потребовал устранить их, но партнёрство между капиталистами и правительствами сохранилось уже в форме патентов и лицензий, а в третьих странах и в форме тех же «пособий».

10. Раздробленность европейских государств как источник роста.

В раздробленной Европе XVII века имела место сильная конкуренция между лидерами возникавших национальных государств, каждый из которых осознавал политическую опасность от того, что у соседей будет больше денег для финансирования армии, и, поэтому, дорожил возможностью получать со своих торговцев налоги и кредиты. Тут риск отстать от своих соседей не оставлял правителям выбора иного, кроме как быстро внедрять все разумные новшества. В тех же районах, в которых не наблюдалось подобной раздробленности и, как следствие, не было ослабления политического контроля над торговлей, о сопоставимом развитии торговли не могло быть и речи.