Рост неопределенности на финансовом рынке, в частности, в отношении валютных курсов и курсов ценных бумаг, стимулирует развитие механизмов управления рисками. Традиционные финансовые инструменты дополняются новыми видами ценных бумаг и обязательств — деривативами, являющимися производными от других ценных бумаг. Деривативы открывают возможности для игры на изменении курсов валют, акций, других видов финансовых активов. Особенностью данного рынка является то, что, позволяя перераспределять риски и снижать их уровень для отдельных участников финансовой операции, его функционирование ведет к повышению общего уровня системного риска. Транзакции с деривативами оказались, по существу, вне системы правового регулирования и открыли возможности для широкомасштабных спекуляций, ускоряя процесс обособления валютно-финансовой сферы от реальной экономики. Финансовый рынок стал играть независимую от рынка товаров роль. За последние 20 лет прошлого века ежедневный объем сделок на мировых валютных рынках возрос с 1 млрд долл. до 1200 млрд долл., а объем торговли товарами и услугами - всего на 50%.

Отрыв финансовой системы от реальной экономики не означает, что связь между ними исчезает. Наоборот, связь и зависимость расширяются, но приобретают непредсказуемый характер. Сфера финансовых операций начинает в растущих масштабах аккумулировать капитал, который не превращается в прямые инвестиции, а преобразуется в спекулятивный. Развивается феномен "экономики мыльного пузыря". Последствия лопнувшего в середине 90-х годов "пузыря" переживает экономика Японии. В настоящее время, согласно оценкам многих международных экспертов, такой "пузырь" может вполне развиться в США. Дефицит платежного баланса в США увеличился с 150 млрд долл. в 1997 году до 340 млрд долл. в 1999-м и составил в 2000 году около 480 млрд долл. Дефицит этот покрывается в основном за счет притока иностранного капитала. Неконтролируемое трансграничное перемещение огромных масс капитала происходит в основном в виде краткосрочных портфельных инвестиций, и концентрация его в сфере финансовых спекуляций порождает растущую нестабильность всей системы мирового рынка, о чем свидетельствуют валют-но-финансовые кризисы 1987 и 1997-1998 годов. Последний кризис поставил перед финансовыми экспертами кардинальный вопрос: лежат ли в его основе специфические региональные или глобальные причины? Большинство специалистов США и Западной Европы склонны оценивать его, прежде всего, как кризис азиатской экономической модели, не выдержавшей испытания глобализацией. Такие отличительные черты данной модели, как клановый характер корпоративной деятельности, сращивание финансово-промышленных групп с бюрократическим аппаратом, отсутствие жесткого правового поля, — все это увеличивало уязвимость экономических систем Юго-Восточной Азии. В свою очередь, представители Тихоокеанского региона подчеркивают системный характер кризиса, связанный с глобальными тенденциями.

Очевидно, доля истины содержится в каждой из этих позиций. Особенности экономической модели стран Юго-Восточной Азии способствовали тому, что именно эти страны оказались в эпицентре кризиса, как, впрочем, и Россия, где некоторые негативные стороны этой модели налицо.

В то же время кризис потряс всю систему международного финансового рынка, актуализировав вопрос о пересмотре ряда фундаментальных догм неолиберализма. Речь идет о признании того, что стихийные процессы в условиях глобального рынка не укладываются в концепцию монетаризма, так как зависимость между денежной массой, находящейся в обращении, и динамикой номинального ВВП сделалась нестабильной. Государство во многом теряет контроль над движением капитала. По оценкам американского экономиста Р. Аллена, менее 30% рынка ценных бумаг семерки наиболее влиятельных стран контролируются государством или подчинены государственным интересам. Отсюда - настоятельная необходимость создания эффективной системы международного контроля над глобальным рынком, иначе, как считает Дж. Сакс, директор Гарвардского института международного развития, "теория и практика либерализации рынка приведет нас в преддверие ада". Можно выделить несколько узловых проблем, теснейшим образом связанных между собой, без решения которых невозможно избежать дальнейшего развития глобальных кризисных ситуаций: это проблемы национальных валютных систем в условиях глобализации, мирового долгового кризиса и открытости рынка товаров и услуг.

Резко возросшая степень интеграции мировой экономики объективно требует создания мировой валютной системы как необходимого инструмента международных и внутригосударственных расчетов. Но осуществление подобного шага означало бы разрушение национальных валютных систем и значительное ограничение государственного суверенитета не только в финансово-кредитной, но и социально-экономической и политической сферах. Речь идет, по существу, о создании общемирового сверхгосударства, к чему человечество явно не готово. В то же время доллар, который долгое время в послевоенном мире играл роль мировой валюты, постепенно теряет свою гегемонию. Прежде всего, потому, что экономика США, несмотря на статус США как сверхдержавы, производит только 22% от мирового ВВП, что не может обеспечить необходимую ликвидность на мировом рынке. Кроме того, позиции доллара подрывает огромный бюджетный дефицит США. Наконец, другие развитые или новые индустриальные государства не могут мириться с гегемонией валюты одной державы и со всеми преимуществами, приобретаемыми этой страной в связи с подобной гегемонией.

Роль мировых денег в настоящее время выполняют три мировых валюты: доллар, евро и иена. Остальные национальные валютные системы вынуждены их использовать в качестве резервной валюты и в международных расчетах. Такая ситуация создает растущую нестабильность мирового финансового рынка и требует активизации действий правительств и центральных банков в области координации валютно-кредитной и общеэкономической политики. События последних лет показывают, что существующих инструментов регулирования мирового финансового рынка недостаточно. Отсюда - лихорадочные поиски новых идей и концепций. Среди них предложения британского премьера Т. Блера о создании новой Бреттон-Вудской валютной системы и проект канцлера ФРГ Г. Шредера о "целевых зонах", в рамках которых определялись бы курсы основных мировых валют. Наконец, выдвигаются идеи создания единой мировой валютной системы и мирового центрального банка. Эти предложения встречаются международными экспертами с большой долей скептицизма. "В действительности ни у кого нет верного рецепта выхода из кризиса или предупреждения наступления следующего", - отмечает журнал "Экономист". Причина в том, что интеграция валютной системы предполагает высокую степень интеграции в экономике и политике, тогда как в условиях острого соперничества на мировом рынке основных экономических центров Северной Америки, Западной Европы и Юго-Восточной Азии реальные процессы интеграции идут по линии создания региональных валютных блоков.