Отдельные авторы, отрицая роль промышленной политики в создании "экономического чуда", указывают на то, что государственные расходы в этих странах были значительно меньше, чем в развитых. Например, в Японии они составили около 30% ВВП в конце 70-х годов прошлого столетия (в странах ОЭСР — около 45%); однако не учитывается факт, что данная страна практически не расходовала средства на оборону, социальные потребности, здравоохранение, в то время как доля государственных инвестиций составила около 6% ВВП, - это вдвое больше, чем в странах ОЭСР. Относительно низкие расходы государства следует связывать также и с высокой эффективностью государственного управления, готовностью бизнеса сотрудничать с правительством, наконец, и с хорошо выверенными механизмами такого сотрудничества и координации усилий.

Промышленная политика на Тайване по своим чертам очень напоминала четко спланированную директивную политику индустриализации, которая проводилась в Советском Союзе в 20—30-е годы прошлого столетия и в период послевоенного восстановления. Координацию экономической политики осуществлял Совет по международной экономической кооперации и развитию (60-е годы), затем Экономический плановый совет, переименованный впоследствии в Совет по планированию и развитию. В 60-е годы государство реализовывало крупномасштабные проекты, направленные сначала на строительство ключевых отраслей индустрии для удовлетворения внутреннего спроса (стадия индустриализации), затем развивало зоны экспортонаправленного производства (стадия инициализации экспортоориентированного роста), а с начала 80-х годов сосредоточило свои усилия на создании парков (кластеров) высокотехнологичных фирм в Хсинчу, по образцу Силиконовой долины в США (стадия ускоренного развития).

В Японии сценарий создания промышленности был аналогичен тайваньскому: в начале послевоенного периода государство восстанавливало тяжелую индустрию, далее развивало экспортные отрасли, а затем высокотехнологичные. Япония, точно так же как и Франция, активно использовала индикативное планирование, кроме того, осуществляла активную кредитную поддержку производителей через Японский банк развития и Экспортно-импортный банк, а также путем организации так называемого руководящего окна ("windowguidance"), из которого распределялись государственные кредиты. Министерство финансов Японии имело развернутые инвестиционные программы, а общее планирование было возложено на Министерство экономики, торговли и промышленности (МЕТІ). П. Кузнец обращает внимание на такую особенность административного управления экономикой, как сращивание административного аппарата с бизнесом; это стало возможным и благодаря культурно-ментальным традициям японцев, отличающихся исключительным почтением и доверием к власти, и через весьма распространенную практику перехода высокопоставленных чиновников на важные руководящие должности в компаниях после выхода в отставку. Что поражает, особенно если учесть украинские реалии, — такая практика никогда не приводила к тотальной коррумпированности, злоупотреблениям и разворовыванию государственных средств. Тесное сотрудничество японского правительства с бизнесом позволило избежать создания государственных компаний в сфере промышленности, как это происходило, например, в Южной Корее и Франции.

Вторая важная особенность японского опыта промышленной политики -целенаправленный выбор и поддержка государством наиболее перспективных технологий при сохранении доминирующей роли частного бизнеса в их освоении и с целью разрешения долгосрочных социально-экономических проблем развития страны. Принципиальным моментом в выборе была ориентация не на текущие сравнительные преимущества японской промышленности, а на ее желательную структуру в долгосрочной перспективе. Эти преимущества заключались в возможности осуществлять трудоемкое производство за счет дешевой рабочей силы, а потому, по мнению специалистов МЕТІ, они не могли обеспечить благоприятное развитие японской промышленности в будущем. Ожидалось, что такие неконкурентоспособные в тот период отрасли, как автомобилестроение, тяжелое машиностроение, нефтехимия, производство ЭВМ, будут иметь хорошие перспективы (динамичный рост спроса на продукцию, повышение производительности труда), а потому сыграют ведущую роль в подъеме промышленности и совершенствовании ее структуры. Эти критерии стали основными в выборе правительством отраслевых и технологических приоритетов. Государство также проводило достаточно агрессивную политику по привлечению в экономику внешних сырьевых ресурсов; это объясняется, во-первых, интенсивным наращиванием экспортного потенциала и завоеванием новых внешних рынков, что увеличивало валютные поступления и давало возможность покупать иностранное сырье, а во-вторых, тем, что японские компании осуществляли прямое инвестирование сырьевых отраслей других стран с дальнейшим получением прав на часть добытых ресурсов.

Конкурентная политика Японии была направлена, с одной стороны, на стимулирование соревнования между японскими фирмами внутри страны, а с другой — на ограничение доступа на внутренний рынок продукции обрабатывающих отраслей других стран. Об этом свидетельствует самая низкая среди ведущих стран доля импорта в потреблении данной продукции в первой половине 80-х годов XX ст. — всего 5,3%, тогда как, например, в США - 10,3, Германии — 35,1, Франции - 26,2%.

В этой связи хотелось бы привлечь внимание к публикациям отдельных западных экономистов, которые полагают, что в выборе направлений промышленной политики в постсоветских странах должны доминировать исключительно их текущие конкурентные преимущества. Исходя из этого авторы делают вывод о целесообразности расширения и стимулирования производства в этих странах в условиях углубления их международной интеграции только в тех отраслях, которые являются конкурентоспособными в данное время, и свертывания остальных (неконкурентоспособных) отраслей. В число конкурентоспособных отраслей, по расчетам этих исследователей, в частности в Украине, попали, разумеется, лишь добывающие отрасли и металлургия.

Такой "гибкий протекционизм" сохраняется в Японии до сих пор, несмотря на ряд принятых мер по либерализации импорта. Иностранным компаниям практически невозможно проникнуть в те секторы, которые государство избрало как приоритетные с позиции долгосрочных перспектив страны. Этому способствуют также установившиеся хозяйственные связи между японскими компаниями и их неформальная солидарность в противодействии иностранным конкурентам.

Государство осуществляет масштабные научно-исследовательские проекты с привлечением японских фирм, опять-таки исходя из принципа обеспечения конкурентных преимуществ страны в будущем. Эти проекты не всегда имеют прямой коммерческий выход, зато отличаются высоким потенциалом для создания новых технологических процессов и продукции многоотраслевого использования.

Наряду с созданием новых прогрессивных отраслей японское государство в 70-80-е годы прошлого столетия активно модернизировало существующие депрессивные отрасли (металлургию, текстильную, сахарную, целлюлозно-бумажную промышленность, производство минеральных удобрений, судостроение). Фирмам предоставлялась финансовая помощь в виде субсидий на выведение из эксплуатации устаревших производственных мощностей, на НИОКР и переквалификацию персонала. В отдельных случаях использовался дифференцированный подход при обложении пошлиной импортных товаров, если аналогичные товары параллельно производились депрессивными отраслями. Например, на тот объем импорта, который был равен объемам сокращения внутреннего производства, пошлина не устанавливалась, а доходы от обложения пошлиной излишка импорта направлялись на модернизацию депрессивных отраслей.