Введение

Хрущевская «оттепель» и XX съезд КПСС, успех западногерманских реформ и «экономическое чудо» в ФРГ не устраивали сторонников «холодной войны» в Восточном Берлине и Москве. Удар был нанесен снова, как и в 1948 году, в Берлине. Ультимативное требование Хрущева сделать Западный Берлин «вольным городом» было признано на Западе неприемлемым, а угрозы военного нажима вызвали ответную реакцию, вплоть до применения атомного оружия.

Новый острейший кризис в центре Европы, в Берлине, подогреваемый нажимом В. Ульбрихта на Хрущева, завершился возведением 13 августа 1961 г. Берлинской стены. Она должна была отделить наглухо соцлагерь от ФРГ и остановить нараставший поток беженцев из ГДР на запад. Стена стала символом кульминации раскола Германии и Европы. Признаком силы, но и слабости тоже. Исподволь признавался проигрыш в экономическом, и политическом соревновании с капитализмом.

Но Бонну требовалось улучшать отношения с СССР во имя главной цели – воссоединения. Москве нужно было налаживать отношения с ФРГ в интересах экономического, технологического сотрудничества и безопасности. И тут, и там имелись ответственные люди, понимавшие это. Но проблема была отнюдь не только «германской», но и глобальной. Возведение Стены было также результатом неудачи переговоров Хрущева с Кеннеди в Вене и военно-политического нажима советского лидера на США путем серий мощных ядерных испытаний, увенчавшихся взрывом 57-мегатонного устройства на Новой земле. Это было и формой демонстрации силы, дабы таким путем оградить союзника на другом конце света – Кубу – от новых попыток вторжения.

Тем временем германская социал-либеральная мысль все более утверждалась в понимании того, что на путях непримиримой конфронтации с СССР невозможно достигнуть воссоединения, что гибкая политика компромиссов и гуманитарного проникновения на Восток принесет гораздо больший эффект. Э. Бар, советник В. Брандта, говорил теперь о новой германской политике. Его стратегия «поворота путем сближения» покоилась на мнении, что «воссоединение – это не одноразовый акт, который будет осуществлен одним историческим решением в один исторический день на одной исторической конференции, но процесс со многими шагами и многими остановками». И представляется «…более реалистичным усиливать ГДР экономически, чем исключать из дискуссии». Это и стало новым политическим стартом, ведущим к эрозии тоталитарной системы. Обе стороны пускались, сначала осторожно, потом все активнее в опасное плавание, финиш которого состоялся через четверть века.

Целью данной работы является рассмотрение причин строительства Берлинской стены и его международных последствий. Данная цель позволила сформулировать следующие задачи данного исследования:

1. Рассмотреть предпосылки и причины Берлинского кризиса.

2. Рассмотреть причины, вызвавшие строительство Берлинской стены.

3. Показать мировые последствия этого процесса, дальнейшее развитие отношений между ФРГ и ГДР.

Актуальность данной работы заключается в том, что берлинский кризис и его итоги, когда у Бранденбургских ворот ствол в ствол стояли друг против друга советские и американские танки, а враждебная риторика достигла немыслимых масштабов, означал кульминацию «холодной войны» в Европе, но вместе с тем впервые именно в это время как бы прозвучали звуки новой увертюры. Зашедшая в глухие тупики бессмысленная борьба явно выдыхалась.

В настоящее время исследователи послевоенной внешней политики и международных отношений широко оперируют понятием «новая история холодной войны». Появилось множество различных интерпретаций её возникновения и динамики. Это стало возможным после распада СССР, когда общественности открылись новые факты и документы. Сегодня историки ставят перед собой целью не вопрос о том, кто ответственен за холодную войну, а пытаются понять мотивы поведения обеих сторон, опираясь на новые архивные источники.

Долгое время в отечественной историографии господствовала трактовка «холодной войны» только лишь как односторонней идеологической и политической агрессии Запада против СССР и стран «социалистического лагеря». В связи с этим российские историки обращаясь к архивным документам, пытаются, по сути, заново написать историю «холодной войны».

В основу источниковой базы курсовой работы легли документы и воспоминания различных политических деятелей. Большую роль в работе сыграли документы по внешней политике СССР и международным отношениям СССР с ФРГ и ГДР в 50-е годы. Отдельный блок представляют документы о внешней политике США в эти годы. Еще один блок документов связан с проблемой объединения Германии.

Из воспоминаний наибольшую ценность представляют воспоминания В. Брандта, который был непосредственным участником тех процессов.

В своей работе мы опирались на работы С.И. Вискова, В.Д. Кульбакина, К. Кантора, И.Н. Кузьмина, Ф.И. Новика, М.И. Орловой, Н.В. Павлова, А.М. Филитова и многих других.

Исследователи С.И. Висков и В.Д. Кульбакин описывают послевоенное развитие событий в Германии и показывают процесс разделения Германии и Берлина на две части. Очень многие исследователи пишут о советско-германских отношениях. Это такие исследователи как К. Кантор, Б. Орлов, Х. Тиммерманн. Отдельный блок исследований посвящен проблеме Германии. Это работы таких исследователей как А.М. Филлитов, О. Ференбах, Н.В. Павлов, М.И. Орлова, И.Н. Кузьмин. Ряд исследователей рассматривает германский вопрос через призму «холодной войны» (К.И. Коваль, Л.Н. Нежинский, А.М. Филлитов).

1. Предпосылки Берлинского кризиса

1.1 Визит Аденауэра в Москву в 1955 г. и его итоги

8 сентября 1955 г. правительственная делегация ФРГ во главе с Аденауэром прибыла в Москву. 14 сентября делегация отбыла обратно. Говорилось об успешном окончании переговоров. Стоит заметить, что спустя некоторое время министр иностранных дел ФРГ Брентано так охарактеризует акт установления дипломатических отношений – как «прежде всего событие технического порядка». По принципиальным вопросам никаких подвижек не произошло. Аденауэр передал советской стороне меморандум, в котором повторялась старая позиция: непризнание границы по Одеру – Нейсе, игнорирование ГДР и претензии представлять «всех немцев». Заявление ТАСС, отправленное канцлеру «вдогонку», повторяло советскую позицию: граница не подлежит пересмотру; ГДР – второе законное германское государство; права и претензии правительства ФРГ ограничиваются территорией западногерманского государства.

С тех пор было опубликовано немало работ, где шла речь об этом визите, но ощущение противоречивости его оценок не проходило. Так, мемуары Аденауэра, Греве и других членов западногерманской делегации укрепляли впечатление о конфронтационной обстановке переговоров и крайне жесткой манере поведения гостей. Согласно предлагавшейся ими версии, подписание ими соглашения стало возможным только в результате того, что Аденауэр «пригрозил» досрочным отъездом, распорядившись подготовить к отлету лайнер «Люфтганзы». Поняв сигнал, хозяева пошли на уступки. Если же исходить из сведений, содержащихся в мемуарах и архивах дипломатов западных держав, то получается совсем иная картина. Делегация ФРГ покидала Москву в «подавленном настроении». Посол США в СССР Ч. Болен был буквально в ярости и сравнивал поведение Аденауэра в Москве чуть ли не с поведением Чемберлена в Мюнхене. Министр иностранных дел Великобритании Г. Макмиллан высказал, хотя и менее эмоционально, ту же оценку: «Большой успех для советской дипломатии, отнюдь не улучшивший для Запада перспективы предстоящей конференции министров иностранных дел». Точка зрения о том, что канцлер ФРГ подвел Запад, нанес ущерб его дипломатии, проявил недопустимые «своеволие» и «уступчивость», имела широкое распространение в комментариях западной прессы, последовавших сразу после визита.