Завершением условного периода «охлаждения» в российско-вьетнамских отношениях можно считать 1994 г., когда в ходе визита в Россию Премьер-министра Правительства СРВ Во Ван Киета состоялось подписание Договора об основах дружественных отношений между Россией и Вьетнамом, определяющего главные принципы двусторонних связей в новых условиях. За этим последовал ответный визит в Ханой главы российского правительства В.С. Черномырдина в 1997 г. (первый за последние три десятилетия). С этого момента уже можно считать, что в двусторонних отношениях был преодолен явный кризис, и стороны начали искать пути всестороннего сближения, причем на качественно новой основе, которая должна предусматривала отношения на принципах партнерства, а не по прежней схеме донор-рецепиент.

Затем политические контакты на высшем уровне между нашими странами продолжали развиваться по нарастающей. В 1998 г. во время официального визита в Россию Президента СРВ Чан Дык Лыонга состоялась первая встреча президентов России и Вьетнама. Руководители двух государств подписали Совместную декларацию, в которой подтверждалось обоюдное стремление к активизации многоплановых двусторонних связей, приданию им черт стратегического партнерства. В 2000 г. переговоры в Москве между Премьер-министром Правительства СРВ Фан Ван Кхаем и Председателем Правительства Российской Федерации М.М. Касьяновым позволили окончательно поставить точку в решении одной из ключевых проблем – вопросе о погашении задолженности Вьетнама перед Россией, что стало безусловным «прорывом» в двусторонних отношениях. С этого времени между двумя странами формируются отношения стратегического партнерства в новом тысячелетии.

Крайне важную роль при этом сыграл первый за всю историю взаимоотношений официальный визит в Ханой главы российского государства в марте 2001 г., который стал во Вьетнаме одним из важнейших внешнеполитических событий года. В ходе визита состоялось подписание совместной Декларации о стратегическом партнерстве, отразившей обоюдную заинтересованность в наращивании многопланового взаимодействия и выведении его на новый уровень в соответствии с накопленным опытом. Можно сказать, что визит в Ханой Президента Российской Федерации В.В. Путина (28 февраля – 2 марта 2001 г.) открыл новую страницу в отношениях между Россией и Вьетнамом. Главной его целью было определение стратегических направлений российско-вьетнамского партнерства в XXI веке. На итоговой пресс-конференции в Ханое В.В. Путин подчеркнул: «Мы обязаны поддерживать и развивать дальше наши отношения в новых условиях в соответствии с новыми международными реалиями. Выгода этого очевидна и для Вьетнама, и для России». [7].

С целью придать дополнительный импульс и конкретизировать планы стратегического партнерства стороны во время визита в СРВ в марте 2002 г. Председателя Правительства Российской Федерации М.М. Касьянова провели обмен мнениями по вопросам расширения взаимовыгодного сотрудничества в различных областях. Был затронут также ряд региональных и международных проблем. Значительное место на переговорах было отведено ходу реализации договоренностей, достигнутых во время визита Президента Российской Федерации В.В. Путина во Вьетнам в марте 2001 г. Особое внимание было обращено на торгово-экономические отношения, являющиеся главным приоритетом двустороннего сотрудничества. Стороны обсудили многочисленные «узкие места» в данной сфере, пытались найти взаимоприемлемые пути решения имеющихся проблем.

Логическим итогом встреч лидеров двух стран стал официальный визит в Россию Генерального секретаря ЦК КПВ Нонг Дык Маня в октябре 2002 года, в ходе которого состоялась повторная встреча лидеров двух стран. Нонг Дык Мань и В.В. Путин были единодушны относительно конкретных направлений и мер по развитию сотрудничества в сферах политики, экономики, культуры, науки и техники, образования и подготовки кадров. Это нашло отражение в подписании сторонами ряда соответствующих соглашений, в т.ч. совместного коммюнике. На уровне вице-премьеров правительств были рассмотрены перспективы дальнейшего наращивания экономического и торгового взаимодействия, прежде всего в нефтегазовой сфере, электроэнергетике, также состоялся ряд межведомственных переговоров и встреч по партийной линии.

Таким образом, если судить по динамике политических контактов в течение последних пяти лет, то российско-вьетнамские отношения, миновав период спада, сейчас явно вышли на стадию подъема. Однако основным вопросом здесь является то, насколько уровень политического диалога соответствует конкретному наполнению двусторонних связей, прежде всего их важнейшей – экономической – составляющей, а также насколько эффективно он обеспечивает взаимовыгодность сотрудничества двух стран.

В целом же роль России во Вьетнаме в последние годы, ее отношение к своему давнему союзнику в Юго-Восточной Азии, так же как, впрочем, и ее восприятие в современном Вьетнаме можно рассматривать с разных точек зрения. Если взглянуть на объем российско-вьетнамского торгово-экономического сотрудничества (на РФ сейчас приходится не более 2% внешней торговли Вьетнама, в списке иностранных инвесторов Россия пока еще входит в первую десятку, но только благодаря созданному в советское время СП «Вьетсовпетро») и сравнить его с советским периодом, то уже станет ясно, насколько изменилась ситуация. Можно, конечно, сожалеть о безвозвратно ушедшем «расцвете» двусторонних отношений, однако стоит задаться вопросом – нужна ли была обеим странам такая во многом чрезмерная (для Вьетнама прежде всего) ориентация и привязка к своему партнеру. Цели и мотивы предоставляемой помощи СССР были хорошо понятны (создание и укрепление «форпоста социализма» в ЮВА в ходе геополитического соперничества между Советским Союзом и США), Вьетнам же был просто реципиентом этой помощи, на характер которой он фактически не мог влиять сколько-нибудь существенным образом. С начала 1990-х гг. после завершения длительного периода биполярного мироустройства у России больше не осталось причин, как, впрочем, и возможностей продолжать всестороннюю поддержку СРВ. Внешнеполитический вектор новой России кардинальным образом изменился, отношения с другими государствами стали строиться прежде всего на основе прагматизма и взаимной выгоды.

В принципе, то же самое произошло и во Вьетнаме, который был вынужден переориентировать основной объем внешнеэкономических связей и внешнеполитические контакты на других партнеров, прежде всего, на соседние страны региона. Однако, эта «вынужденность», безусловно, стала позитивным фактором для развития страны, т.к. СРВ преодолела свою во многом искусственную привязку к социалистическому блоку и, соответственно, изоляцию от других стран и начала активно интегрироваться в региональные связи. Тем не менее, Россия все-таки осталась одним из «векторов» внешнеполитического курса Вьетнама, хотя теперь уже одним из многих, причем далеко не таких значимых, как прежде. Конечно, ее в сфере экономики, не говоря уже о сфере культуры и образования, существенно потеснили конкуренты из Японии, стран АСЕАН, США и ЕС, Австралии, Южной Кореи и Китая. Но, несмотря на значительное снижение масштабов сотрудничества с Россией, вьетнамское руководство пока еще рассматривает это сотрудничество в качестве одного из приоритетов своей внешнеполитической стратегии – прежде всего в силу политических и ряда других обстоятельств. Вьетнам, безусловно, считает Россию дружественным государством, своим давним партнером и традиционным союзником на международной арене, т.к. наши страны придерживаются сходных позиций по большинству ключевых проблем современности, и это положение, по-видимому, сохранится и в будущем. Что же касается торгово-экономического сотрудничества, то здесь существует немало сложных вопросов и проблем, касающихся нынешнего уровня и дальнейших перспектив его развития. Хотя эта важнейшая сфера двусторонних отношений в большей степени их и определяет, все же остается надежда, что трудности носят временный, переходный характер. Наши страны продолжат искать пути реализации имеющегося потенциала сотрудничества в тех ключевых сферах, где пока еще остаются для этого благоприятные предпосылки (нефтедобыча, военно-техническое сотрудничество, энергетика, экспортно-импортные операции по отдельным товарным группам) [8].