Фернан Бродель <1901 — 1985> — один из виднейших историков современности, почетный доктор университетов Брюсселя, Оксфорда, Кембриджа, Мадрида, Женевы, Лондона, Чикаго, Флоренции, Сан-Паулу, Падум и Эдинбурга.

Ф.Бродель родился во Франции, учился в Париже, окончил Сорбонну. Преподавал в Алжире, Париже, Сан-Паулу. С 1949 г. заведовал кафедрой современной цивилизаций в Коллеж де Франс, а с 1956 г. ру­ководил VI Секцией Практической школы высших исследо­ваний. В 1946 г. Ф.Бродель стал одним из директоров журна­ла “Анналы” и вскоре возглавил представленное этим журна­лом направление в историографии. В 1947 году защитил дис­сертацию на тему “Средиземное море и мир Средиземноморья в эпоху Филиппа II”, а двумя годами позже вышла его книга под тем же названием. Этому труду автор посвятил двадцать лет напряженной работы. Интересы Броделя-исто­рика связаны с экономическим направлением в исторической науке.

Из других его работ следует выделить трехтомное исс­ледование "Материальная цивилизация, экономика и капи­тализм XV — XVIII вв”. Работа Ф.Броделя “Динамика капитализма” представляет собой обобщенное изло­жение основных идей этого масштабного и оригинального ис­следования.

В этой небольшой книге воспроизведен текст трех лекций, прочитанных Ф.Броделем в университете Джонса Гопкинса (США) в 1976 году. Эти лекции в англий­ском переводе получили заголовок "Afterthoughts on Material Civilization and Capitalism", а затем были пе­реведены на итальянский под заголовком "La Dinamica del Capitalismo".

Работа “Динамика капитализма” состоит из трех глав, каждая из которых представляет собой краткий пересказ соответствующего тома исследования Ф.Броделя "Материальная цивилизация, экономика и капи­тализм XV — XVIII вв”.

Итак, первая глава работы Фернана Броделя “Динамика капитализма” носит название “Переосмысливая экономическую и материальную жизнь”. В данной главе автор делает попытку взглянуть на глобальный исторический процесс с точки зрения экономиста, представить историю развития человечества как процесс развития “общественных масс и структур, претерпевающих медленную эволюцию в лоне длительной временной протяженности”. Свой анализ исторических событий автор делает на “постоянной игре глубинных тенденций к равновесию и его нарушению в длитель­ной исторической перспективе”. Исходным моментом для Ф.Броделя была повседневность, т.е. та сторона жизни, в которую человечество оказывается вовлеченым, даже не отдавая в том себе отчета, — привычка, или набор действий, протекающих и заканчивающихся как бы сами собой, выполнение которых не требует ничьего решения и которые происходят, по правде говоря, поч­ти не затрагивая сознания. Автор считает, что че­ловечество более чем наполовину погружено в такого рода повседневность. Говоря о повседневности, автор подразумевает побуждения, импульсы, стереотипы, а также приемы и способы действия, различные типы обязательств, вынуждающих действовать, которые по­рой, вос­ходят к самым незапамятным временам. Все это, Ф.Бродель охватывает термином “материальная жизнь”. “Материальная жизнь . это то, что за долгие века предшествующей истории вошло в плоть самих людей, для которых опыт и заблуждения прошлого стали обыденностью и повсед­невной необходимостью, ускользающей от внимания наблюдателя".

Таким образом, основная цель первой главы исследование упомянутых сторон жизни людей, изучение материальной жизни современников той или иной исторических эпох.

Вначале автор проводит историко-демографический анализ: “Суще­ствуя в тех или иных общих условиях, люди каждый раз оказываются то слишком многочисленными, то недостаточно многочисленными; конечно, демографиче­ские колебания стремятся к равновесию, однако последнее достигается редко”. Ф.Бродель считает, что лишь с XVIII века будет преодолен до той поры недо­ступный предел: с этого времени рост численности на­селения не прекращается и тенденция эта не менялась.

Затем исследователь пытается ответить на новые вопросы что они ели? что пили? как одевались? “Пшени­ца, рис и кукуруза явились результатом очень древне­го отбора и бессчетного ряда экспериментов, опреде­лив, в результате многовековых "отклонений", выбор цивилизации. Пшеница, зани­мающая огромные площади, требующая, чтобы земля регулярно отдыхала, позволяет и предполагает заня­тие животноводством; можно ли вообразить историю Европы без домашних животных, плугов, упряжек, повозок? Культура же риса возникает на основе своего рода огородничества, интенсивного земледелия не ос­тавляющего места для животных. Что касается куку­рузы, то это, несомненно, самая удобная культура, из нее легче всего готовить повседневные блюда, ее воз­делывание оставляет немалый досуг — отсюда привлечение кpecтьян к государственным работам и циклопические памятники индейских цивилизаций. Так не­востребованная рабочая сила была употреблена обще­ством для своих целей".

Далее, в своей работе автор обращается к истории техники. Высокая концентрация экономики, по мнению автора, вызывает концентрацию техни­ческих средств и развитие технологии. Этот процесс автор прослеживает на примере Арсенала в Венеции XIV века, примерах Голландии XVII века, Англии XVIII века. “Издавна все технические приемы, все элементы научного знания являлись предметом постоянного об­мена, непрерывно распространяясь по всему миру. Од­нако есть вещи, которые распространяются с трудом — навесной руль плюс использование соединения "стык внакрой" при обшивке корпуса судна, плюс ар­тиллерия на борту, плюс плавание в открытом море и на дальние расстояния. Таков и капитализм, представ­ляющий собой сумму привычек, способов, ухищрений, достижений. Не дальнее ли плавание вкупе с капита­лизмом обеспечили превосходство Европы — просто в силу того, что эти новшества не получили массового распространения?”

Далее, автор переходит к детальному рассмотрению субъектов обмена, их формирования, развития, а также местных особенностей (Европа:Англия, Голландия - неевропейские страны, Африка, Америка, Индия, Китай, исламские государства). Ф.Бронан солидарен с К.Бринкманом, “что экономическая история сводится к ис­тории рыночной экономики — от ее возникновения до ее возможного конца”. Нельзя не согласиться с Ф.Бронаном в том, что “Все, что осталось за пределами рынка, имеет лишь потребительскую стоимость, все, что сумело пройти в его тесные врата, приобретает обменную стоимость. В зависимости от того, с какой стороны элементарного рынка находится индивид, он будет или не будет участником обмена, того, что я называю эконо­мической жизнью, в отличие от материальной жизни, но также и в отличие от капитализма”. Автор структурирует субъекты обмена: “По отношению к рынкам и субъектам обмена эле­ментарного уровня более высокое положение занима­ют ярмарки и биржи (ярмарки проводятся регулярно в одном и том же месте в определенное время и продол­жаются несколько дней, а биржи открыты ежедневно). Даже если на ярмарках обычно находится место для мелкой розничной торговли и купцов с небольшим ка­питалом, на них, как и на биржах, господствуют крупные дельцы, получившие вскоре название негоциан­тов, которые розничной торговлей не занимаются”. Таким образом автор выделяет два уровня рыночной экономики - нижний, т.е. мелкие торговцы, рынки и лавки, и верхний, представленный ярмарками и биржами. Сравнивая европейскую экономику с экономикой остального мира, автор отмечает что, более интенсивное развитие Европы обязано превосходству своих экономических инструментов и институтов - биржам и различным формам кредита