Проект Прудона не увидел света. “Даровой кредит”, равно как и “право на труд”, “организация труда”, “рабочая ассоциация”, оставит о себе лишь горечь воспоминания о шумном их провале.

31 января 1849 года Прудон учередил нотариальным актом под названием “Банк народа” общество, задавшееся целью доказать практическую осуществимость дарового кредита. Уже в организации его можно было констатировать значительные расхождения с теоретическим планом банка обмена. Последний должен был возникнуть без капитала, а банк народа был создан с капиталом в 5 000 000 фракциями по 5 франков. Банк обмена должен был уничтожить металлические деньги, а Банк народа должен был лишь выпускать боны в обмен на деньги и коммерческие векселя. Банк обмена должен был практически уничтожить процент, а Банк народа фиксировал 2% в ожидании, пока он опустится до минимума в 1/4%.

Несмотря на эти важные изменения, банк не функционировал. В течение трех месяцев капитала подписанного было не более 18 000 франков, хотя число членов достигало почти 12 000. Но в это время (28 марта 1849 года) Прудон был предан суду присяжных за две статьи против Луи Бонапарта, появившиеся 16 и 27 января 1849 года, и приговорен к трем годам тюрьмы и к 3000 франков штрафа. 11 апреля он объявил в своей газете, что приостанавливает свое предприятие, и даже прибавил, “что события уже опередили его”, и таким образом, по-видимому, признал, что он перестал верить в успех банка.

3.1. Критика банка обмена.

Его теоретическая ошибка состоит в том, что он рассматривает деньги то как по преимуществу капитал, то как простые боны обмена без своей ценности. Он забывает, что деньги желательны не только как посредник обмена, но и как орудие накопления сокровищ и сбережения, как резерв ценности, и что если боны обмена могут заменить в одной функции, то они не могут сделать это относительно других функций. Можно сколько угодно умножать орудия обращения, но нельзя произвольно умножать капитал. Заменяя деньги бонами, Прудон не прибавляет ни одного франка к существующему в обществе капиталу, часть которого составляют деньги. Тем самым он нисколько не уменьшает превосходства ценности настоящих благ по отношению к будущим - превосходства, из которого вытекает норма процента. Умножение бон обмена без соответствующего роста общественного капитала приведет лишь к повышению всех цен; цен земель, домов, машин, ровно как и предметов потребления. Капиталы не станут более многочисленными, чем прежде, и нанимать или занимать их будут, как и прежде, но рента и арендная плата испытают на себе последствия общего повышения цен и тоже повысятся. Странный результат реформы, которая должна была их уничтожить! Преувеличив власть денег, Прудон принял потом в слишком буквальном смысле формулу Ж.Б.Сэя “продукты покупаются на продукты”. Интересно отметить, что банк обмена есть парадоксальное, но логическое заключение реакции, начатой Смитом и физиократами против меркантилистических идей о деньгах.

Можно ли сказать, что в идее Прудона нет зерна истины? Мы этого не думаем. Из ложной идеи о даровом кредите можно выявить правильную идею о взаимном кредите. Французский банк есть общество капиталистов, которому публика, принимая его банковские билеты, оказывает доверие и который потом кредитует эту же публику. Гарантия банковского билета (Прудон это очень хорошо знал) находится на самом деле в руках публики, ибо обеспечение ценности билета создается векселедателями, без платежеспособности которых банк не вернул бы свои выдач. Но почему не устранить предпринимателя в области финансов, как устраняется промышленный предприниматель или торговец в производительных или потребительных кооперативных обществах? Конечно, от этого не исчезнет дисконт, но во крайней мере бремя его для заемщиков уменьшится на ту сумму, которую они будут приобретать в качестве заимодавцев. Это принцип обществ взаимного кредита, в которых первоначальный капитал почти всецело заменен ответственностью, иногда солидарной, кооперативов. Впоследствии сам Прудон, по-видимому, свел к этой идее свою первоначальную концепцию.

Таким образом, Прудон приближался к кредитной кооперации, как в других частях своего произведения но приближался к другим формам кооперации, не питая, впрочем к ней очень больших симпатий. Прудон полагает, что если бы исчезла форма ссуды, то исчезла бы и эксплуатация. К. Маркс указывал, что в этом случае в действительности отпал бы только дележ прибыли между двумя видами капиталистов.

Наряду с верной концепцией взаимного кредита имеется в его системе одна основная идея, которая выгодно отличает ее от всех форм авторитарного социализма, возникших до и после Прудона, - это глубокое чувство безусловной необходимости для индустриальных обществ индивидуальной свободы как двигателя как двигателя экономической деятельности. Лучше, чем кто либо из его предшественников, он понял, что экономическая свобода есть окончательное завоевание современных обществ, что всякая глубокая реформа должна опираться на эту свободу; лучше, чем кто либо, он понял могущество этих “экономических сил”, гибельные последствия которых он хорошо видел, но в которых он подобно Адаму Смиту признавал сильнейший рычаг прогресса. Его страстная любовь к справедливости объясняет его ненависть к собственности, но его ревность к свободе вызвала враждебное отношение к социализму. Она вела еще больше к разрушению, чем к сооружению, вопреки его знаменитой формуле “Destruam et aedificado” (“Разрушу и построю”). Но этот либерализм покоится на глубоком чувстве экономической реальности, и ныне социальная проблема ставится в тех же рамках, в каких поставил ее Прудон: реализовать справедливость в свободе.

4. Экономическая концепция Прудона.

4.1 Особенности прудонизма как мелкобуржуазной идеологии.

Французский мелкобуржуазный экономист и социолог Прудон, так же как и Сисмонди, выражал интересы мелких производителей. Однако система взглядов Прудона - прудонизм - отличается от сисмондизма.

Во-первых, Прудон защищал интересы мелких производителей во второй половине ХIХ в., когда сложились в своей основе капиталистические производственные отношения, определилась классовая структура капитализма, а мелкая буржуазия заняла промежуточное положение, когда жизнь доказала невозможность осуществления идеалов экономического романтизма, возврата от романтизма к патриархальщине. Буржуазная революция 1848-1849 гг. опровергла практическую программу и проекты Сисмонди. Во-вторых, если Сисмонди был завершителем классической школы во Франции, то Прудон - одним из родоначальников анархизма и реформизма. Вся система взглядов Прудона была проникнута реформизмом, анархизмом, вульгаризмом. Это объясняется классовой позицией Прудона, природой мелкой буржуазии. Прудонизм - это отражение двойственности, противоречивости взглядов мелких собственников. В-третьих, подобно Сисмонди, Прудон хотел лишь подправить, улучшить капитализм. Однако Прудон выражал интересы мелкой буржуазии в иной период времени, в иной период времени, когда история доказала несостоятельность мелкобуржуазных утопий. Стало быть, прудонизм по своей сущности имеет более реакционную направленность. В-четвертых, Прудон, так же как Сисмонди, является представителем мелкобуржуазного социализма, но он, по словам Маркса, - наиболее “чистокровный”, стопроцентный идеолог мелкой буржуазии.