ПРОФСОЮЗЫ

Реструктуризация в большинстве случаев предусматривает ликвидацию убыточных производств в той или иной форме. Такие действия вызывают активное противодействие профсоюзов. Профсоюзные деятели и рядовые члены по-прежнему руководствуются уравнительной психологией: пусть будет плохо, но всем одинаково. Понимание того факта, что ликвидация даже половины рабочих мест означает спасение другой половины, для них недоступно. Методы, которыми пользуются профсоюзы для отстаивания своей точки зрения, в сущности, мало отличаются от методов криминальных структур - в обоих случаях имеет место силовое давление, а иногда и угрозы в адрес конкретных разработчиков реструктуризации - консультантов. Пример. На территории одного завода в адрес проводящих реструктуризацию консультантов проходящими мимо рабочими была брошена реплика: "А кое-кого пора стрелять!" На совпавшей с проектом по времени отчетно-выборной профсоюзной конференции представителями местного профкома активно обсуждался вопрос о реструктуризации, требовались гарантии сохранения рабочих мест. В ходе частных бесед с профсоюзными лидерами последним было предложено взглянуть на проблему с другой стороны: реструктуризация не ликвидирует 500 рабочих мест, а сохраняет 2000. Аргумент не был понят. Пример. Еще один, на этот раз общеизвестный пример - реакция шахтерских профсоюзов на реструктуризацию угольных предприятий. Впрочем, это уже не чисто российская специфика.

РЕГИОНАЛЬНАЯ АДМИНИСТРАЦИЯ

Региональная администрация также имеет свои интересы на предприятии. С одной стороны, она желает видеть предприятие в качестве постоянного источника доходов бюджета, независимо от цены, в которую это обходится предприятию, - т.е. занимает позицию, аналогичную позиции банков или криминальных групп. Между тем, реструктуризационные мероприятия должны обеспечивать, в числе прочего, минимизацию налогообложения, что противоречит финансовым интересам администрации и чему она активно сопротивляется напрямую или с помощью местной налоговой инспекции. С другой стороны, администрация заинтересована в снижении социальной напряженности, включая сохранение рабочих мест, - т.е. действует заодно с профсоюзами. С этим тесно смыкается третий по порядку, но не по значимости интерес региональной администрации - политический. Администрации стремятся контролировать предприятия в своих политических целях, а эффективная реструктуризация далеко не всегда приносит краткосрочные политические выгоды. Пример. Один эксперт в области управления, обсуждая вопросы реструктуризации предприятий, как-то заметил: "Для некоторых предприятий, например, для ЗИЛа, единственный способ реструктуризации - это снести все цеха и на освободившейся огромной площади построить самый большой в мире Диснейленд." Возможно, так бы и случилось, если бы московское правительство не придерживалось другой точки зрения, когда взяло ЗИЛ под свой контроль. Оно решило повышать его эффективность административными методами, такими, как разрешение на вождение трехтонных грузовиков водителями с правами категории С или меры по ограничению ввоза в Москву аналогичных транспортных средств. Между тем, влияние опеки властей на эффективность производства и потребительские качества продукции можно видеть на многих примерах. Автомобили "Москвич", также пользующиеся расположением московского правительства, держатся на рынке только потому, что более эффективные производители пока не использовали все возможности обхождения протекционистских барьеров. Эти машины по-прежнему имеют дурную репутацию среди потребителей, несмотря на имена исторических деятелей, абсолютно неуместные в качестве названий для автомобилей. Однако не стоит искать в подобных действиях экономического смысла - они основываются исключительно на социально-политических соображениях.

ВОПРОСЫ

Получается, что все связанные с предприятием группы интересов, будучи в той или иной степени сходными между собой, прямо противоречат долгосрочным интересам бизнеса самого предприятия, которые и призвана обеспечивать реструктуризация. Парадоксальным образом единственной группой, потенциально поддерживающей реструктуризацию, являются менеджеры среднего звена - та группа, которая в теории считается наиболее активным противником любых преобразований. Менеджеры среднего звена, с одной стороны достаточно компетентны, чтобы увидеть долгосрочные последствия положительных или отрицательных действий для предприятия, а с другой стороны - не участвуя в распределении основных "барышей", не заинтересованы в сохранении status quo. Они охотно взаимодействуют с консультантами, участвуя в выработке эффективных решений. Беда лишь в том, что из всех групп эта - наименее организованная и влиятельная. Напрашивается очевидный вывод, что основная причина неудач реструктуризации заключается в отсутствии реальной опоры среди большинства заинтересованных групп. Примечателен тот факт, что сами эти группы могут согласовать свои интересы: руководство предприятия может сделать поблажки профсоюзам, собственники могут поделиться с криминальными группами, последние, в свою очередь - договориться с региональной администрацией и т.д. Но все компромиссы между ними будут заключаться за счет интересов самого предприятия - оно рассматривается ими только как предмет их интересов, но не как носитель своих собственных. Таким образом, ответ на первый традиционный российский вопрос "кто виноват" ясен. Со вторым вопросом - "что делать" - гораздо сложнее. Конечно, есть "проблески света во мраке", есть предприятия с эффективными собственниками, грамотными руководителями, сознательным трудовым коллективом, которые провели полноценную реструктуризацию и сейчас встают на ноги. Можно было бы ожидать, что со временем они просто вытеснят с рынка или поглотят неэффективные предприятия - ведь все же существует механизм банкротства. Однако ввиду масштабности проблемы процесс превращается в лотерею. За годы командно-административного хозяйствования в России образовалась достаточно большая группа руководителей специфического типа. Такие руководители не планировали деятельность своего предприятия - план им спускался сверху. Они не выполняли планов - они тратили свои усилия на лоббирование их сокращения. Они рассматривали в качестве источника своего благополучия не эффективность руководимого ими предприятия, а связи в бюрократических структурах. Они не приучены эффективно управлять - только командовать. Разворовывать свои предприятия такие руководители начали тоже не сегодня. А самое главное - они никуда не исчезли, а остались на предприятиях, вошли во власть, создали финансовые структуры. Сколько раз может предприятие сменить одних неэффективных собственников на других, одно некомпетентное руководство на другое, прежде чем попадет в надежные руки и останется ли что-нибудь от предприятия после нескольких подобных переходов? Какую цену заплатит за это национальная экономика и можно ли в России рассматривать наличие механизма банкротства в качестве необходимого и достаточного условия оздоровления экономики? Вопросов гораздо больше, чем ответов. Даже если механизм банкротства окажется достаточным для решения проблемы неэффективного собственника и некомпетентного руководителя, то еще необходимы: