План

Введение

Демонетизация как факт экономической истории России.

Кризис 1998 года и его последствия

Как, заинтересовать банк в выдаче кредита?

Переучет векселей

Заключение

Список литературы

Введение

На банкнотах, печатавшихся Нестором Махно на Юге России в период Гражданской войны, было написано буквально следующее: "Обеспечивается головой того, кто отказывается их принимать". Однако даже это суровое предостережение не помогло. В конце концов банкноты обесценились и полностью исчезли из обращения. Судьба рубля пока что не столь печальна, но тенденция к вытеснению его из оборота налицо. После августовского валютного кризиса рублевая денежная масса сжалась до лилипутских размеров.

Нельзя сказать, что раньше коэффициент монетизации российской экономики был высокий. Как и в других переходных экономиках, монетизация подрывалась высокой инфляцией, так что высокие темпы роста цен во всех бывших советских республиках сузили относительные размеры денежной массы менее чем до 30% ВВП . Даже в период финансовой стабилизации в России (1995-1998 гг.) отношение денежной массы (агрегат М2) к ВВП составляло порядка 15% против 50-100% в странах, не переживавших в последние годы высокой инфляции (см. график 2). К началу нынешнего года коэффициент монетизация российского ВВП снизился еще почти вдвое -- до 8%.

Никогда за весь период реформ этот показатель еще не был таким низким. Даже в первой половине 80-х годов отношение М2 к ВВП составляло 40-50% (рост показателя до 70% и более к 1991 году не характерен, так как отражает накопление отложенного потребительского спроса). Да и в международных сопоставлениях мы теперь смотримся как редкое исключение. По итогам 1996 года из почти 150 стран, по которым имеются данные, уровень монетизации ВВП был ниже 8% только в Армении, Гвинее-Бисау, Демократической Республике Конго и Туркменистане.

Еще более красноречивы данные по денежной базе, состоящей из массы наличных денег в обращении и резервов коммерческих банков в ЦБР. Денежная база в узком определении сократилась у нас с 6-8% ВВП перед кризисом до 4% ВВП теперь. Это значительно меньше, чем величина золотовалютных резервов, пересчитанная в рубли по текущему курсу.

В начале сентября прошлого года, когда обсуждались варианты введения валютного управления (currency board), ни у кого не вызывала сомнения способность экономики принять рубли, соответствующие (в расчете по некоему фиксированному курсу) золотовалютным резервам. Тогда предлагалось занять порядка 15 млрд долларов в дополнение к имевшимся 12,5 млрд долларов официальных резервов, что должно было обеспечить поддержание рубля на уровне 6 рублей за доллар при тогдашней рублевой денежной базе немногим более 160 млрд рублей [(12,5+15)х6=165]. Теперь оказалось, что рынок поддерживает лишь такой курс рубля, который обеспечивает золотовалютное покрытие рублевых обязательств Центрального банка (т. е. денежной базы) в пропорции не 1:1, как в классической модели валютного управления, а 1,2:1, то есть только с двадцатипроцентным запасом. Даже денежная база в широком определении, включающая все обязательства Центрального банка, теперь меньше золотовалютных резервов

Демонетизация как факт экономической истории России.

Демонетизация таких масштабов редкость в экономической истории. Она объясняется не только бартером и неплатежами, не только сжатием спроса на деньги из-за прошлой, настоящей и будущей высокой инфляции, но и недоверием к правительству и ЦБ. Двадцатипроцентная надбавка фактически означает, что если завтра будет введено валютное управление, гарантирующее курс на уровне около 20 рублей за доллар (а именно таково сегодня соотношение денежной базы в узком определении и золотовалютных резервов), то начнется повальный обмен рублей на доллары, ведущий к еще большему сокращению рублевой денежной массы.

Мы имеем дело с исключительной ситуацией, которой нет в таком виде в других странах. С моей точки зрения, ключевыми факторами в объяснении демонетизации являются колоссальные диспропорции, которые были присущи российской экономике времени реформ девяностых годов. Огромная часть народного хозяйства, производящая отрицательную добавленную стоимость, после либерализации экономики вошла в контакт с мировым рынком и, естественно, начала приспосабливаться, выживать. В России сложилась специфическая модель адаптации, ее назвали "виртуальной экономикой", неотъемлемой частью которой и является демонетизация.

Мы ее преодолеем, когда научимся делать и продавать конкурентоспособную продукцию, когда большинство наших предприятий либо будет реформировано, либо закроется. Но это долго. Конечно, возникает большой соблазн ускорить процесс взять и напечатать побольше денег. Но делать это ни в коем случае нельзя. Мы уже не раз на этом спотыкались: как только ситуация в экономике начинает стабилизироваться, мы сразу хотим подпечатать немножко денег и все портим. И с каждым разом падаем все ниже и ниже.

Сегодня звучат предложения централизованно провести адресную накачку денег в экономику. Идея не новая, и главное - неясно, как ее осуществить на практике. И как избежать того, чтобы завтра деньги не оказались на валютной бирже (мы ведь пока не отказались от конвертируемости рубля). Остается не столь быстрый, зато естественный путь: параллельно с реструктуризацией предприятий снижать инфляцию и процентные ставки по кредитам. Это приведет к пополнению оборотных средств, расшивке неплатежей, уменьшению бартера. Все эти процессы взаимосвязаны.

Кризис 1998 года и его последствия

Кризис 1998 года сильно "помог" проблемным банкам выйти из игры. Сегодня отозвано уже более половины банковских лицензий, выданных в период становления банковского сектора. И кампания эта еще далеко не закончилась. Проведенный анализ заставляет с большой осторожностью оценивать долгосрочные шансы на выживание значительной части уцелевших банков.

Прежде всего скепсис связан с дефицитом сфер прибыльного размещения банковских ресурсов. Накануне кризиса вложения банков в рублевые федеральные долговые обязательства составляли в среднем 7,5% активов (без учета Сбербанка) и обеспечивали без малого 15% их доходов. В настоящее время рублевые инструменты такого уровня практически отсутствуют. Единственным исключением являются депозиты коммерческих банков в ЦБР, однако они не превышают 3% суммарных банковских активов. Кроме того, размещать средства на депозите в ЦБР могут позволить себе только несколько десятков банков, а львиная доля средств приходится на Сбербанк и Внешэкономбанк. Последнее обстоятельство делает этот рынок в большой степени подконтрольным ЦБР, в результате риск перетока средств из этого сегмента на валютный рынок существенно ниже по сравнению с риском собственно перетока с корсчетов в Центробанке. Небольшие банки, не имеющие доступа к депозитам в Центробанке, стали формировать своеобразные кредитные пулы вокруг более крупных банков. Последние получают кредиты от небольших банков и затем помещают их на депозиты в ЦБР.