Глава 2. ОСНОВЫ РЕФОРМИРОВАНИЯ СИСТЕМЫ МНОГОСТОРОННИХ ТОРГОВЫХ ОТНОШЕНИЙ.

2.1. Итоги деятельности ГАТТ.

В течение первых трех десятилетий существования ГАТТ его деятельность была почти исключительно сосредоточена на либерализации международной торговли путем взаимного снижения уровня таможенно-тарифной защиты. В результате средневзвешенный уровень импортных таможенных тарифов промышленно развитых стран снизился с 40-50% в конце 40-х годов до 8-10% к началу 70-х годов. Это в свою очередь стало важным фактором стимулирования экономического роста и развития международной торговли в послевоенные годы: за период с 1950 года по 1975 год мировой экспорт в текущих ценах увеличился в 14,5 раза.[16]

Однако одновременно со снижением таможенных тарифов все более заметным явлением в мировой торговле становились нетарифные ограничения, т.е. различного рода административные меры, затрудняющие доступ иностранных товаров на внутренний рынок. По этой причине в ходе “токийского” раунда многосторонних торговых переговоров 1973 - 1979 годов (седьмого по счету) сфера регулирования ГАТТ была значительно расширена благодаря заключению отдельных соглашений (всего 12), регламентирующих вопросы правил таможенной оценки, технических барьеров в торговле, импортного лицензирования, введения антидемпинговых и компенсационных пошлин, процедуру правительственных закупок. В результате проведенных в те же годы тарифных переговоров средневзвешенная ставка таможенных тарифов развитых стран-членов ГАТТ была еще раз понижена, составив 4-5%. В ходе “токийского” раунда переговоров по инициативе ведущих развитых стран, прежде всего США и ЕС, было заключено и принципиально новое, “секторальное” соглашение по торговле гражданской авиатехникой, в соответствии с которым страны-члены соглашения полностью либерализовали торговлю гражданскими самолетами, их компонентами, запасными частями, навигационным оборудованием, устранив в данной области как тарифные, так и нетарифные протекционистские меры.

Тем не менее, множество нерешенных вопросов осталось в международной торговле и после “токийского” раунда. Более того, со времени его окончания стали накапливаться новые проблемы.

Глобализация мировой экономики, включая валютно-финансовую сферу, научно-техническая революция привлекли внимание к такому феномену, как международная торговля услугами. Долгое время предоставление услуг (например, гарантийный ремонт) воспринималось как нечто сопутствующее (и способствующее) традиционной торговле товарами. Однако национальные исследования, появившиеся в ряде стран в начале 80-х годов, однозначно свидетельствовали о возрастающей самостоятельной роли сферы услуг в экономике (телекоммуникации, банковское и страховое дело, перевозки, туризм) и ее значительном экспортном потенциале. По оценкам, в настоящее время в стоимостном выражении около 20% мировой торговли и 60% производства приходится на сферу услуг. Между тем отсутствие общепризнанных правил в международной торговле услугами (а компетенция ГАТТ распространялась только на торговлю товарами) привело к значительному разнобою в национальных нормативных документах, системах статистической отчетности, в количественных и качественных оценках и др. Все это, очевидно, стало тормозом на пути международного обмена услугами.

На повестку дня также выдвинулся вопрос о выработке общих норм в отношении торговых аспектов инвестиционной политики. Во многих странах существуют достаточно жесткие требования в отношении иностранных инвестиций. Зачастую иностранным инвесторам предписываются сферы и отрасли приложения их капиталов, ставятся условия в отношении доли продукции, поставляемой на экспорт, найма местной рабочей силы, использования компонентов и материалов местного производства и др. Подобные меры государственного регулирования воспринимались крупными западными компаниями как дискриминационные и отрицательно влияющие на свободный перелив капитала и, следовательно, как барьер в международной торговле. По инициативе США данная проблематика все настойчивее выдвигалась в рамках ГАТТ.

В начале 80-х годов на заседаниях органов ГАТТ также периодически стал подниматься вопрос о торговых аспектах прав интеллектуальной собственности. Это было связано с невиданными масштабами, которые повсеместно приобрели торговля товарами с поддельными товарными знаками, видео- и компьютерное пиратство, использования чужих научных и конструкторских разработок. Помимо того, что компании, являющиеся владельцами товарных знаков, терпят колоссальные убытки от подобного рода “конкуренции” (не говоря уже о моральном ущербе), речь зачастую идет о жизни и здоровье людей, поскольку подделываться стали уже детали авиационных двигателей и автомашин, медицинские препараты.[17] Исследования, проведенные в этой области, показали, что существующие международные конвенции по охране прав интеллектуальной собственности не предоставляют надежных гарантий против пиратской практики. По этой причине предлагавшимся выходом была разработка специального соглашения в рамках ГАТТ, которое позволяло бы применять торговые санкции к странам, злостно нарушающим права интеллектуальной собственности.

Помимо упомянутых вопросов, получивших название “новых проблем” (и охватываемых сегодня уже рамками ВТО), в рамках ГАТТ осталась масса “старых”, традиционных проблем, которые также все настойчивее требовали своего решения.

Несмотря на то, что средневзвешенная ставка импортного таможенного тарифа развитых стран после переговоров “токийского” раунда составила лишь около 5%, средние показатели далеко не полно отражали реальный уровень таможенно-тарифного обложения. Так, в ЕС, Японии и США на ставки таможенного тарифа, превышавшие 10%, приходилось соответственно 21,5, 17,1 и 16,0% общего количества тарифных позиций.[18] Причем большая часть высоких ставок применялась в отношении импорта продовольствия, текстиля и одежды, т.е. основных экспортных статей развивающихся стран. Важной проблемой была и низкая доля “связанных” (т.е. не изменяемых в сторону повышения) тарифов. У развитых стран это касалось в основном сельскохозяйственной продукции, у развивающихся - товаров всех категорий, что давало возможность в одностороннем порядке повышать уровень таможенного обложения, ухудшая условия доступа на свои рынки.

Традиционно болезненной темой для ГАТТ была торговля сельскохозяйственной продукцией. Исторически сложилось так, что под предлогами “особой социальной значимости” или “обеспечения продовольственной безопасности” рядом стран (США, Швейцария, ЕС, Япония) этот сектор торговли был фактически выведен из сферы регулирования ГАТТ. Так, еще на начальном этапе существования Генерального соглашения США, ссылаясь на национальное законодательство, добились от партнеров узаконенного изъятия своего сельскохозяйственного сектора из-под действия правил ГАТТ. Это позволило им вводить импортные количественные ограничения на сельскохозяйственную продукцию.

Излишне говорить, что подобные односторонние права служили источником конфликтов с другими странами, лишенными такого права, в том числе и с конкурентоспособными производителями сельскохозяйственной продукции. В более общем плане строгий запрет, накладываемый правилами ГАТТ на экспортные субсидии для готовой продукции, фактически не распространялся на сельскохозяйственные товары, что с годами привело к поистине абсурдной ситуации: притом, что в некоторых африканских регионах люди умирали от голода семь ведущих стран ОЭСР, по оценкам, тратили в год 65 млрд. Долларов на экспортные субсидии, с их помощью отбирая друг у друга рынки сбыта продовольствия и истощая национальные бюджеты. Попытки в ходе предыдущих раундов МТП ввести сельскохозяйственную торговлю в общие рамки ГАТТ традиционно заканчивались безрезультатно.