Но есть у долларизации песо и свои минусы. Буэнос-Айрес входит в число самых дорогих городов мира, в то время как годовой доход среднего аргентинца составляет всего лишь 6700 долларов США. Такого дохода явно не достаточно, чтобы жить по столь высоким стандартам. К примеру, среднегодовой доход американца составляет 24 700 долларов США, японца - 20 400 долларов США.

Как отмечают бразильские экономисты, есть у реформ Кавалье и другие подводные камни. Так, в 1989г. ВВП был равен 70 миллиардам долларов, в 1990г. его прирост был равен нулю, а в 1991г. он увеличился в 2 раза и составлял уже 140 миллиардов. Такое положение подтверждает ущербность введенной в стране системы привязки доллара к национальной валюте, считает бразильский экономист Хуан Канавьес. Дело в том, что котировка доллара к песо была установлена отнюдь не на основании показателей сложившейся в Аргентине экономической ситуации, а скорее из популистских целей. К примеру, годовой рост инфляции составляет в стране 15%. По сравнению с темпами былой гиперинфляции, это очень мало. Но по сравнению с темпами инфляции доллара, которые составляют 3% в год, это уже достаточно много. А ведь аргентинская экономика держит равнение на доллар. В связи с разными темпами инфляции доллара и песо возникают и другие вопросы.

Цены в Аргентине растут в пять раз быстрее цен в США (15:3), и эта разница ведет к росту цен в стране и сокращению объемов экспорта. Вместе с тем наблюдается значительный рост импорта, поскольку цены на него не столь высоки. Например. Всего за 2 года после введения реформ объем импорта увеличился с 4 млрд. долларов в 1990г. до 15 млрд. в 1992г., и дефицит внешней торговли составил, таким образом, 2,6 млрд. долларов. В качестве разрешения проблемы торгового дефицита правительство ввело налог на импорт, но этого явно не достаточно, по мнению бразильских аналитиков рынка.

Все эти минусы аргентинской долларизации могут дать о себе знать во времена экономического кризиса. А именно такие времена настают сегодня для Латинской Америки, куда медленно смещается эпицентр мирового финансового кризиса. В Буэнос-Айресе с интересом наблюдают за поездкой в Россию архитектора нынешней аргентинской экономической системы Доминго Кавалло, предложившего российскому руководству свой рецепт вывода страны из кризиса. У себя на родине в начале 90-х годов ему удалось доказать эффективность предложенных им методов. Галопирующая инфляция была остановлена, а аргентинское песо удалось приравнять к американскому доллару.

Опыт Аргентины в борьбе с инфляцией, безусловно, заслуживает самого пристального интереса, хотя его копирование в российских условиях, на мой взгляд, вряд ли возможно в силу целого ряда причин.

Во-первых, Кавалло реформировал экономику, которая никогда не жила под диктовку Госплана. Другими словами, он лишь обновил аргентинскую модель капитализма, которая в условиях жесткой конкуренции на мировой арене стала явно отставать из-за наследия, доставшегося ей от генерала Хуана Перона и военных хунт.

Во-вторых, важно отметить, что Кавалло пользовался полной поддержкой со стороны президента Аргентины Карлоса Менема, который целых 5 лет подряд сохранял за ним портфель министра экономики вопреки бесчисленным нападкам со стороны великого множества противников реформы. Лишь после того, как она была успешно завершена, между Менемом и Кавалло, жестким курсом которого были резко недовольны профсоюзы, произошел разрыв, и они стали заклятыми врагами.

50-летний Кавалло окончил сначала Национальный университет Кордовы, а затем учился в США, в Гарварде. К тому моменту, когда он взял на себя бразды правления аргентинской экономикой, страна побила все мыслимые рекорды по уровню инфляции.

Достаточно сказать, что с марта 1989-го по март 1990гг. года этот уровень составил астрономическую цифру — 20200 процентов! Получив зарплату, аргентинцы буквально бегом направлялись в ближайший обменный пункт, чтобы перевести ее на доллары. В ту пору в стране имела хождение денежная единица аустраль, которая за 6 лет своего существования девальвировалась беспрецедентными темпами — инфляция достигла 5,1 миллиона процентов.

Два первых министра экономики в кабинете Менема не смогли справиться с инфляцией. И тогда в январе 1991г. на этот фронт был брошен Кавалло, исполнявший к тому моменту обязанности министра иностранных дел и культа.

Начал он с того, что провел множество встреч с представителями деловых кругов и заручился их поддержкой. Вслед за этим был принят закон о денежной реформе, установивший твердый обменный курс песо (1 песо = 1 доллар США) и ликвидировавший индексацию заработной платы, которая напрямую зависела от уровня инфляции.

Одновременно Центральный банк стал печатать деньги в строгом соответствии с долларовой денежной массой, которая приобреталась для создания валютных запасов (специальный указ гласил, что главная задача Центробанка — сохранение стоимости национальной валюты).

С тех пор прошло более 7 лет, на протяжении которых Аргентина превратилась в страну, где годовой уровень инфляции составляет меньше 1 процента. Забавный момент: план конвертируемости начал осуществляться 1 апреля, который в Аргентине называют “днем наивных”. Впрочем, это не помешало работе весьма серьезного рабочего органа, созданного Кавалло, — комитета по валютному управлению. В стране был осуществлен широкий план приватизации, затронувший все сферы — от естественных монополий до зоопарков и кладбищ.

Еще одна заслуга Кавалло заключалась в том, что при нем национальная казна перестала быть “кормушкой” тех, кто имел связи в правительстве. Министерству финансов запрещалось финансировать любые экономические проекты, если требуемые суммы пробивали брешь в национальном бюджете.

Другими словами, предпринимателям дали понять: хотите финансировать тот или иной проект — ищите деньги за границей. Благодаря этому дефицит бюджета сокращался из года год и к 2000-му году должен быть сведен к долгожданному нулю.

На сегодняшний день вся денежная масса, циркулирующая в стране, равнозначна валютным запасам Центробанка, которые возросли с 6 до 23 миллиардов долларов. Банковские резервы в Аргентине выросли за время осуществления плана Кавалло с 6 до 72 миллиардов долларов.

Экономический рост страны за последние 7 лет стабильно составлял 7 — 8 процентов в год, за исключением того периода, когда вся Латинская Америка испытывала на себе негативные последствия кризиса в Мексике, получившего название “эффекта текилы” (по имении популярного местного напитка — кактусовой водки).

Все это подтверждает правильность курса, взятого в начале десятилетия Кавалло, однако отнюдь не гарантирует, что применение его опыта в России принесет аналогичные плоды. Стоит вспомнить, что советами Кавалло воспользовался в прошлом году президент Эквадора Абдала Букарам, лишившийся в итоге своего поста. Разработанная Кавалло программа реформирования эквадорской экономики привела к взрыву народного недовольства, результатом чего стала отставка правительства. Правда, национальная экономика к тому времени выздоровела.