4) “измена” — один партнер обладает и властью и статусом, другой — только властью. Примером та­ких отношений, давшим название этому типу, может быть ситуация супружеской измены, когда для парт­нера, вступившего в новые отношения, супруг сохра­няет власть, но уже не вызывает желания идти ему навстречу, т. е. теряет статус;

5) влюбленность — один из партнеров обладает и властью, и статусом, другой — не пользуется ни тем, ни другим. Иллюстрацией таких взаимоотноше­ний может быть односторонняя, или “безответная” любовь;

6) “поклонение” — один партнер обладает стату­сом, не обладая властью, другой не обладает ни ста­тусом, ни властью. Такая ситуация возникает при от­сутствии реального взаимодействия между членами пары, например, при влюбленности в литературного героя или в актера, знакомого лишь по фильмам;

7) любовь между родителем и маленьким ребен­ком. Один партнер здесь обладает высоким статусом, но низкой властью (ребенок), другой (родитель) — низким статусом, так как любовь к нему еще не сфор­мировалась, но высоким уровнем власти.

Данная типология представляется весьма полезной для анализа эмоциональных отношений. Конкретные взаимоотношения могут быть описаны в соответствии с тем, в какой степени в них представлена любовь каждого из семи выделенных здесь типов (нет необ­ходимости объяснять, что речь шла о чистых типах, любые же реальные отношения носят комплексный характер и к одному типу практически никогда не сводятся).

С традиционными представлениями о любви в раз­нополой паре близких по возрасту людей связыва­ются прежде всего отношения, характеризующиеся взаимно высоким статусом. По данной классифика­ции это отношения первых двух типов: романтиче­ская и братская любовь (третий — харизматическая любовь — характеризуется обычно значительным возрастным и социальным неравенством). Первая из них — романтическая, связанная с выраженностью , сексуального компонента и задающаяся как норма отношений юношей и девушек в определенный период развития их взаимодействия, представляет в контек­сте обсуждающихся проблем особый интерес. В даль­нейшем в этом параграфе будем говорить именно о феноменологии и закономерностях романтической любви.

Романтическая любовь является весьма непро­стым образованием со сложной и противоречивой внутренней структурой. При ее анализе необходимо учитывать множество переменных как психологиче­ского, так и непсихологического плана. Желательно также различать два сходных, но не совпадающих круга феноменов — установки субъекта на любовь и любовные переживания, с одной стороны, и соб­ственно феноменологию любви — с другой. Опыт по­казывает, что установки на любовь не просто реали­зуются в любовном поведении, — как и при изучении других областей человеческого поведения, здесь об­наружены большие установочно-поведенческие не­совпадения. Так в дипломном исследовании Ё. б. Ширяевой (1984) было показано, что представления о любви мо­гут существовать сравнительно независимо от реаль­ных отношений, которые классифицируются самими участниками как любовь. При этом степень близо­сти представлений и реального поведения оказалась отрицательно связанной со степенью четкости и струк­турированности поведения в рассматриваемых ситуа­циях стереотипных “настоящего мужчины” и “на­стоящей женщины” — там, где эти представления до­статочно жестки, установки на любовь и реальное поведение оказались несвязанными. В то же время, как будет показано ниже, интериоризация субъектом определенных представлений о любовных пережива­ниях является необходимым условием развития чув­ства любви.

Вопрос о внутренней структуре или составляющих любви решался, как и вопрос о типах любви, на раз­ных уровнях. И здесь одной из первых и наиболее цитируемых структур является структура, предложен­ная Э. Фроммом. Он выделяет следующие со­ставляющие любви: заботу, ответственность, уваже­ние и знание. Отметим, что в более поздних исследованиях эта структура подверглась критике за отсут­ствие в ней фактора удовольствия, радости — лю­бовь, по Э. Фромму, получается чувством сугубо рас­судочным и аскетичным.

Сомнения на первый взгляд вызывает также и фактор знания. Дело в том, что в большинстве опи­саний любви в качестве одного из ее признаков вы­деляется склонность к идеализации партнера, к пе­реоценке присущих ему положительных качеств и ча­стичном игнорировании отрицательных. Такая же осо­бенность наблюдается и в других эмоциональных от­ношениях, например, в дружеских.

Идеализация долгое время рассматривалась как свидетельство определенной дефицитарности любов­ных отношений. Соответственно предполагалось, что любовь, реализуемая зрелой личностью, не нуждается в завышении качеств партнера, и, следовательно, межличностное восприятие в этих случаях будет бо­лее адекватным.

Идеализацию недостаточно рас­сматривать просто как нарушение в системе межлич­ностного восприятия. Надо отличать неадекватность восприятия тех или иных черт партнера, с одной сто­роны, и отношение к этим качествам, т. е. оценку их как важных или неважных в структуре личности партнера, терпимых или нетерпимых, сугубо времен­ных или имманентно ему присущих — с другой. Ряд эмпирических исследований показывает, что идеали­зация как нарушение восприятия не может считаться существенной особенностью любовных отношений, по крайней мере стабильных. Что же касается идеализации как иного, более пози­тивного отношения к адекватно воспринимаемым свойствам другого человека, то она играет сущест­венную роль в жизни индивида и в функционирова­нии пары как целого.

Можно предположить, что отношение к кому-то с восхищением, приписывание ему различных экстра­ординарных достоинств обслуживает удовлетворение каких-то важных человеческих потребностей. Как считал Т. Рейк, у человека есть три возможные реакции на осознание своих несовершенств — за­крыть на них глаза, влюбиться в идеал, возненави­деть идеал. Способность к восхищению другим чело­веком, которая составляет важный компонент способ­ности к любви вообще, помогает человеку идти по второму из этих трех путей, что является, несомненно, более продуктивной реакцией, чем первая и третья. Т. е. способность к идеализации является непремен­ным условием личностного роста. Слова “Мне нуж­но на кого-нибудь молиться” свидетельствуют о лич­ностной зрелости поэтического героя Б. Окуджавы и никак не могут быть истолкованы как его неспособ­ность к адекватному построению образа другого че­ловека.

Идеализация способствует и оптимизации отно­шений в паре, вселяя в партнеров уверенность в от­ношении к ним другого человека и повышая их уро­вень самопринятия. В. С. Соловьев, например, считал, что идеализация — это не неправильное, но другое восприятие, при котором влюбленный видит в объекте своей любви не только то, что там есть на сегодняшний день, но и то, что там будет или по крайней мере может быть. На такую возможность указывают и наши эмпирические результаты, приведенные в предыдущем параграфе, — близкий чело­век оценивается в другой системе координат по срав­нению с малознакомым.