Критика отмечала, что Силлптоу не обнаруживает в своем первом романе глубины разработки характеров. Портреты главного героя, его приятелей и собутыльников, любовниц и их мужей получаются удивительно пластичными.

Натурализм многих сцеп и эпизодов романа, также неодно­кратно отмечавшийся, воспринимается как необходимое средство воп­лощения определенного замысла, а не склонность автора к сма­кованию физиологических деталей.

Силлитоу на­рисовал не передового рабочего и тем более не борца. Но создан­ный им образ типичен. И сила романа не только в изображении Ситонов, но и того всеобщего убийственного и убогого стандарта, по которому живут тысячи рабочих парней.

Артур — красноречивая иллюстрация результатов про­никновения буржуазных влияний в рабочую среду. Протест Ситона оставался бунтом изоли­рованной и даже одинокой личности, анархическим, бесцельным бунтом одиночки. Ситон боролся против всех и всех проклинал, но не во имя каких-либо перемен и тем более не во имя общих инте­ресов своего класса, а лишь ради своих личных интересов.

Рассказы 1959 года («Одиночество бегуна на длинную дистанцию», роман «Генерал», сборник стихов, озаглавленный по его пер­вой поэме «Крысы») содержат невеселую правду о жизни наименее обеспечен­ных представителен английского рабочего класса, жизни, пока­занной преимущественно через восприятие детей или юношей, выросших в нужде, становящихся подчас правонарушителями.

В «Одиночестве бегуна на длинную дистанцию» отчетливо звучит протест, причем такой же анархический и объективно бесцельный, как и в первом романе. Когда герой рассказа Смит, заключенный в тюрьму для несовершеннолетних (Борстал), намеренно проиг­рывает забег, чтобы насолить ненавистному начальнику тюрьмы, мечтающему о «своем» чемпионе, он не добивается никаких ощу­тимых результатов. Но он чувствует удовлетворение от утверждения своей личности, выражает протест, отказываясь стать про­фессиональным спортсменом,— и с него довольно.

В этом рассказе звучит своеобразный горьковатый лиризм, спрятанный глубоко в подтекст мотив одиночества. Подростки, рано узнающие изнанку жизни большого капиталистического города, искалеченные с детства воздействием общества, основанного на обмане и эгоизме, одиноки и уязвимы. Они не знают, куда направить и к чему приложить свои силы, как искать идеалы и цели.

Символичны образы джунглей и крыс в творчестве Силлитоу. «Крысой» называет Смит ненавистного ему начальника тюрьмы. О «крысах» говорят герои других рассказов сборника, обозначая этим словом жадных, корыстных, подлых представителей мира имущих. «Крысы» — так назвал Силлитоу и свою аллегорическую поэму, вышедшую вскоре после «Одиночества бегуна на длинную дистанцию».

В поэме «Крысы» социальный протест выражен недвусмысленно. Некоторые кри­тики даже называли ее революционной. Протест выражен здесь, несмотря на аллегорическую форму, четко, и адрес, в который направлены стрелы инвективы, совершенно очевиден: «Крысы — это правительство, а Огады — рабы, которые не знают, куда им пойти, и которым неведом путь к революции».

В сопоставлении с «Крысами» недоумение вызывает аллегорический роман «Гене­рал». Параллели в нем настораживают, аллегории кажутся двусмысленными.

Непосредственно за ним появляется повесть — «Достойные женщины». Повесть о Лизе Эткин обнаруживает рост художественного мастерства Силлитоу. Ин­тересен здесь не так рассказ о жизни простой английской женщи­ны (она ничем не замечательна и даже грубовата, но обладает в то же, время неистощимыми душевными качествами), как его финал. Испытав нужду, безработицу, тяжелое горе (сын Эткин убит на войне в Корее), Лиза находит себя в фабричном коллекти­ве и становится сознательным и деятельным борцом — «достойной женщиной». Даже смерть Лизы не может заглушить оптимисти­ческое звучание повести. Когда Лиза шагает в колонне бастующих, ее озаряет мысль о солидарности людей труда, убеждение в том, что впереди, причем не так уже далеко и не так уж недостижимо, ожидает «огромный мир свободы и больших перемен».

В замысле Силлитоу интересно сопоставление и сближение двух борцов: Лизы — борца за социальную справедливость, и рассказчика, брошенного в тюрьму за активную борьбу против военной опасности. «У нас много достойных женщин в нашем районе, Лиза была только одной из них» — размышляет рассказчик.

В рассказе о Лизе Эткин автор рисует уже не анархический бунт, а коллективное выступление рабочих лю­дей, показывает рождение в этом коллективе рабочего братства.

Роман «Ключ от двери» (1961) отличается от многих других произве­дений английской литературы тем, что постепенно в этой книге, вместе с ростом ее героя нарастают и события, которые требуют к себе все более серьезного и ответственного отношения. Ге­рой произведения — старший брат Артура Ситопа, Брайан — постепенно приходит к пониманию несправедливости современ­ного английского строя, жестокости тех общественных отношений, над которыми Артур почти не задумывался.

«Ключ от двери» — книга о наступлении зрелости, книга о вы­боре, который надо делать и который сделан: Брайан определил свое место в жизни, и сделать это его заставила жестокая школа войны. Мальчишки и подростки из других английских рабочих ро­манов просто не доросли до этой школы.

В ро­мане четыре части, и они очень четко отвечают замыслу автора.

Пролог, написанный отличной ритмиче­ской прозой, грустный и лирический, служит как бы эпиграфом к возможной судьбе Брайана. Душно и страшно течёт жизнь его родителей. Хотя они кое-как перебиваются на жалкое пособие, получаемое Ситоном-старшим, во цвете лет обреченным на прозябание вынужденного безработного, живущего на грошовую подач­ку,— но что же это за жизнь в обветшалых домах, рушащихся над головами их детей, в квартале, таком же обреченном, как и они сами, никому не нужные, всеми забытые в своем прозябании, опу­скающиеся люди. Их чувства ожесточены уродливым положением, которое они, как и сотни тысяч таких же безработных семей, за­нимают в английском обществе. Родители Брайана живут как в дурном сне, который никак не может кончиться. Их единственное развлечение — тяжелый хмель от дешевого пива да потасовки, в которых находит себе выход накапливающееся в душе отчаяние.

Когда Ситона арестуют и мать Брайана остается с детишками одна среди нищеты, окружающей ее, она старается понять, что за нелепая и страшная жизнь выпала ей на долю. И на этом обры­вается пролог.

Вторая часть книги называется «Немврод» (эта часть названа именем сказочного библейского охотника, искусного зверо­лова, «ловца перед господом») В Брайане пробуждается ненасытная жажда познания всего, что окружает его — природы, людей, мыслей, томительно живется ему в переулках родного города. Детство и отрочество Брайана повторяют жизненный путь всякой рабочей плоти в старой Англии: он учится в плохой школе, копается в свалке, чтобы добыть себе лишний пенни на мороженое, переживает уличные приключения, видит все ту же нищету как дома, так и в семьях своих друзей, начинает сам работать; но в его сознании уже возникает некий поэтический антипод его жалко­му дому — коттедж деда, стоящий за городом. И здесь бедность, и здесь грубый быт с тумаками и затрещинами, но и дедушкин дом, и Вишневый сад — старый парк, лежащий поблизости, овеяны за­пахом невозвратной старой жизни, в которой было что-то кроме обычных дрязг и ссор, пьяного веселья и вынужденного лодырничанья. Вместе с живой изгородью, псом, дыханьем Вишневого сада в жизнь Брайана входит поэзия, в мире которой он чувствует себя лучше и чище, чем в старых закопченных и съеденных нищетой кварталах родного предместья. Поэзия обращается к нему языком Шекспира, услышанным впервые от старого опустившегося учителя, который однако и сам, попадая во власть поэзии, начинал говорить другим голосом и преображался. Поэзия говорит с мальчиком из рабочей семьи строкой из старой баллады, благородным зву­чаньем французского слова, случайно услышанного им, экзотическим названьем неведомой страны, в которую ему хочется уехать — что-то слышал маленький Брайан об Абиссинии, и вот теперь он грезит о ней, повторяя это чужое и прекрасно звучащее слово.