Годы второй российской революции (1917— 1920) стали наиболее замечательным временем для Троц­кого-политика, государственного деятеля, вождя. Именно они навсегда вписали его имя в анналы исто­рии. В конце марта на норвежском пароходе Троц­кий с семьей отплыл в Европу, но через несколько дней в канадском порту Галифакс вместе с несколькими эмигрантами он был арестован и заключен в лагерь для немецких моряков. Под давлением Пет­роградского Совета Временное правительство вы­нуждено было вмешаться, и через месяц Троцкого и его товарищей освободили. Через Швецию и Фин­ляндию 5 мая 1917 г. он прибыл в Петроград. Как и Плеханова, Ленина, Чернова, его ждала здесь тор­жественная встреча. За заслуги 1905 г. его включи­ли в состав Исполкома Петросовета с правом сове­щательного голоса.

Необходимо было определить свою политиче­скую позицию. Уже вечером в день приезда Троц­кий выступал на общем собрании Петросовета. Об­суждался вопрос о создании коалиционного правительства. Против были большевики. Троцкий сказал: «Русская революция — это пролог к рево­люции мировой . Я считаю, что вхождение в ми­нистерство опасно . Я думаю, что следующий ваш шаг — это будет передача власти всецело в руки Советов рабочих и солдатских депутатов»15. Из это­го видно, что он сразу поддержал важнейшие ло­зунги большевиков. В организационном отношении он вошел в межрайонную организацию РСДРП, созданную в 1913 г. и объединявшую интернацио­налистов из бывших меньшевиков и большевиков. К межрайонцам принадлежали Луначарский, Уриц­кий, Иоффе и другие. Практически все они, как и Троцкий, уже в это время работают в тесном кон­такте с большевиками.

Троцкий скоро становится одним из любимых ораторов на рабочих и солдатских митингах, в зна­менитом цирке «Модерн», где собирались тысячи людей. В июльские дни он агитирует за взятие влас­ти Советами, стремится удержать массы от анархии, в частности, спасает Чернова у подъезда Тавриче­ского дворца от натиска возбужденной толпы. Яркая картина этого эпизода содержится в воспомина­ниях Ф. Ф. Раскольникова: «Троцкий прыгнул на пе­редний кузов . автомобиля и взмахом руки подал сигнал к молчанию. В одно мгновенье стало тихо, и воцарилась мертвая тишина. Громким, отчетливым голосом, отчеканивая каждое слово и тщательно вы­говаривая каждый слог, тов. Троцкий произнес ко­роткую речь: « .Товарищи-кронштадтцы . краса и гордость русской революции! Я не допускаю мысли, чтобы решение об аресте министра-социалиста Чер­нова было вами сознательно принято . Кто тут за насилие, пусть поднимет руку». Тов. Троцкий оста­новился и обвел взглядом всю толпу . Толпа . за­стыла в немом молчании . «Гражданин Чернов, вы свободны, — торжественно произнес тов. Троцкий, оборачиваясь всем корпусом к министру земледе­лия».

Когда Временное правительство отдало приказ об аресте Ленина и Зиновьева, Троцкий в газете «Новая жизнь» опубликовал письмо, в котором, в частности, говорилось: « .не может быть никаких логических оснований в пользу изъятия меня из-под действия декрета, силою которого подлежат аресту тт. Ленин, Зиновьев, Каменев . Я являюсь столь же непримиримым противником общей политики Вре­менного правительства, как и названные товарищи». Эту позицию он поддерживал и в устных выступле­ниях. 22 июля Троцкий был арестован и помещен в «Кресты». А через несколько дней, на первом засе­дании VI съезда большевиков, он вместе с Лениным, Зиновьевым и Каменевым был избран почетным председателем. Межрайонцы вошли в состав партии. В последний день работы съезда, 3 августа, было ре­шено объявить фамилии лишь четырех членов ЦК, получивших наибольшее число голосов. Из 134 голо­сов Ленин получил 133, Зиновьев — 132, Каменев и Троцкий —по 131 голосу. Так завершился период «небольшевизма» Троцкого.

Признанием новой роли Троцкого стало отно­шение к нему Ленина. Сам Троцкий писал: «Отно­шение Ленина ко мне в течение 1917 г. проходило через несколько стадий. Ленин встретил меня сдер­жанно и выжидательно. Июльские дни нас сразу сблизили»18. Действительно, 1 ноября, во время пре­ний в Петроградском комитете партии, Ленин на­звал Троцкого «лучшим большевиком» за его пози­цию по вопросу переговоров с меньшевиками и эсерами.

Тюремное заключение оказалось недолгим. Пос­ле разгрома корниловского мятежа Временное пра­вительство было вынуждено выпустить Троцко­го. 5 сентября он оказался на свободе, став одним из фактических руководителей партии. Он — главный политический оратор большевиков, активнейший участник выработки решений в ЦК и ПК РСДРП(б), в большевистской фракции Петросовета и ЦИКа. 25 сентября Троцкий стал председателем Петросо­вета. В тогдашней политической системе это был один из самых решающих постов. Троцкий выступает за уход большевиков из так называемого Предпарла­мента, созданного по решению Демократического со­вещания. По оценке Суханова, это означало «только одну дорогу: на баррикады».

10 октября на заседании ЦК Троцкий голосовал за решение об организации восстания в ближайшее время. Именно при Петроградском Совете был со­здан Военно-революционный комитет — легальный штаб восстания. Вместе с тем Троцкий связывал проведение восстания с началом работы II Всерос­сийского съезда Советов, что отличалось от пози­ции Ленина, настаивавшего на восстании до съезда. В конечном счете восстание началось 24 октября, а решающие события развернулись 25 октября, вдень открытая съезда Советов. Вспоминая об этом дне, Бухарин писал: «25 октября Троцкий, блестящий и мужественный трибун восстания, неутомимый и пла­менный проповедник революции, от имени ВРК объ­явил в Петроградском Совете под гром аплодисмен­тов собравшихся, что «Временное правительство больше не существует». На заседании ЦК в ночь на 25-е при обсуждении нового правительства было принято предложение Троцкого называться не ми­нистрами, а народными комиссарами. 26 октября Троцкий сделал доклад о составе правительства на заседании съезда. Сам он стал наркомом по ино­странным делам.

Надежным союзником Ленина Троцкий про­явил себя при внутреннем кризисе ЦК и Совнар­кома, происшедшем в первые же дни существова­ния новой власти. 29 октября ЦК большевиков пошел на переговоры о создании однородного социалистического правительства. «Правые» боль­шевики (Каменев, Зиновьев, Ногин, Рыков и др.) настаивали на соглашении. Ленину при активной поддержке Троцкого удалось сломить колебания членов ЦК и настоять на выдвижении условий, неприемлемых для правых эсеров и большинства меньшевиков. И хотя 4 ноября пятнадцать членов ЦК, наркомов и их заместителей ушли в отставку, Ленин и Троцкий одержали победу. В эти же дни Троцкий активно участвует в организации отпора войскам Керенского — Краснова, разгроме мяте­жа юнкеров в Петрограде. Он вместе с Лениным выезжает на Путиловский завод, в штаб Петро­градского военного округа.

Относительно его прямых обязанностей — нар­кома иностранных дел — Троцкий признавал впо­следствии, что «дело все же оказалось несколько сложнее, чем я предполагал». Надеждана близ­кую европейскую революцию порождала уверен­ность, что дипломатическая работа для Советской республики — лишь кратковременный эпизод. От­сюда знаменитая фраза Троцкого: «Вот издам не­сколько революционных прокламаций к народам и закрою лавочку». Первой крупной акцией Троц­кого на новом посту была публикация тайных дого­воров, заключенных Россией со странами Антан­ты. Непосредственной организацией расшифровки и издания этих документов занимался помощник Троцкого матрос Николай Маркин. В течение не­скольких недель вышло семь желтых сборников, вызвавших ажиотаж разноязычной прессы. Пред­варительно их содержание опубликовали газеты. Этим большевики доказывали свое обещание по­кончить с тайной дипломатией. Но сам Троцкий с конца декабря находился в Брест-Литовске, возглав­ляя российскую делегацию на переговорах с Гер­манией, Австро-Венгрией, Турцией и Болгарией. Там он выступал с пламенными речами, которые были рассчитаны не столько на партнеров по перегово­рам, сколько на широкие массы. Речи Троцкого вынуждены были печатать и немецкие газеты, а советская печать публиковала полные стенограм­мы заседаний.