Командующим правительственными войсками вместо скоропостижно скончавшегося Бибикова был назначен П.И.Панин. Императрица дала ему следующие инструкции: «Намерение наше . не в том одном долженствует состоять, чтоб поражать, преследовать и истреблять злодеев . но паче в том, чтоб поелику возможно, сокращая пролитие крови заблуждающих, кое для человеколюбивого нашего сердца столь оскорбительно, возвращать их на путь исправления чрез истреб­ление мглы, души их помрачившей, возстановлять везде повиновение, покой и безопасность внутреннего гражданского общежития .».

Как и предвидела Екатерина, восстание Пуга­чева — самое крупное социальное потрясение XVIII столетия — закончилось казнями. Главная из них состоялась в Москве 10 января 1775 года. По свидетельству одного из очевидцев, собрав­шиеся в тот день на Болотной площади ожидали, что самозванный император будет посажен на кол, но объявили о четвертовании. При этом, по тайному указанию императрицы и вопреки обы­чаю, чтобы сократить муки казнимого ему сперва отрубили голову, а уж затем руки и ступни ног. Вообще репрессии против восставших после по­давления бунта были, вопреки встречающимся в литературе утверждениям, не столь уж масштаб­ны. Так, например, из 9164 человек, чьи дела рас­сматривались Казанской следственной комис­сией, казнены 38, а 8342 — отпущены. Из 40 мя­тежников, проходивших по генеральному следст­вию, то есть из тех, кто был признан самыми Хотя во время следствия делались тщетные по­пытки обнаружить зловредное влияние из-за ру­бежа и изучалась роль старообрядцев в среде вос­ставших, истинные причины «бессмысленного и беспощадного», по словам А.С.Пушкина, бунта Екатерина отлично понимала. Долго сдержи­ваемая энергия народа прорвалась наружу и ока­залась гораздо более страшной и разрушительной, чем можно было себе представить.

Документы сохранили множество свидетельств массовых казней не только офицеров и помещи­ков, которые оказали мятежникам сопротивление, но и их жен и детей, а также мелких чиновников, священников, торговцев и простых солдат, не за­хотевших изменить присяге. В ходе восстания раз­рушались дома, церкви, разорялись заводы, вы­жигались поля, тысячи людей погибли в боях пугачевцев с правительственными войсками. Когда с бунтом было покончено, край, который он ох­ватил, надолго остался опустошенным. Сам же Пугачев — человек невежественный и ограничен­ный, хоть и талантливый — не имел, да и не мог иметь какой-либо программы преобразования страны. Приди он к власти, и на месте екатери­нинской России возникло бы государство еще более жестокое, но уже с новыми хозяевами, да к тому же отброшенное в своем развитии далеко назад.

Показательно, что казнь Пугачева состоялась именно в Москве. И не только потому, что имен­но сюда стремился самозванец, чтобы «принять престол». Но и потому, что в сознании Екатерины Москва была символом всего того темного, мрач­ного, варварского, обращенного в прошлое, что олицетворяла для нее Пугачевщина. Она ясно по­казала, что консервативные настроения присущи самым широким слоям народа, ведь, в сущности, чаяния пугачевцев, выраженные в многочислен­ных «манифестах» их предводителя, сводились не к построению на обломках старого строя нового, более свободного и демократического общества, а лишь к перераспределению собственности. И одновременно восстание было признаком глубо­кого внутреннего неблагополучия, сигналом к безотлагательному действию. Испуганное дворян­ство как никогда прежде сплотилось вокруг трона, и императрица могла не опасаться серьезного со­противления воплощению своих замыслов. Одна­ко в подготовке необходимых законопроектов она теперь полагалась лишь на саму себя. Так начался новый этап ее царствования, нередко называемый периодом «легисломании» — словом, которое она сама употребляла в переписке с иностранными корреспондентами, описывая свои занятия. Ибо составление новых законов стало отныне главным делом государыни.

Легисломания.

О своей «легисломании» Екатерина отзывалась с присущей ей иронией, а между тем она продолжала свой внутриполитический курс и создаваемые императрицей законодательные акты служили выполнению той же политической программы, которую она наметила в самом начале своего царствования.

Первые из них появились сразу же, как это позволили “политические обстоятельства”. Уже в марте 1775 года по случаю подписания мира с турками был опубликован манифест «О высочайше дарованных милостях». В манифесте объявлялось, что отныне «всем и каждому» дозволено открывать новые производства без какого-либо специального разрешения. Иначе говоря, декларировалась свобода предпринимательства. Относительно торговли и промышленности Екатерина отказалась от усвоенной Петром системы опеки и надзора исключение сделано только для хлеба, цены которого императрица хотела регулировать, устроив во всех городах хлебные магазины

В том же 1775 году были восстановлены купеческие гильдии и введен высокий имущественный ценз на вступление в них. Зато, попав в гильдию, купец получал определенные привилегии и, в частности, освобождался от рекрутской повинности и подуш­ной подати, которая заменялась налогом с обо­рота. По мысли законодательницы, эти меры, на­ряду с ликвидацией монополий в промышленнос­ти, открытием русских консульств в крупных морских портах зарубежных стран, развитием банковского дела, оживлением денежного обращения и др., должны были стимулировать торговлю и производство, а следовательно, и ускорить про­цесс складывания третьего сословия.

Екатерина верно подметила основные послед­ствия начатой еще при Анне Иоанновне и про­должавшейся при Елизавете Петровне широкой приватизации казенных предприятий, когда их вла­дельцами становились в основном крупные санов­ники. Дабы выйти из положения, правительство принялось выкупать заводы у вельмож обратно в казну. Эта мера на некоторое время погасила вол­нения приписных крестьян, но на состоянии про­мышленности сказалась не слишком благоприятно, поскольку у государства не было необходимых средств для развития тяжелой индустрии, и уже к концу века еще недавно вышедшая на первое место в мире по выплавке чугуна Россия стала отставать от ведущих европейских стран. В области промышленности и торговли Екатерина II (указом 1767 года и манифестом 1775 года) провозгласила принцип свободы предпринимательской деятельности, что было выгодно в первую очередь дворянству: оно обладало крепостными трудовыми ресурсами, имело дешевое сырье, получало субсидии от государственных и сословных кредитных учреждений. Дворянство, в том числе и среднее, встало на путь крепостнического предпринимательства стало расти число вотчинных мануфактур. Рост крестьянских мануфактур также оказался на руку дворянству, так как многие крестьяне предприниматели были крепостными. Наконец, уход оброчных крестьян в город на заработки также был удобен помещику, стремившемуся получить больше наличных денег. Капиталистических, то есть основанных на наемном труде, предприятий было немного, да и наемные рабочие зачастую были лично не свободными, а крепостными крестьянами на заработках. Абсолютно преобладающими были формы промышленности, основанные на различных видах подневольного труда. В начале царствования Екатерины в России было 655 промышленных предприятий, к концу 2294.