и) организационная структура Опричного монастыря. Распределение чинов в нем.

Таубе и Крузе писали: “Этот орден (здесь уместно подчеркнуть, что ливонские дворяне, в отличие от русских, хорошо знакомые с такими образованиями, как монашеские ордена, ясно сознавали сходство с ними корпуса опричников - В.Ш.) предназначался для совершения особенных злодеяний. ( .) Сам он (Иван Грозный - В.Ш.) был игуменом, князь Афанасий Вяземский келарем, Малюта Скуратов пономарем; и они вместе с другими распределяли службы монастырской жизни. В колокол звонил он сам вместе с обоими сыновьями и пономарем. Рано утром в 4 часа должны все братья быть в церкви; все неявившиеся, за исключением тех, кто не явился вследствие телесной слабости, не щадятся, все равно высокого ли они или низкого состояния, и приговариваются к 8 дням епитимии. В этом собрании поет он сам со своей братией и подчиненными попами с четырех до семи.”(51).

Теперь, прежде чем перейти от характеристики Опричного монастыря к заключающим статью выводам, хочется отметить, что обильно цитируемые выше записки иностранцев, рисующие жизнь в Александровской слободе, давно и хорошо известны историкам, выдержки из них можно найти практически в любой монографии, посвященной царствованию Ивана IV. Однако во всех этих работах Опричный монастырь используется, к сожалению, единственно как яркий пример особой извращенности царя. Лейтмотивом этого взгляда служат следующие слова А.Шлихтинга: “Как только он проделает это в течение нескольких дней (т.е. поживет жизнью монаха - В.Ш.) и, так сказать, воздаст богу дань благочестия, он выходит из обители и, вернувшись к своему нраву, велит привести на площадь толпы людей и одних обезглавить, других повесить, третьих побить палками, иных поручает рассечь на куски, так что не проходит ни одного дня, в который бы не погибло от удивительных и неслыханных мук несколько десятков человек”(52).

В последнее же время известным филологом и специалистом по семиотике Б.Успенским была сделана попытка рассмотреть Опричный монастырь в другом ракурсе - в рамках некоего маскарада, “антиповедения”, выражающегося “как в переряживании, так и в кощунственной имитации церковных обрядов”(53). Б.Успенский видит в опричниках “своего рода ряженых, принимающих бесовский облик и бесовское поведение”(54), и считает, что “ .опричный монастырь Грозного в Александровской слободе - когда опричники рядятся в чернеческое платье, а сам царь называет себя игуменом этого карнавального монастыря, - по всей видимости, возникает под влиянием святочных игр”(55).

Основанием для такого понимания опричнины служит для Б.Успенского, в первую очередь, сопоставление ее со Всешутейским собором Петра I. Вряд ли эта параллель оправдана. Если, как у современников Петра I, так и у его потомков равно не вызывало сомнений карнавальное, заложенное в самом названии шутовское назначение “собора”, то в отношение опричнины ни в одном из источников нет даже намека на возможность ее “веселого” понимания.

ВЫВОД

Как представляется автору, сделанный анализ позволяет прийти к следующим выводам. Во второй половине XVI века многочисленные мнимые и реальные заговоры убеждают Ивана IV в ненадежности старых уз, связующих монарха и подданных, их несоответствии самой природе верховной власти в России. Стремясь разрешить это противоречие, Грозный пытается соединить в своих руках как светскую, так и религиозную власть и заново выстроить весь комплекс своих взаимоотношений с подданными, сделав измену ему не только изменой раба господину, вассала сюзерену, но и главное - изменой Богу и вере. Учреждение опричнины было попыткой организации части дворянского сословия России на началах военно-монашеского ордена ( то же назначение, тот же путь формирования, те же юридические права и привилегии), подобного Тевтонскому и Ливонскому (царь - глава ордена, игумен опричного монастыря, опричники - монахи). К 1572 г. планы Грозного потерпели провал, идея эта была им оставлена, и упоминание об опричнине запрещено под страхом наказания кнутом, но старая политика террора, которую историки именуют опричной, продолжалась и дальше.

ССЫЛКИ:

1. Веселовский С.Б. Исследования по истории опричнины.- М. Изд-во АН СССР, 1963;

2. Стариков П.А. Очерки по истории опричнины ,М.,Л.,1950;

3. Бахрушин С.В. Иван Грозный ,М.,1945;

4. Виппер Р.Ю. Иван Грозный ,М.,Л.,1944;

5. Смирнов И.И. Иван Грозный ,Л.,1944.

6. Зимин А.А. Опричнина Ивана Грозного ,М.,1964;

7. Скрынников Р.Г. Начало опричнины ,Л.,1966;

8. Скрынников Р.Г. Опричный террор ,Л.,1969;

9. Скрынников Р.Г. Иван Грозный ,М.,1975;

10. Шмидт С.О. Становление российского самодержавства ,М.,1973.

11. Кобрин В.Б. Иван Грозный ,М.,1989.

12. Михайловский Н.К. Иван Грозный в русской литературе , Соч.,т.6,СПб.,1897;

13. Платонов С.Ф. Иван Грозный , Пг.,1923;

14. Зимин А.А. Опричнина Ивана Грозного , М.,1964;

15. Платонов С.Ф. Лекции по русской истории. СПб.,1910.

16. Платонов С.Ф. Иван Грозный. Пг.,1923.

17. Полное собрание русских летописей. СПб.,1904,т.XIII,с.392.

18. Живков В.М.,Успенский Б.А. Царь и бог. Семиотические аспекты сакрализации монарха в России. В кн.: Языки культуры и проблемы переводимости. Сб.ст. М.,Наука,1987,с.49.

19. Ефимов Н.И. Русь - новый Израиль. Казань,1912.

20. Масса И. Краткое известие о Московии в начале XVII в. М.,1937,с.68.

21. Ключевский В.О. Соч.,т.2,ч.2. М.,1957,с.170.

22. Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским. М.,1981,с.123.

23. Королюк В.Д. Ливонская война. М.,1954,с.60.

24. Штаден Г. О Москве Ивана Грозного. Записки немца опричника. М.,1925,с.86.

25. Послания Таубе и Крузе. Русский исторический жкрнал. Пг.,1922,кн.8,

26. Новое известие о России времени Ивана Грозного. “Сказание” Альберта Шлихтинга. Л.,1934,с.27.

27. Успенский Б.А. Царь и самозванец.,с.213.