Поведав о роли Потемкина в гибели Голицына, Пушкин бросил на Свет­лейшего тень. Сделал он это довольно осторожно, но все же обязан был про­верить ходивший по Москве слух Не составляло большого труда посмот­реть в Донском монастыре надгробие П. М. Голицына. Из эпитафии, кончав­шейся словами «Благополучие чело­века не состоит ни в животе, ни в смерти, но в том, чтоб жить и умереть со славою», можно было узнать, что несчастливый князь родился 15 дека­бря 1738 года. Следовательно, был го­дом старше Потемкина. Видавший ви­ды 36-летний генерал, к тому же вдо­вец, не соответствовал образу моло­дого соперника всесильного Потем­кина. Пушкин этого не знал.

Не знал он и того, что императрица заметила «князя-куколку» не на балу, а на официальном приеме. Приехав из Петербурга в Москву вместе с Потем­киным (находившимся при ней без­отлучно), Екатерина остановилась сначала в селе Всехсвятском. Здесь 23 января 1775 года она дала прием ге­нералитету. Как сообщает Камер-фурьерский церемониальный жур­нал, отмечавший официальные собы­тия при дворе, «во внутренние комна­ты по Высочайшему повелению по­зван был генерал-майор князь Петр Михайлович Голицын, на которого Ее Императорское Величество соизволи­ла возложить орден святого Александ­ра Невского». Том журнала за 1775 год был издан в 1874 году. Пушкин читать его не мог. Зато люди, читавшие Пуш­кина, приняли легенду на веру

В 1864 году основатель и издатель журнала «Русский архив» П. И. Барте­нев, обожавший великую государы­ню, опубликовал письма императри­цы московскому обер-полицмейстеру Н. П. Архарову. «Николай Петрович, — говорилось в первом письме. — Князь Петр Михайлович Голицын просит у меня сатисфакцию на майора Лавро­ва, и как сей человек вам отдан, то не освободите его прежде моего приез­да; но как судить можно по его по­ступкам, что он сумасшедший, то дозволяю вам его отдать на Рязан­ское подворье, о чем Генерал-Прокурору можете дать знать. Пребываю до­брожелательна.

Екатерина. Ераполча. 17ч. 1775 г. Завтра к вечеру буду в городе[13].

В примечаниях к письму Барте­нев сообщил, что Ераполча (Ярополец) — большое поме­стье графа 3. Г. Чернышева в Волоко­ламском уезде, в 115 верстах от Моск­вы; что на Рязанском подворье, в на­чале Мясницкой улицы, содержались лица, находившиеся под следствием. О князе П. М. Голицыне было сказано, что он «только что прославился тем, что нанес первый решительный удар по Пугачеву. Он известен также своею красотою и несчастною кончиною на поединке с Петром Амплеевичем Ше­пелевым, который потом женился на одной из девиц Энгельгардт, племян­нице князя Потемкина. Какую он имел ссору с майором Лавровым, мы не знаем».

Бартенев осторожнее Пушкина. Он совсем опустил слова о том, что Голи­цын был заколот, «сказывают, измен­нически» и что «молва обвиняла По­темкина». Можно только удивляться, как талантливый исследователь (а Бартеневу в это же время стало из­вестно о венчании Екатерины II с По­темкиным) не заметил в словах импе­ратрицы Архарову важного указания. выводящего к истине. Ссора Голицы­на с Лавровым настолько серьезна, что привлекла внимание обер-полиц­мейстера, генерал-прокурора и самой государыни. Бартенева подвела не­правильная датировка письма. Он от­нес его к январю 1775 года и ошибся. 17 января Екатерина со свитой нахо­дилась в Новгороде, направляясь из Петербурга в Москву А вот 15 сентяб­ря того же года государыня вместе с Потемкиным навестила графа Захара Григорьевича Чернышева в его рос­кошном имении Ярополец. На другой день она совершила «шествие чрез с. Ярополч, в дом Его Высокопревосхо­дительства генерал-аншефа и кавале­ра Александра Артемьевича Загряж­ского». Почтенный генерал был род­ственником матери Потемкина. По просьбе своего тайного мужа импера­трица оказала Загряжскому великую честь. 17 сентября она покинула «Ераполчу» и на другой день вечером, как и обещала Архарову, вернулась в Москву

Вывод напрашивается сам собою: майор Лавров не последнее лицо в истории «князя-куколки», умершего 11 ноября 1775 года.

В 1865 году М. Н. Лонгинов, блестя­щий знаток екатерининского време­ни, издал свой перевод сочинения са­ксонского дипломата Георга фон Гельбига «Случайные люди в России». Гельбиг служил в Петербурге в пос­ледние годы царствования Екатери­ны II. Императрица даже хлопотала через барона Гримма об отзыве Гель­бига из России за его, с позволения сказать, занятия русской историей. Автор первой научной биографии Потемкина А. Г. Брикнер, разбирая «труд» Гельбига о князе Таврическом, писал: «Автор далеко не беспристра­стен. Он сильно предубежден против императрицы и ее друга и сотрудни­ка. Так как главным источником при составлении сочинения Гельбига слу­жили сплетни в среде иностранных дипломатов, то нужно пользоваться этим трудом с крайней осторожно­стью. Местами встречаются фактиче­ские неточности и промахи. Тон раз­дражения, в котором i сверится о Потемкине, придает этим статьям Гель­бига характер памфлета или, по крайней мере, скорее публицистиче­ского, нежели серьезно-историческо­го труда».

Разберем только одну из заметок Гельбига. Она посвящена Дмитрию Андреевичу Шепелеву, ставшему при Елизавете Петровне обер-гофмаршалом (главным распорядителем при императорском дворе). Саксонец ут­верждает, что этот Шепелев был сы­ном русского простолюдина и начи­нал свою карьеру смазчиком колес придворных карет. Петр I якобы за­метил его и в 1716 году сделал своим дорожным маршалом. «Шепелева все ненавидели за его грубость, — без­апелляционно заявляет Гельбиг. — Его сын, майор гвардии, на которого рассчитывали мятежники в день вос­шествия на престол Екатерины II и который по ошибке не явился вовре­мя, первый почувствовал на себе вер­ховную власть новой императрицы. Он был арестован и уже не скоро мог опять добиться милости государыни. Сын его женился на племяннице кн. Потемкина-Таврического, урожденной Энгельгардт. Уже это одно доказывает, что молодой Шепелев имел значитель­ный чин и немалое состояние .»

Лонгинов вынужден поправлять Гельбига на каждом шагу: у Д. А. Ше­пелева не было сына. Речь может ид­ти о его племяннике Амплее Степано­виче. Не удалось отыскать сведений о майоре гвардии Шепелеве, якобы арестованном в самый день восшест­вия Екатерины II на престол. Зато о Шепелеве, женатом на племяннице Потемкина, Лонгинов разразился це­лой статьей[14].

Маленькая история, осторожно рассказанная Пушкиным, разрослась у Лонгинова до неве­роятных размеров, хотя никаких но­вых данных о поединке он не привел.

Отметим важную подробность: нена­видевший Потемкина Гельбиг знает о женитьбе Шепелева на племяннице князя Таврического, но ничего не гово­рит об убийстве князя Голицына. Оче­видно, легенда о «злодействе Шепеле­ва» еще не сложилась к тому времени, когда Гельбиг впервые выпустил в свет свою книжку (1809). Вот бы Лонгинову и заняться этим, но он предпочел вы­думать подробности козней Потемки­на против «князя-куколки».

Измышления Лонгинова подверг­лись справедливой критике. В 1867 году Бартенев предоставил страницы «Русского архива» некоему Дмоховскому, приславшему «Заметки о роде Шепелевых».